Оставленные - Тим Хэй

– Наверное, так оно есть. Но скажи, Став, почему ты не придаешь значения тому, что человек ниоткуда, подобный Карпатиу, вдруг смещает президента Румынии?

– Вообще-то нельзя сказать, что это человек ниоткуда. Его бизнес опирался на финансовую поддержку Стонагала. Кроме того, Карпатиу – видный борец за разоружение, он пользуется большой популярностью среди коллег и народа.

– Но разоружение – это не политика Стонагала. Может быть, Карпатиу маскирующийся ястреб?

Планк кивнул.

– Но тогда в этом деле есть какие-то загадки.

– Возможно, и так, Бак. Но что может быть важнее той проблемы, которой ты занимаешься? У тебя нет времени на такую ерунду, что кто-то там стал президентом страны, не имеющей стратегического значения.

– Тут что-то есть, Стив. Мой источник в Лондоне намекал мне, что Карпатиу связан с самыми влиятельными финансистами мира. Из депутата нижней палаты он становится президентом без демократических выборов.

– Ну и что?

– Тебе еще мало? Ты на чьей стороне? Что он сделал с бывшим президентом? Убил или что-нибудь в этом духе?

– Интересно, что ты говоришь об этом, потому что в биографии Карпатиу есть некоторые пятна – говорят, что в былые годы он был очень жестким человеком в бизнесе.

– В чем конкретно проявилась его жесткость?

– Ходят тут слухи о разных нечистых делах.

– Ох, Стив, ты рассуждаешь как настоящий гангстер.

– Послушай, а ведь предыдущий президент сам сложил с себя полномочия для Карпатиу. Настаивал на том, чтобы тот был утвержден.

– И ты говоришь, что здесь ничего нет?

– Это обычный латино-американский переворот, Бак. Каждую неделю – новый переворот. Большое дело. Ну, пусть Карпатиу связан со Стонагалом. Это будет означать только то, что Стонагал станет заправлять финансами одной небольшой восточно-европейской страны.

– Но Стив, если бы молодой конгрессмен стал президентом Соединенных Штатов без выборов, отстранив избранного президента, неужели мы все были бы в восторге?

– Нет, нет, нет! Тут огромная разница. Мы ведь говорим о Румынии, Бак, Румынии. Страна, которая не имеет никакого стратегического значения, со скудным валовым национальным продуктом, она никуда не вторгалась, не была чьим-либо стратегическим союзником. Тут нет ничего, кроме малозначительных проблем внутренней политики.

– А мне это представляется очень важным, – сказал Бак. – Розенцвейг очень высоко оценил этого человека, а он тонкий наблюдатель. Сейчас Карпатиу будет выступать в ООН. Что дальше?

– Ты забываешь, что он был приглашен в ООН до того, как он стал президентом.

– Еще одна загадка. Ведь тогда он был никем.

– Но это новое лицо в движении за разоружение. Скажем, это его звездный час: пятнадцать минут славы. Поверь мне, больше мы о нем ничего не услышим.

– За этим выступлением в ООН тоже наверняка стоит Стонагал, – сказал Бак. – Ты же знаешь, что Бриллиантовый Джон – личный друг нашего посла в ООН.

– Стонагал – личный друг каждого выборного чиновника, начиная от президента и кончая мэрами большинства средних городов, Бак. Он знает, как вести игру. Он напоминает старого Джо Кенннеди или одного из Рокфеллеров. Как ты считаешь?

– Я считаю, что Карпатиу выступает в ООН благодаря влиянию Стонагала.

– Возможно. Ну и что?

– Тут что-то есть.

– Стонагал всегда делает что-нибудь для поддержки своих проектов.

– Ну хорошо, он ввел бизнесмена в румынскую политику, может быть, даже сделал его президентом. Возможно, он даже организовал эту аудиенцию у Розенцвейга, которая, впрочем, не имеет особого значения. Теперь он устроил этому Карпатиу небольшое международное паблисити. Люди, подобные Стонагалу, постоянно проделывают что-то в этом духе. И ты предпочтешь заниматься этой ерундой вместо того, чтобы дать резюме самому колоссальному и трагическому событию в мировой истории?

– Гм. Дай мне подумать, – сказал Бак, улыбнувшись, когда Планк похлопал его по плечу.

– Вместо медведя ты рискуешь погнаться за кроличьими хвостиками, – сказал редактор.

– Обычно ты доверяешь моей интуиции.

– Обычно да. Но сейчас ты еще толком не проснулся.

– Так я определенно не поеду в Лондон? Я ведь дал слово своему человеку.

– Мардж пыталась связаться с тем человеком, который должен был встретить твой самолет. Она тебе все расскажет. Я собираю редакторов отделов, которых интересуют различные международные конференции в этом месяце. Ты сведешь все эти материалы под одну шапку, так что…

– Так что после этого совещания все они меня дружно возненавидят, – сказал Бак.

– Они поймут, что это важно.

– А это действительно важно? Ты считаешь, я не должен уделять внимание Карпатиу, но намерен усложнить мне жизнь вселенской религиозной конференцией и совещанием о единой мировой валюте?

– Ты просто не выспался, Бак? Не забывай, что я пока твой начальник. Ты не забыл этого? Мне нужна координация, мне нужен хороший материал. Подумай об этом. Это даст тебе автоматический доступ к высшим церковным иерархам. Мы тут говорили, что лидеры еврейского националистического движения заинтересованы в едином мировом правительстве…

– Это маловероятно и вряд ли осуществимо.

– Ортодоксальные евреи со всего мира хотят восстановить Храм…

– Я устал от евреев.

– …Международные финансисты готовят почву для введения единой мировой валюты.

– Тоже маловероятно.

– Но это даст тебе возможность вплотную заняться тем игроком за кулисами политики, который тебя так интересует…

– Стонагалом?

– Да, и главами различных религиозных групп, стремящимися к международному сотрудничеству.

– Ты утомишь меня до смерти! Эти люди обсуждают то, чего не может быть никогда. Было ли когда-нибудь такое, чтобы различные религиозные группы могли сотрудничать?

– Ты все-таки не улавливаешь главного, Бак. Ты получишь доступ ко всем этим лидерам – религиозным, финансовым – собирая материал о том, что имело место и почему. Ты можешь познакомиться с образом мышления величайших умов и самыми разнообразными точками зрения.

Бак кивнул в знак согласия.

– Ты прав. Но все равно редакторы отделов будут обижены.

– Нужно будет сказать о согласованности.

– Я бы все-таки хотел познакомиться с Карпатиу.

– Это совсем не трудно. В Европе он – любимец прессы. Охотно с ней общается.

– А Стонагал?

– Ты ведь знаешь, он никогда не разговаривает с журналистами, Бак.

– Хотелось бы попробовать.

– Иди домой и отдыхай. Приходи к восьми.

Мардж Поттер собиралась уходить, когда подошел Бак.

– Ах, да! – сказала Мардж и, положив свои вещи, стала перелистывать блокнот. – Я несколько раз пыталась связаться с Дирком Бертоном. Однажды дозвонилась до его автоответчика и оставила сообщение. Подтверждения не получила. И все.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});