С. Михалков. Самый главный великан - В. Максимов

Рассказала мужу об этом разговоре. Пожал плечами.

– Забудет Михалков. Он всюду нарасхват, собой занят. Некогда ему Гумилевым заниматься.

Через несколько дней вхожу в свою квартиру под звуки мужнина голоса:

– Быстрей, Михалков звонит.

И я услышала знаменитое заикание:

– Старуха, выйди на улицу. Я случайно оказался в твоем доме. Есть разговор.

Вылетела, уверенная, что разговор про Гумилева.

– Был я у «вешалки». Двадцать минут. Десять из них говорил о Гумилеве. Пустое. Сначала он с трудом понял, кто это такой, но, поняв, проявил знание предмета: «белогвардеец», «заговорщик», «еще не время его реабилитировать».

– Но ведь… – начала я объяснять Михалкову свое понимание вопроса.

Он прервал меня:

– Все ясно, что все плохо. Ты совершенно права, но «вешалка» имеет свою правоту.

Кто такой «вешалка»? Главный идеолог СССР Михаил Андреевич Суслов.

Несколько раз оказывалась я в писательских поездках, которые возглавлял Сергей Владимирович. И всегда он был центром события, самым остроумным, самым смелым в суждениях и характеристиках человеком.

В конце своего воспоминания хочу возразить самой себе: я не нуждалась в его житейской помощи, но получилось так, что он все-таки помог мне.

Летом 1966 года вышла в свет первая книжка моих стихотворений «Льняная Луна». Я не ждала отзывов, но надеялась на них, какими бы они ни были. Недели через три после выхода сборника разворачиваю «Литературную газету» и вижу небольшой, но и не маленький отзыв о «Льняной Луне». Называется «Открытие добра». И внизу подпись: Сергей Михалков. Первый отзыв о моем сборнике! Собралась, было, то ли написать ему благодарность, то ли позвонить, но вскорости встретились мы на сцене поэтического вечера.

– Вот ты какая, старуха. Ну что, довольна моими словами? Знал бы, что ты симпатичная, побольше бы написал. Особенно не радуйся. Мои враги теперь автоматом станут твоими. И еще скажут, что ты… сама понимаешь. У меня репутация ловелаca. Не беспокойся, ты не в моем вкусе, не люблю очкастых толстух.

«Старухой» он всегда назвал меня по совершенно непонятной мне причине. Я была молодая. Как-то не слишком приятно, даже, может, обидно, но думаю, «старуха» ставила между нами некую преграду: если кто-то так называет женщину, значит она не может рассчитывать на его мужское внимание. Я и не рассчитывала. И все-таки…

Однажды он рассказал мне:

– Сидел с сыновьями. Не помню, как ты всплыла в разговоре, но Андрон и Никита заспорили, кто из них тебе больше нравится. Чепуху несли. Я послушал и сказал: «Хватит. Из вас двоих она предпочитает меня!»

И это была правда.

Сергей Степашин [12]

С Сергеем Владимировичем Михалковым у меня по жизни было три памятные встречи.

Самая первая, как у подавляющего большинства советских людей, в детстве. Среди первых книг, которые читал мне отец, были рассказы Виталия Бианки, русские сказки и, конечно, стихи – Пушкина, Маршака, Агнии Барто и Сергея Михалкова. Особенно мне запомнилась у последнего героическая история про милиционера дядю Степу. Потом я и сам, научившись читать, с удовольствием ее перечитывал.

Думаю, многие, под впечатлением обаятельной личности дяди Степы, выбрали потом в жизни нелегкую стезю охраны порядка. У современных писателей подобных литературных героев днем с огнем не найдешь. Поневоле молодежь находит себе образцы для подражания там, где они есть, – в компьютерных играх… Результат откровенно удручает.

Вторая встреча с классиком советской детской литературы произошла в конце лихих, как теперь принято говорить, девяностых годов.

В 1998 году (я был тогда Министром внутренних дел) в связи с Днем милиции 11 ноября на торжественной церемонии я вручал премии МВД России большой группе творческих работников за создание лучших произведений, посвященных милиции. В этот год было решено наградить в числе литераторов Сергея Михалкова за создание образа сотрудника милиции в стихотворении «Дядя Степа», до этого как-то не удосужились. Тогда я впервые с ним познакомился лично и навсегда подпал под его обаяние.

После вручения ему премии он сказал хорошие слова о необходимости постоянно создавать позитивный образ милиционера и привел пример из американской жизни, где в голливудских боевиках полицейские всегда герои. Надо сказать, что его слова не устарели и сегодня.

Самым тесным образом мы общались с Сергеем Владимировичем в период возрождения киножурнала «Фитиль».

Первый выпуск этого популярного сатирического журнала вышел на экран в 1962 году. Цель создания киножурнала – борьба с негативными явлениями в жизни страны – взяточничеством, разгильдяйством, бюрократией и расхищением государственного имущества и т. п.

В советские времена киножурнал показывали перед каждым сеансом в кинотеатре вместо рекламы. Самым же главным человеком в деле создания «Фитиля» с первого дня был Сергей Михалков. Всего за сорок пять лет существования киножурнала появились четыреста двадцать выпусков.

В новой России при переходе к рыночным отношениям «Фитиль» из кинотеатров, к сожалению, вытеснила реклама. Прокатчикам так было выгоднее. Но идея возродить киножурнал в обществе не угасла окончательно.

Идею вернуть «Фитиль» на экраны поддержали в Госдуме и Правительстве. Я возглавил инициативную группу, которая занялась разработкой проекта. «Мотором», главным редактором, как и прежде, был Сергей Владимирович. Его энергия всех поражала и заряжала.

Помимо реставрации старых сюжетов требовались и новые, а что-то лучшее, чем обыграть сатирически результаты некоторых проверок Счетной палаты, «пройтись» по расхитителям государственной собственности и нерадивым чиновникам, придумать было сложно.

Мы с Сергеем Владимировичем Михалковым договорились, что вторая часть тележурнала будет делаться по материалам Счетной палаты. А острых сюжетов у нас было достаточно. Регулярно мы обсуждали планы очередных выпусков, сценарии и варианты подачи. Мы с ним совместно участвовали в конкурсах на лучший сюжет для журнала, открывали юбилейную выставку, посвященную полувековой его истории.

Если не ошибаюсь, в 2004 году мы с некоторыми из аудиторов Счетной палаты вошли в общественный совет нового «Фитиля». Общими усилиями добились передачи под киноклуб «Фитиль» старого кинотеатра.

Вплоть до кончины Сергея Владимировича мы плодотворно сотрудничали, и надеюсь, нам удалось вернуть былую славу «Фитилю», хоть и не на долгий срок. Как-то Сергей Владимирович мне сказал: «В СССР нас несколько раз пытались закрыть, но как ни странно, мы выстояли. Сейчас, в новой демократической России (здесь он по-михалковски ухмыльнулся), им будет сложнее». Как в воду смотрел… В общем, нас закрыли. Сатира сегодня не в моде, увы!

Не раз мне приходилось бывать у Сергея Владимировича дома (он даже как-то сказал, что Никита реже заходит). Что в нем поразило – потрясающая память, логика и чувство юмора уже не молодого, но очень элегантного мужчины. Красивый был человек.

Сентябрь, 2012 г.

Виталий Максимов [13]

Он всегда был в моей жизни.

Так, наверное, может утверждать любой из нас, кто с детства был знаком с творчеством Сергея Михалкова. Мы, рожденные в СССР, – точно.

Личное знакомство произошло в 1995 году на юбилее его младшего сына, который отмечался в концертном зале гостиницы «Россия». Я к тому времени уже третий год работал в студии «ТРИТЭ».

Сергей Владимирович меня тогда в юбилейной суете вряд ли запомнил. Но к сыну на работу он частенько заглядывал, поэтому там я ему, видимо, глаза и «намозолил».

Жилось ему в начале 90-х, как и многим, – трудно. По всем статьям.

Тектонический разлом, названный «перестройкой», плавно перешедшей в «перестрелку», катком прошелся по судьбам большинства людей распавшейся страны.

Талантливый и успешный писатель, поэт, драматург, лауреат и депутат, гордый отец своих сыновей не стал исключением.

Нарождающаяся «демократия» спешила свергать без разбора героев вчерашнего дня. Сергей Михалков, автор гимна «раздербаненного» СССР, в этот момент перестал быть интересен новоявленным «демократическим» СМИ.

Зависть, сопровождавшая всю его бурную, кипучую, творческую жизнь, наконец-то, получила вожделенное удовлетворение.

Он пропал из информационного пространства. Тиражи его детских книг сократились. От него отвернулись увлеченные ниспровержением культурных авторитетов недавнего прошлого «поборники демократии», «прорабы перестройки».

«Патриарх» детской литературы, последний из «могикан» угасал на глазах.

Еще в 1978 из страны уехал его старший сын Андрон. Тогда думалось, что навсегда.

В 1988 не стало Натальи Петровны Кончаловской, жены и друга, матери двух сыновей.

В 1991 он лишился страны. Во второй раз в своей жизни, начавшейся 13 марта 1913 года еще в Российской Империи. Любил шутить по поводу этого числа:

«Я родился в 13 году, 13 числа. Если бы я пошел на ипподром, то поставил бы на лошадь под номером 13. Она бы тринадцатой и пришла».