Лунные бабочки - Александр Экштейн

— Привет, — буркнул Хромов. — Как дела?

— Меня сняли с должности, — пожаловался Миронов и уточнил: — Ни за что.

— Это хорошо, — успокоил его Хромов. — Там скоро всех снимут, включая Генпрокурора. Сегодня у меня дома в двадцать ноль-ноль собираемся. Разговор есть. Придут Веточкин и Стефан Искра.

— Ну да, — согласился Миронов. — Приду, конечно.

Судя по безмятежному выражению лица, Миронову действительно было наплевать, сняли его с должности или нет, что косвенно подтверждало его психическую неадекватность и прямо указывало на правоту Генпрокурора, отстранившего его от должности куратора в частности и предполагавшего отстранить его от юридической деятельности — в общем.

5

Веточкин и Стефан Искра остановились возле исторического гастронома России и почти одновременно посмотрели на часы. Было 19 часов 10 минут.

— Нужно что-нибудь купить, — предложил Веточкин, — коньяк, например.

— Да, — кивнул головой Стефан Искра, — коньяк.

Покинув салон скромного «жигуленка» красного цвета, они направились в гастроном. Вокруг них был центр Москвы, наполненный энергетикой бессонницы, которая приснилась крепко спящему существу Иальт, настоящему покровителю Москвы, но Москва об этом не знала. «И не узнает, — решил Стефан Искра, — если я не скажу». Существо было субтильно-белесой формы в стиле спирального, мозаично-агрессивного секси. Оно имело прямую связь со звездой второй звездной величины Альфард из созвездия Гидры и осуществлялось в Москве под видом частичной женщины пульсирующе-фаллосной ориентации. Если на Москву взглянуть с высоты космоса глазами горной волосатой гадюки Нкуб, кошмара Кордильер или, на худой конец, через прибор «Боярушка» новосибирского НИИ неовизуальной космогонической оптики, можно увидеть красновато-серебряную, горизонтально раскинутую, светящуюся паутину. Глаза волосатой гадюки Нкуб могли бы видеть, что все действующие женщины Москвы, точнее, их параллельные двойники, нанизаны на один красновато-серебряный гибкий луч, они как бы сидят на нем верхом, свесив ноги, и слегка напоминают бусинки орнаментального ожерелья на раскаленной вольфрамовой нити. Существо Иальт, покровитель Москвы, было субстанционым вампиром диффузно-туманной нежности. Стефан Искра не считал Иальта достойным внимания. По его мнению, в Солнечной системе все, исключая Юпитер и Луну, да и то она была не от Солнца сего, не заслуживало особого внимания. Вот если только…

В это вечернее время зал знаменитого гастронома был многолюден. Мало кто знает, что центр Москвы — излюбленное место прогулок эмпирически-вдохновенных женщин, очень опасных для обыкновенных людей, очень проницательных и по-настоящему, разнузданно, свободных. Эмпирически-вдохновенные москвички, а попросту ведьмы, принадлежали другой, странствующей звезде, Лисоокой Ундине, которую астрономы Земли фиксируют то как звезду второй звездной величины Кастор из созвездия Близнецов, то как звезду второй звездной величины Беллатрикс из созвездия Орион, то как звезду второй звездной величины Денеб из созвездия Лебедь, и, видимо, будут открывать ее, как новую звезду в новых созвездиях, до тех пор, пока существуют звезды и полюбившие их астрономы. Аолиэтный лаоэр Стефан Искра воспринимал эмпирически-вдохновенных женщин как своих подданных, ибо сине-оранжевая Лисоокая Ундина была отправлена в путь из его пронизывающего все миры мира. Проявляя к ведьмам равнодушную благосклонность, он подарил им встречу с собой и на это время перестал считаться со Стефаном Искрой, супертелохранителем и сотрудником ФСБ. Аолиэтный лаоэр открыл ведьмам «свет своих очей», и они сразу же синхронно повернули в его сторону головы со всех сторон гастрономического зала и, раскинув руки крестом, пошли к снопу света, возникшему в виде стелы посреди зала, в который обратился лаоэр Стефан Искра, теряя по пути сознание. В центре этого чистого луча был виден, словно застигнутый врасплох, фантом леопарда, выдавленный из забвения и мышечно-нервной ткани, вживленный в тело Стефана Искры Алексеем Васильевичем Чебраком…

Оказывая милость своим звездным подданным, аоэлитный лаоэр проигнорировал земные обстоятельства. А они были весьма шумными. На пульт дежурного по городу обрушился шквал вызовов. «Вооруженные бандиты осуществляют массовый грабеж Елисеевского! Там огонь и смерть!» — взывали звонившие. В гастроном в срочном порядке был отправлен отряд ОМОНа.

— Господа, тихо! — орал Веточкин на омоновцев с автоматами, держа в одной руке взведенного «мишеньку», а в другой удостоверение генерала ФСБ. — Это наш сотрудник в режиме эксперимента.

— Надо дома, в своих лабораториях испытывать! — таким же ором огрызался примчавшийся на ЧП замминистра внутренних дел Окоемов. — Ничего себе эксперименты в центре Москвы! — Но команду «отбой» омоновцам все же дал.

— Это накладка, — словно издалека донесся до Стефана Искры голос Веточкина. — Можно подумать, у вас не бывает.

— В чем дело? — спросил Стефан Искра. Ему казалось, что он только что вынырнул из моря. — Война, что ли?

— Ага, — раздраженно и обрадованно воскликнул Веточкин, с тревогой глядя в лицо друга, — война! — Он вытер пот со лба и уточнил: — Ядерная.

6

Окончательно вышедший из режима «включенного света» Стефан Искра стал внимательно оглядывать зал гастронома. На полу в разных концах зала лежали упавшие в обморок женщины с раскинутыми в стороны руками и устремленными в потолок испуганно-влюбленными лицами. Лишь юная продавщица из отдела чая лежала поперек прилавка, слегка повернув лицо вбок. Между лежавших женщин ходила старуха, которой на вид было где-то от ста двадцати до ста двадцати пяти лет, и, восхищенно цокая языком, разглядывала их. Время от времени она поднимала голову и пристально смотрела в сторону Стефана Искры, показывая ему поднятый кверху большой палец, демонстрируя свое уважение и восхищение. За старухой ходил здоровенный омоновец и, боясь до нее дотронуться, строгим голосом канючил:

— Бабуля, ну свали отсюда, ради Бога, а то как дам пинка, будешь неделю спутником Земли работать. Нельзя тут посторонним находиться, сколько раз тебе говорить.

Но старуха не обращала на него никакого внимания, продолжая цокать языком и демонстрируя Стефану поднятый вверх большой палец. С улицы послышались звуки сирен «скорой помощи». Сквозь плотный слой начальства и омоновцев продирался полковник Хромов.

— Зачем ты их застрелил, Тарас? — деловито спросил пробившийся Хромов, кивая на разлегшихся в зале дам. — Да еще в таком людном месте? — Он с интересом посмотрел на юную продавщицу, начавшую подавать признаки жизни, выраженные легкими движениями из стороны в сторону. — Места другого не нашел?

— Леонид, что ты несешь? — укоризненно возмутился Веточкин. — Это не я, они сами.

Две бригады «скорой помощи» уже суетились возле женщин. Веточкин отметил, что дамы были сочно-активного возраста, и для приведения их в чувство хватало нашатырного спирта на ватке. Юный фельдшер, не зная, как подступиться с ватой к носу юной продавщицы, лежащей поперек прилавка, крутился возле нее и в конце концов потянулся к лицу, но поскользнулся и упал, успев в падении поднести ватку к нужному месту. Реанимированная девушка задвигалась так активно, что поднявшийся было фельдшер вновь упал на нее, судорожно схватившись руками за талию. Бедная девушка, почувствовав на себе тяжесть недвусмысленного мужского тела и не видя, что она защищена от насилия целым взводом омоновцев, звонко закричала и ринулась в сторону своего рабочего места. Вместе с ней зашевелился и сконфуженный фельдшер, и они вдвоем сползли с прилавка на большие бумажные пакеты с развесным китайским чаем. Дикий хохот, вырвавшийся из двух десятков молодых омоновских глоток, заставил витринные стекла опасно задрожать.

— Знаете что? — сердито тараща глаза на троицу друзей, произнес Окоемов. — Быстрее исчезайте. А вы, полковник, — он кивнул головой Хромову, — снимите с них подробные показания и завтра предоставьте мне. Думаю, — Окоемов почесал затылок, — завтра все доложат министру. — Но, тут же спохватившись, уточнил: — Думаю, что я сам же и доложу. Так что исчезайте!

Тарас Веточкин, Стефан Искра и прикрывавший их с тыла Хромов, под удивленные взгляды омоновцев и уже не лежащих, а сидящих на полу зрело-активных дам, направились к выходу из гастронома с видом покупателей, разочарованных в ассортименте товаров. Уже на самом выходе Хромов оглянулся, встретился взглядом с пристально-благоговейными глазами старухи и удивился. Старуха показывала ему поднятый вверх большой палец, мол «все хорошо, полковник», и глаза у старой перечницы были большие, молодые и чувственные.

— Не смотри, — дернул его за рукав Стефан Искра. — Ты не я, она тебя убьет в одну секунду.

— Кто она? — удивился Хромов.