Звездные мечты - Джун Зингер

2

Кики была в городе, совершая рекламную поездку для «Возвращающегося к дому», когда Анджела обрушила на них обеих — мать и сестру — новость: она собирается официально объявить о помолвке с Диком Пауэром и, вероятно временно, оставить сцену.

Кики подумала, что сестра сошла с ума, если решила применять карьеру на мужчину, каким бы он ни был.

— Но это ты всегда хотела быть актрисой, а я хотела ею быть только потому, что ею хотела быть ты. Меня это не слишком заботит. Честно. Я собираюсь целиком посвятить себя Дику, стать его помощницей… И стать матерью, надеюсь.

Мари была взбешена — не тем, что Анджела временно оставит сцену, а ее помолвкой.

— Мне следовало пресечь это в зародыше, но я была убеждена, что у тебя хватит разума не принимать Дика Пауэра всерьез. Неужели ты не видишь, что он всего лишь амбициозный выскочка? Ты только приглядись к его семье. Я знала их, когда они еще жили здесь — до того, как его ужасный, грубый, ничем не выдающийся папаша стал большой шишкой в кино. Его репутация всегда была сомнительной, это совершенно аморальная личность. А яблочко от яблони недалеко падает. Это ужасный человек! Неужели ты думаешь, что он разрешил бы своему сыну жениться на тебе, если бы ты не была приемной дочерью Эдварда, с одной стороны, и одной из немногих социально безупречных девушек-католичек — с другой? Кроме того, тебя сейчас признала публика как театральную актрису. Политиканы нуждаются в такой известности. Но, конечно, ты должна будешь оставить сцену и стать идеальной женой. Да можешь же ты взглянуть дальше кончика своего носа? Им нужна не ты, а твой имидж!

— Нет ничего удивительного, что Кики так говорит, мама. Ты и она говорите одно и то же, только разными словами. Но у вас неправильное представление о Дике. Когда ты узнаешь его поближе, то убедишься в этом. Он очень добр, и он все знает, Он уравновешенный и сильный, и я чувствую себя с ним защищенной. Я знаю, что он будет заботиться обо мне.

Мари сделала нетерпеливый жест.

— Я только надеюсь, что не эта его профессиональная ирландская улыбка политикана, не его вьющиеся белокурые волосы и голубые глаза внушили тебе, что ты получаешь то, чем оно на самом деле не является. Ты глядишь в эти глаза, как влюбленная голубка, и видишь в них тепло и защищенность. А я вижу — амбицию, жадность и рисовку.

— Жадность? Рисовка? Да что за чепуха, мама! У меня нет ни гроша! У меня нет никакой власти. Что я могу предложить, кроме своей любви?

— Я уже сказала тебе — доброе имя и положение твоего отца. Твоя религия. И другие твои достоинства — красивая внешность, происхождение, хороший вкус, громкий успех как театральной актрисы.

— Если все эти качества сделают меня хорошей женой, то я рада, что обладаю ими. Кроме того, мама, ты все время говоришь о соответствии при выборе супруга. Почему ты не хочешь подумать, что Дик тоже может стремиться к тому же самому соответствию?

— Потому что я знаю тебя! И я хочу, чтобы ты была счастлива. — Мари смягчила свой тон. — А чтобы ты была счастлива, для тебя весьма существенно, чтобы тебя очень, очень любили. Может быть, это не так необходимо Кики, но это жизненно важно для тебя. О, моя дорогая, тебе необходим поэт, а не политикан.

Затем Мари выбросила последний козырь.

— Моя мать была против моего брака с твоим отцом, и я всю жизнь сожалею, что не послушала ее.

— О, мама! Разве ты не видишь, что я выхожу замуж за человека, ни в чем не похожего на папу!

«Чистая правда…» Мари опасалась этой слишком явной непохожести.

* * *

В определенном смысле Кики была согласна со своей матерью. Для всех, кроме ее сестры, которая все еще оставалась наивной школьницей, было очевидно, почему Дик Пауэр обхаживал Анджелу. Но если он в тот момент был тем, кого Анджела хотела, — та своего добьется. Кики верила в мгновенность удовольствия, а потом — горе неудачникам! — почти всегда следовал развод. Но хотя она и думала, что Анджела совершает глупость, меняя сцену на замужество, она испытывала некоторое облегчение от ухода сестры из театра. Она любила Анджелу, но не могла сказать, что безумно рада ее успехам па сцене. Прошло бы не так уж много времени, и Анджела тоже, вероятно, решила бы отправиться на побережье, чтобы попробовать себя в кино.

— В общем-то невелика беда, ты всегда сможешь получить развод… Сейчас не средневековье.

— Развод? — взвизгнула Анджела. — Но ты же знаешь мое отношение к этому!

— Дорогой ангел, каждый католик так говорит, пока это не произойдет. Когда тебе действительно потребуется или захочется получить развод, ты будешь к этому относиться иначе. Тогда все твои высокие принципы ничего не будут стоить.

3

До свадьбы оставалось совсем немного времени, когда каждая из сторон стала предлагать свои варианты свадебной церемонии. Дик Пауэр хотел угодить своему отцу, который желал, чтобы свадьба состоялась в Калифорнии, где знакомство молодой жены конгрессмена, метящего на губернаторское кресло, с местным обществом, имело бы определенный политический смысл. Большое церковное бракосочетание с приглашением шести или семи сотен гостей — вот что было у него на уме. Как только этот план был изложен, Мари немедленно наложила на него вето. Невеста должна выходить замуж вблизи от дома ее родителей. Каждый, кто хоть как-то знаком с традициями бракосочетания, знает это.

Лайем Пауэр проявил достаточно благоразумия при решении этого вопроса. Он очень вежливо предложил, что уж если свадьба должна состояться на востоке, то почему бы не провести ее в кафедральном соборе святого Патрика, а прием гостей устроить в одном из отелей в районе парка? А если Мари не нравится и эта идея, то почему не остановиться на Хемптоне, где у обеих семей есть свои дома?

Мари отказалась и от этих вариантов. Она и Эдвард не хотят и думать о каком-либо другом месте, кроме как о Стонингем-Мэнор, где можно устроить и церемонию, и прием. Ей хочется, чтобы все прошло в парке, в окружении красивой природы и аромата цветов. Ей так не нравятся эти церковные запахи.

Лайем Пауэр был обескуражен. Католическая свадьба — и не в церкви? О таком он никогда даже и не слышал. Мари сделала одну уступку: она предоставила ему право выбора епископа или кардинала, который проведет церемонию.

Больше всего в этот момент Анджела была одержима идеей, чтобы ее отец — ее настоящий отец, не Эдвард — повел ее к венцу.

— Пожалуйста, мама, ну пожалуйста! — молила она. — Я ни о чем больше не попрошу тебя до конца жизни!

— Даже если бы я согласилась на это, я не имею ни малейшего представления, где найти твоего отца. Я не понимаю даже, как ты можешь просить меня об этом. Я думаю, Анджела, что это очень эгоистично с твоей стороны — бередить старые, незажившие раны. Твой отец предал меня и бросил нас всех троих, — тебя и Кики точно так же, как и меня. Это я боролась за положение в обществе для вас обеих. Кроме того, Эдвард заслужил право вести тебя под венец. Он старался заменить тебе твоего отца, он давал тебе кров все эти годы, дал образование, и это он оплачивает все счета за свадьбу. — Анджела была так ошеломлена категорическим отказом матери, что готова была закричать: «О да! Эдвард вырастил нас… платил за нас… и позволил моей сестре сосать его член». Но, конечно, она этого не сделала.