Одиссея Грина - Филип Фармер

Как можно научить ее любить те же вещи, что и он: музыку, скульптуру, литературу чуждой для нее культуры? Она не сможет понять в ней того, что понимает он, потому что росла в совершенно другой среде. Она не поймет намеков, символов, игры слов, вплетенных в ткань повседневной жизни землян. Она будет чужой в его мире.

Конечно, на Земле хватало женщин и из колоний, которые имели свою собственную культуру. Но в этом случае была всего лишь небольшая разница во взглядах на жизнь. А все прочее совпадало, потому что они дышали одним воздухом и разговаривали на одном языке. А Эмра, желанная во всех отношениях, просто не сможет понять, как будут судить и рядить о ней те, с кем ей придется жить рядом.

Он взглянул на Эмру. Она отвернулась и, вроде бы, дышала легким сонным дыханием. Хотя Грин и сомневался, что она может так быстро уснуть, он решил принять все так, как оно выглядит. Он не станет отвечать ей сейчас, хотя и знает, что с наступлением утра глаза ее будут спрашивать о том же, пусть даже сама она будет молчать.

По крайней мере, любопытство ее было отвлечено от того, что он делал этой ночью. Одно это уже неплохо. Он хотел бы сохранить это в тайне до тех пор, пока не придет время действовать. А точнее, именно сохранение тайны обеспечивало возможность действовать. Он кое-что обнаружил этой ночью, и оно может послужить спасению, если он сумеет воспользоваться этим. «Вот в чем загвоздка», — как сказал однажды какой-то поэт. Пытаясь вспомнить, кто же именно это сказал, Грин уснул. Любимым его занятием было витать в облаках, когда окружающие оставляли его одного. Но вот в чем загвоздка — они не оставляли.

25

Вскоре после рассвета они поставили паруса, и яхта помчалась к Эстории, что лежала в сотне миль к западу. Дул крепкий ветер, миль тридцать пять в час, предвестник жестоких штормов, что будут гулять над Ксердимуром в дождливый сезон. Грин поставил все паруса и сам встал у штурвала. Управление оказалось не таким легким, как раньше, потому что обстановка осложнилась. За час он увидел не менее сорока самых разных ветроходов: от маленьких торговых корабликов, не больше его собственного, до огромных трехпалубных судов, что ходили на самой длинной линии Эстория — Батрим, сопровождающих совсем уж громадные купеческие суда, богато украшенные и с высокими кормовыми надстройками. А ближе к Эстории все чаще стали попадаться прогулочные яхты. К тому времени, как они увидели белые контуры городских башен, выстроившихся от горизонта до горизонта, Грин уже вспотел от напряжения: эти суденышки так и сновали перед ним.

Майрен произнес:

— Вся страна окружена этими белыми башнями и многочисленными крепостями в промежутках между ними. На равнине внутри этого круга у эсторианцев много богатых ферм. А сам город построен на трех бродячих островах, которые были укрощены с помощью магии много лет назад.

Грин поднял брови.

— В самом деле? А где снаряд, доставивший двух демонов с небес?

Майрен равнодушно посмотрел на землянина, хотя хорошо знал, что тот страстно интересуется так называемыми демонами.

— О, он стоит совсем рядом с дворцом самого короля, но не на этих холмах, а на равнине.

— Хм-м-м. Стало быть, незнакомцев сожгут во время праздника Глаза Солнца?

— Если они доживут до праздника, то да.

Грину не понравилась мысль об их возможной смерти. Но если так случится — все его проблемы решатся разом: он останется на этой планете и постарается устроиться получше.

Тут следовало отметить одну вещь. Если иметь своей женой Эмру, такой исход окажется не таким уж мрачным. С ней было так интересно, что время летело незаметно даже на этой варварской планете. В таком случае, почему бы не взять ее на Землю, если выпадет такой шанс? Где бы он не оказывался, она была рядом, в водовороте событий. И она только начала открывать в себе неизведанные глубины. Дать ей образование… и какая яркая личность из нее получится!

«Что с тобой, Грин? — сказал он сам себе. — У тебя семь пятниц на неделе? Физическая работа тебе по плечу, а как доходит до душевных мук, тут ты слабак. Почему?..»

— Смотри! — закричал Майрен, и Грин круто положил штурвал вправо, чтобы избежать столкновения с маленьким грузовым судном. Капитан, стоящий на передней палубе рядом со своим рулевым, перегнулся через поручень, погрозил Грину кулаком и выругался. Грин в ответ тоже облаял его, но после этого уже не позволял себе думать об Эмре, пока не загнал ветроход за ветролом.

Остаток дня прошел в препирательствах с портовыми чиновниками. К счастью, у Грина было письмо от коменданта острова-крепости. В нем объяснялось, почему ему пришлось завладеть иностранным судном и была рекомендация принять его в эсторианский флот, если он того пожелает. И все равно ему пришлось так много раз пересказывать свои приключения восхищенным и удивительно легковерным слушателям, что стемнело, прежде чем он смог освободиться. За стенами таможенного здания его ждал Гризкветр.

— А где твоя мама? — спросил Грин.

— О, она знала, что тебя задержат надолго, поэтому пошла подыскать комнату в гостинице. Во время праздника это очень трудно, почти невозможно. Но ты же знаешь маму, — подмигнул Гризкветр. — Она всегда находит все, что ей надо.

— Да, боюсь, что так оно и есть. Ну, и где же эта гостиница?

— К ней придется идти через весь город, но зато из нее видно стену, построенную вокруг корабля демонов.

— Прекрасно! Но в том конце города, наверное, в два раза труднее снять комнату. Как ей это удалось?

— Она заплатила владельцу гостиницы в три раза больше обычной платы и без того довольно высокой. Тот нашел повод поссориться с человеком, который заказал ее раньше, выгнал его и отдал комнату нам!

— И где же она взяла такие деньги?

— Она продала рубин ювелиру, лавка которого рядом с ветроломом. По-моему, он — гад и не заплатил маме всего, что стоит камень.

— Ладно, а где она взяла этот рубин?

Гризкветр кривовато, но с восхищением ухмыльнулся.

— Ну, мне кажется… один толстый одноглазый купец, не стану называть его, не досчитается одного-двух рубинов в кошельке, который он прячет под рубашкой.

— Да, могу себе представить… Но возникает вопрос, как она заполучила эти камни? Майрен скорее потеряет кварту крови, чем один из своих драгоценных камней. И заметит пропажу камня еще скорее, чем потерю крови.

Гризкветр задумался.

— Я… я правда не знаю. Мама не сказала. — Потом он расцвел улыбкой и добавил: — Но я хотел бы знать, как она сделала это! Может быть, она научит и меня когда-нибудь.

— Кажется, нам обоим есть чему поучиться у нее, — вздохнул Грин. — Я у нее в неоплатном и вечном долгу. Давай позовем рикшу и посмотрим, что за жилье она подыскала.

Когда они уселись на сиденья с высокими спинками и два человека, запряженные в коляску, начали свой трудный путь по переполненным улицам, Грин спросил:

— Ты не знаешь, где сейчас Майрен?

— Приблизительно. В порту его тоже расспрашивали, и он объяснял, что случилось с его ветроходом. Потом он позвал рикшу и поспешно уехал вместе с каким-то военным. Не с флотским. Это был воин из дворца, один из солдат Королевской Гвардии.

Грин почувствовал холодок в животе.

— Так быстро? Скажи-ка, он знает, где мы остановились?

— Нет. Когда я увидел, что он выходит из таможни, то спрятался за тюком хлопка. Мама посоветовала мне не попадаться ему на глаза. Она объяснила, насколько он продажен и как тебя ненавидит, потому что именно тебя считает виновником своих несчастий.

— И это еще не все, — ответил Грин.

Он замолчал и задумался, рассеянно глядя на толпу. В городе было много иностранцев, матросов из земель, граничащих с Ксердимуром, пилигримов — последователей древнего культа Богини-Рыбы, пришедших на праздник, но большинство в толпе составляли, конечно, эсторианцы. Они отличались довольно высоким ростом, голубоглазые и зеленоглазые, с большими носами и толстыми губами; волосы у них были рыжими или каштановыми. Они говорили на гортанном сложном языке, носили широкополые шляпы в форме раскрытого зонтика, на них были рубашки с узкими воротничками и фальшивыми галстуками, штанины брюк тесно прилегали к ноге до колен, а выше раздувались гофрированными шарами. Небольшие колокольчики звякали у них на лодыжках, женщины ходили с тонкими тросточками, и у всех на щеках был и татуировки: рыбки, звездочки или контуры башен, похожих на ракеты.

На длинных, узких и извилистых улочках было множество магазинчиков, изобилующих разнообразными товарами. Разглядывая их, Грин поражался, насколько они привлекательны. Повсюду продавались брелки и амулеты в форме башенок, копии больших башен, окружающих город. На Земле их назвали бы игрушечными космическими кораблями. Он купил одну. Она была из дерева, около семи дюймов длиной, покрашена белой краской. Хорошо были воспроизведены стабилизаторы и посадочные опоры, убирающиеся при полете, но не было ни одной из мелких деталей, которые бы непременно присутствовали в игрушке на Земле. Не было отверстия в корме. Отсутствовало сопло, не было ни намека на люки, разнообразные дополнительные механизмы и датчики.