Мясник из Грин Лейк - Артур Лесневский

строгий постельный режим. – сказал Рейзен.

– Будете ходить на утку. – усмехнулся Кордон.

Здесь был и Пол. Только он молча стоял с пакетом апельсинов в углу и пучил глаза.

– Я в больнице? Что? – я не договорил. Я не знал, что спросить. Что я здесь делаю? Это очевидно. Болею. Как я сюда попал? Что вообще происходит? Почему я не помню последних двое суток?

– Доктор Миллер, один из лучших в госпитале. Он сказал, что у вас ретроградная амнезия., из-за тяжелой травмы головы. Сотрясение мозга. Но вы поправитесь.

– Я ничего не помню! Я должен… – что я должен? – Где Джоанн Скотт? – я пытался сесть, но мягкие ремни, возвращали меня на жесткую больничную постель.

– Агент Скотт. Ввела вас в заблуждение. Она совершила кражу секретных дел из бюро. Вносила изменения в базы. Сливала информацию мафии, что бы они выдавали свои мокрые дела, за работу маньяков. Мы сейчас выясняем на кого она работала.

– Джоанн? Она арестована? – в памяти мелькнули отрывки разъяренного лица Джоанн. – Этого не может быть… Агент Скотт…

– Агент Скотт давала вам ложную информацию, будто бы вашего напарника агента Лисовски, убили люди из бюро чтобы замести следы коррупции. Она пыталась манипулировать вами. Она напала на вас. Ударила по голове.

– Джоуш Лисовски пропал без вести.

– Вот именно. А Джоанн пыталась настроить вас против бюро своей ложью. – мужчина в строгом костюме, с очень знакомым лицом говорил со мной как со старым другом. – Она застрелилась, когда мы пытались взять ее. Хорошо, что успели спасти вас. Пару часов и вы бы превратились в овощ. Кушали через трубочку и испражнялись под себя.

– Я ничего не помню. А мясник? Мясник из Грин Лейк? Его поймали?

– Нет. Не пытайтесь. Врач сказал, память вернется со временем. Сейчас вам нельзя волноваться. Вы должны отдыхать.

– Я хотел сказать что-то важное. Только не помню, что…

– Самое важное, что вы живы, агент Маккинли. – Рейзен похлопал меня по ноге.

Но я должен был. Должен сообщить что-то важное. Головная боль и чувство опасности нарастало. Мне стало тяжело дышать. Медсестра нахмурилась, глядя на монитор с моими показателями и начала выгонять моих посетителей.

Дверь открылась и в мою палату вошла Пенни. С букетом полевых цветов.

Судя по выражению лица сестры, мои показатель вновь пришли в норму.

– Ирвин! Ты меня так напугал. – ее выражении лица было таким радостным, таким искренним и таким уставшим. Я заставил ее страдать. Не спать и плакать о своей жалкой жизни.

– Что ж оставим их наедине. – сказал Рейзен и моя палата опустела.

– Я так рад что помню тебя. – выдохнул я. Мне и правда ничего не нужно было вспоминать. Самое важное я и так знаю. – Мы ведь с тобой еще встречаемся?

– Память тебе не изменяет. – ухмыльнулась Пенни.

Она открыла окно и с порта нанесло дерьмом. Я ничего не понимал. Я забыл, что-то важное. Но не важнее того то, что я сейчас жив, а я рядом со мной Бойл.

Часть 2

Глава 1

Я соскучился. Соскучился по этим улицам с замерзшей по краям тротуара грязью. По вонючему ледяному ветру с порта. По мокрому снегу с дождем, который превращается в черное месиво, коснувшись асфальта. По унылым лицам горожан, который смотря на каждого, как на прокаженного бездомного. В городе повсюду валялись венки, сломанные ветки омелы и конфетти. Празднования нового года и рождества закончились и теперь дворники лениво сметали этот блестящий праздничный мусор в кучу. Из баков торчали красные шапки Санты и остатки петард. Впервые за всю свою взрослую жизнь я провел эти выходные не на дежурстве. Я лежал в палате, смотрел Гринча и эту замечательную жизнь по маленькому старому телевизору. Слушал Синатру по радио. Рождественским утром сестра вручила мне горстку таблеток. Потом приходили коллеги, директор Кордон. Они жали мне руку, желали счастливого рождества и скорейшего выздоровления.

Голова все еще периодически кружилась, но я старался не обращать на это внимания.

Если по всему городу праздничную лабуду выносили на помойки, то в нашем офисе в бюро ее похоже занесли обратно. Шарики, колпаки.

– С возвращением, агент Маккинли! – хором кричали Фрэнк, Пол, доктор Летсман и прочие. Директор Кордон не посмел снизойти до нас из своего кабинета.

– Рад видеть вас, ребята. – я и правда был рад вернуться на работу. Увидеть людей в костюмах, а не в хирургичках и халатах. Увидеть что-то кроме кафельных больничных стен.

Значок и пистолет, были бы лучшими подарками на это рождество.

– Агент Маккинли, зайдите ко мне. – прямо глас божий с громкоговорителей. Неужели я успел накосячить, находясь в бюро от силы минут пять?

– Вызывали, сэр. – я вытянулся несмотря на головокружение.

– Поздравляю Ирвин. Ты снова в строю. Надеюсь в этом году, у нас с тобой проблем не будет.

– У меня амнезия. Новый год с чистого листа, сэр.

Кордон раздобрел за выходные. Отъелся за праздничными столами. Второй подбородок закрывал узел галстука.

– Кстати об этом. Ты восстановлен на легкий труд. И никаких исключений не будет.

Легкий труд. Легкий труд – самое тяжелое, что можно придумать. Бумажная волокита, варка кофе, звонки, факсы. Я больше не агент ФБР. Я секретарь. Уж лучше бы отправили на картонный завод в цех слабовидящих или сразу в дом престарелых, сворачивать оригами и играть в шахматы с пенсионерами.

– Да сэр. – покорно кивнул я. Мне не хотелось спорить. Я устал от шума врачей и сестер. Криков больных. Я хотел тишины.

– Рад, что ты правильно меня понял. Я тоже не в восторге. У меня не хватает рук. Это ненадолго Ирвин. В середине февраля ты еще раз пройдешь комиссию и, если доктора разрешат, ты вернёшься в полноценный режим работы. Не вешай нос.

– Спасибо сэр.

Я вернулся в офис. Все эти радостные лица в дурацких бумажных колпаках. Конечно им весело. Они могут ездить на вызовы. На них не повесили клеймо нетрудоспособности.

Фрэнк протянул мне пластиковый стаканчик с колой.

– Пить тебе теперь нельзя. – с издевкой сказал он.

– Этим дерьмом унитазы чистят. – воскликнул Пол и выхватил у меня из рук стакан. – Один глоток шотландского виски, еще никого не убивал. – Он вытащил из своего стола бутылку Джонни Уокера. – Доктор Шейн передал тебе.

Виски был сейчас очень кстати. Я два месяца не пил ничего крепче воды из-под крана. Хотя что праздновать то? Легкий труд?

– А где сам Шейн?

– Ему пришел перевод в Вашингтон. – сказал Пол.

– Круто. Я буду скучать по старику. Он знал свое