Хроники старого мага (СИ) - Величко Андрей Феликсович

Глава 4

Утром, сразу после зарядки и завтрака, я нашёл капитана и, вкратце, обрисовал ситуацию. Некоторое время он смотрел на меня удивлёнными глазами, будто я просил у него вещи, которые мог взять без разрешения. Видимо здесь это было само собой разумеющимся. Немного подумав, он отвёл меня в канцелярию. Там мне выдали пятьдесят листов пергамента под мои нужды. Дополнительно мне дали десять новеньких катушек для накручивания пергамента. В таком виде посыльные перевозили донесения, чтобы не сминать листы. Загрузившись листами и катушками, я вернулся в башню. Это сокровище я уложил в шкаф для одежды на полку для шляп. Прежде чем садиться заниматься переписыванием и перерисовыванием заклятий требовалось выполнить обещание Аликс. Я взял лист с алфавитом и книгу по лекарственным растениям. Лист я вложил в книгу, чтобы не смять его. Держа их под мышкой, я направился в лазарет. Утро было в самом разгаре. Люди занимались своими делами. В крепость въезжали и выезжали повозки. Воины, стоящие на воротах, лениво оглядывали их содержимое. На площадке для тренировок упражнялись воины с оружием. На стрелковой площадке раздавалось бодрое щелканье тетивы. Стрелы, пролетая через ограждённый стрелковый коридор, втыкались в мишень. На стенах прохаживались часовые, оглядывая окрестности. Сновали посыльные. От рабочих построек раздавался стук топора и визг пилы. Со стороны кузни раздавались удары молота. По брусчатке двора лениво разгуливали куры, грелись на солнце собаки. Возле конюшен стояла повозка, загруженная сеном. Охапки сена были разбросаны по углам двора. Я был одним из идущих по своим делам людей. Никто не обращал на меня внимание. После шумного города крепость казалась мне тихим, почти пасторальным явлением. Это наводило и на меня соответствующее настроение. Но в воздухе уже витала какая-то напряжённость. Я чувствовал её, но это не мешало мне наслаждаться этим миром. Именно в таком настроении я и вошёл в здание лазарета.

Меня встретил разъярённый взгляд Аликс. За её спиной стояла тётя Вера и смотрела за её действиями насмешливо. Оказавшись ближе, я понял причину ярости Аликс. Они обе стояли перед столом, накрытым белой скатертью. На этой скатерти находились хирургические инструменты, разложенные на всей поверхности стола. Похоже, что тётя Вера учила Аликс разбираться в этом разнообразии. Полсотни разнообразных инструментов. А ведь каждый имеет своё собственное название. Я вспомнил, как будучи в её возрасте пытался сам заучить это изобилие. Всякий раз, как Аликс прикасалась к предмету, ей надо было сказать его название. Тётя Вера её поправляла. Учитывая, что опыта у Аликс было мало, ошибалась она часто. От этого и злилась. Я вспомнил изречение наставника: «Самое приятное для человека — это могущество, самое болезненное и унизительное — это бессилие». Аликс находилась в состоянии бессилия. Если уборка в лазарете не потребовала от неё больших духовных усилий, то изучение новых знаний ставило её в беспомощное положение. А ведь и я когда-то был на её месте, да и сейчас нахожусь. Мне ведь предстоит изучать возможности башни. А в этом всё моё предыдущее обучение не могло мне помочь.

Тётя Вера обратила на меня внимание.

— Что-то случилось? — Обратилась она ко мне.

— Я сам надеялся узнать новости — ответил я. — Вообще кроме новостей я пришёл выполнить своё обещание. Я обещал Аликс позаниматься с ней грамотой.

Я показал книгу. После вытащил лист с алфавитом и показал его им. Тётя Вера кивнула.

— Да, это хорошо — ответила тётя Вера — разнообразие работ поможет ей отвлечься. Это облегчит её учёбу.

Я взял два табурета и поставил их возле стола. Предложил Аликс и тёте Вере присесть. После этого я развернул лист с алфавитом и подал его девушке. На лице Аликс отразилось отчаяние. Было видно, что она готова расплакаться.

— Я это никогда не запомню — в глазах готовы были появиться слёзы, а голос надрывался.

— Я тоже так думал, в твоём возрасте — ответил я — только меня учили жёстче — палкой. У меня не было выбора. Мои врождённые способности поставили крест на моих желаниях. У тебя есть выбор. И по времени никто не гонит. Постепенно наберёшь навык и всё запомнишь. Не психуй, и не комплексуй. Всё придёт в своё время. А сейчас приступим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она снова стала прочитывать буквы на листе, водя по ней пальцем. Я стоял сверху и наблюдал. Постепенно она успокаивалась. К моему удовольствию она уже не совершала ошибок. Полностью прочитав лист без ошибок два раза, я позволил ей остановиться. И похвалил.

— Вот видишь? — сказал я — Ты уже освоила алфавит. А два дня назад ты в этом сомневалась. Помнишь? Пора приступить к следующему этапу обучения.

Я объяснил, что теперь она будет не просто называть отдельные буквы, а попробует прочитать отдельные слова как сочетание букв. Ну, а поскольку она учится медицине, то мы совместим приятное с полезным. Мы будем читать книгу — сборник по лекарственным растениям. Я объяснил, что для чтения слов, нужно использовать из названия буквы лишь первый звук, за исключением букв «ерЪ», «ерЫ» и «ерЬ». В данных знаках используются последний звук. Я открыл страницу и, ведя по строке из букв, медленно прочитал эту строку. Делал это я достаточно медленно, чтобы она поняла, что я делаю. Я передал книгу Аликс и взял у неё лист с алфавитом. Лист я держал так, чтобы она могла легко на него взглянуть. Было видно, как Аликс волнуется. От волнения у неё дрожал подбородок. Она пыталась вспомнить букву, с которой начиналось слово. Наконец ей это удалось. Она произнесла первый звук. Через некоторое время последовал второй звук. Так же медленно она произнесла и остальные звуки. Я попросил её произнести это слово заново. Она произнесла слово ещё дважды, прежде чем этот набор звуков приобрёл смысл. По её лицу было видно, что её мозг произвёл большую работу. На лбу выступила капелька пота. Но когда слово обрело для неё смысл, она испытала неподдельную радость. Даже заелозила на табурете. Я позволил ей отдохнуть, дал ей возможность насладиться своей первой победой. Спустя некоторое время мы продолжили чтение книги. Чтение проходило очень медленно. Спустя несколько строк я прекратил урок. На сегодня хватит. Мне ещё требовалось выполнять свою работу. Отпросившись, я закончил урок и ушёл из лазарета. Требовалось вернуться в магическую башню.

Вернувшись в башню и разложив свои вещи по местам, я занял место за столом. Нужно было приступать. Я развернул свиток с заклинанием настройки на магическую башню и разложил его перед собой чуть вдалеке. Новый лист пергамента я уложил на стол прямо у своих рук и взял линейку. Для начала требовалось определить центр чертежа и расположение основных элементов схемы относительно сторон листа. Я измерил стороны старинного пергамента. Старый лист был немного меньше нового. Значит, с размещением схемы на новом листе, проблем не возникнет. Я нашёл центр схемы на старом листе и определил элемент, находящийся в нём. Аккуратно перенёс этот элемент на новый лист, начертив его карандашом. Ту же процедуру я произвёл с другими элементами. Каждый из них я сразу подписывал карандашом, чтобы впоследствии избежать путаницы. Между элементами я стал проводить соединяющие стрелки и линии. Постепенно на листе стали проступать таблицы элементов, сочетания образов и цветовых гамм, формы дыхательных циклов и звуковых изречений. Схема движения рук и посоха (или волшебной палочки). Последовательность действий. И, в конце этого действия, слово — звуковой набор, запускающий всю схему в работу. Когда я закончил рисовать схему, то даже вспотел. И ведь это только работа карандашом, а её ещё надо обвести чернилами, чтобы сохранить схему на многие годы. Что бы там не думали про меня, а мне нравится такая работа. Я прошёлся по комнате, сделал несколько динамичных движений, чтобы размять тело. На башне гонг пробил двенадцать часов. Уже? Пора приступать к работе.

Я взял перо и осмотрел его острие. Требовалась починка. Остальные перья тоже требовали заточки. Найдя среди письменных принадлежностей перочинный нож и убедившись в его остроте, я заточил им перья. Смёл стружку со стола, придвинул к себе баночку для чернил и заглянул в неё. Она была заполнена до половины. Хватит для работы, потом надо будет изготовить новые чернила. Я наложил на готовую схему второй лист бумаги, взятый из пачки исписанных листов. Это будет моим черновым листом. Аккуратно макнув в баночку пером, я смочил его в чернилах ровно настолько, чтобы на пере не образовалась капля. Лучше по чаще макать перо в чернильницу и рисовать небольшими фрагментами, чем создать риск образования на листе чернильных клякс и брызг. Излишек чернил я снял о край чернильницы. Осторожно проведя пером с чернилами над черновым листом, я расположил его над чистовиком прямо над нужной для меня линией. Аккуратно коснулся листа и провёл первую линию чернилами. Отвёл перо в сторону и полюбовался результатом. Начало положено. Дальше пошло по накатанной. Я обводил линии, круги, квадраты и треугольники схемы. Проводил между ними стрелки, делал подписи, рисовал диаграммы дыхательных циклов и движения тела. Постепенно черновой лист отодвигался всё ниже и ниже. Всё меньше и меньше на листе оставалось мест, не обведённых чернилами. Рисунок становился всё ярче и отчётливее. Кому как. Кто-то рисует красками, кто-то карандашом, восковыми мелками, но для меня наибольшей красотой обладали именно рисунки сделанные тушью или чернилами. Было в них какое-то особое очарование. Работа продвигалась медленно. Наступил момент, когда я полностью закончил рисовать схему заклятия чернилами. Поставив последнюю точку, я разложил лист на столе для просушки. Положив рядом старый лист с заклятием, я стал сравнивать их. Конечно, пока лист полностью не просохнет, нельзя вносить поправки. Можно сильно заляпать его, и вся работа пойдёт насмарку. Беглый осмотр показал, что различий не было. В тот момент мне казалось, что работа идеальна. Интересно, чтобы сказал по этому поводу мой наставник? Как только высохнет, надо будет подклеить лист к катушке. Для лучшего хранения. Я ещё находился в таком благостном настроении, когда гонг на башне прозвонил два часа пополудни, а гонг столовой прозвонил на обед.