Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца - Владимир Ермолаев

И тут зазвучали барабаны… Без репетиций, без подготовки, спешно снятые с уроков в школе детишки человек 8 с двумя барабанами и одним горном, невпопад, кучей, не в ногу, испуганные, со слезами на глазах, постоянно оглядываясь на дяденек, которые остались за углом Штаба полигона…

Импортные корреспонденты отработали маневр «ВСЕ ВДРУГ». В мгновение ока все камеры были наведены на детей, в кадр вскочили «говорящие головы» и репортаж начался… На разных языках, стоя рядом друг с другом, мешая друг другу. А рассказывали что-то о милитаризме страны советов, о марширующих детях, о сталинизме, о чем-то еще… Все было понятно не только по отрывочным иностранным фразам, но и собственно, ЧТО ЕЩЕ МОЖНО БЫЛО БЫ СКАЗАТЬ О НАШЕЙ СТРАНЕ — глядя на этот глупый спектакль, устроенный замполитами…

Сергей Слипченко (на фото слева) держит в руках плитку теплозащиты «Бурана»

— Возьми общий план, Валера… — Слипченке было противно наблюдать все это. Как и режимщику. — На память …

Возможно с этого момента режимщик понял, что этот корреспондент не из тех, кто снимает только «белые халаты» и академиков, когда делает материал о космосе… Слипченко был НОРМАЛЬНЫЙ мужик.

— Серега. Если ты будешь делать репортажи так, чтобы как-то было понятно, что кроме «белых халатов» есть еще и офицеры — испытатели, и если ты их воткнешь в кадр — я буду тебе помогать. Я на Байконуре с 1960 года. Почти родился тут. Много чего могу показать, рассказать полезного для твоих репортажей. А как режимщик — проведу куда хочешь. Только покажи офицеров… Только ГОВОРИ ПРАВДУ…

Надо сказать, Слипченко был единственный в те годы корреспондент, который о Байконуре действительно ГОВОРИЛ ПРАВДУ…

Как мог… Насколько мог. Его витиеватые полунамеками фразы, двусмысленные для цензуры, но понятные для НАШЕГО БРАТА были весьма достойны. Он говорил о ЛЮДЯХ, о работе, о полигоне… Говорил хорошо… Хитрый был хохол.

Когда наконец увели новоиспеченных пионеров — напуганных , растерянных, НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮЩИХ и плачущих — корреспондентов пригласили на встречу с заместителем начальника полигона генералом Шумилиным. В вестибюль гостиницы.

— Уважаемые господа! Запуск французского спутника … — начал было генерал, но не договорил. Перебивая друг друга пошло:

— Мистер генераль, сэр, мсье женераль, херр группенфюрер — пожальста , рассказвайт нам о рашен Спейс Шаттл… Пли-и-з…

— О каком еще «рашен Спейс Шаттл»? — генерал включил ДУРАКА. — Не понял вас…

— Ну пожальста…

— О чем вы говорите? — генерал дурил до последнего…

Тут же японка развернула перед Шумилиным какой-то журнал — где собрано все — виски, лошади, голые тетки, космос. Знаете…

На фотографии на весь разворот — макет «Бурана» (очевидно в Жуковском).

— Ах… это? А… ну… в Советском Союзе идут … какие-то работы… наверное… я не знаю…

— Пожальста, расскажит об это… — японка перевернула страницу. Там мужик ДРАЛ тетку. Очень смачно. Толпа засмеялась. -- Пардон! Вот!

Японка перевернула еще страницу и все увидели маленький «буранчик», поднимаемый из воды на какой-то кораблик…

Шумилин был непоколебим. Никакого русского Шаттла на полигоне нет. Старта под Шаттл тоже нет. Секса у нас тоже нет…

А если и есть Шаттл на полигоне, то он весь еще в состоянии сборки, облеплен конструкциями, площадками — так, что его совсем не видно и вам показать НЕ МОГУ. НУ НЕ МОГУ!!!

Дернувшиеся было на этот абзац корреспонденты потухли. Да-а-а… с этими русскими… Мы тут приехали не французский спутник снимать! В конце концов! Кому он нужен, этот дурацкий «француз»…

По прибытии на пл.2 на экскурсию пресса стала снимать все вокруг. Особенно старались «вторые операторы», которые сразу же (почему-то) навели свои камеры на 110-ю (бурановский старт), который был примерно в 15 км. Режимщик поглядел в «Бетакам» Валеры Панкратова через максимальный накат трансфокатора… Было видно хорошо, БЛИЗКО, подробно…

— Володя, а ты сам на каком старте служишь? — поинтересовался Слипченко. Наконец.

— Так вот на том. На «Бурановском»…

— О…

Сосредоточенное, задумчивое выражение лица Слип(ченк)а означало одно — «с этим парнем нужно срочно налаживать отношения».

Надо сказать, отношения сложились…

— Какие люди! — режимщик оторвался от карты эвакуационных мероприятий и поздоровался с командой «Времени».

После нескольких московских сплетен и проверки Серегиных разрешений-допусков-согласований перешли к делу.

— Ну что, Володя, как посоветуешь… В степь бы съездить… Ракурсы посмотреть…

— Ракурсов навалом, Серега. Но снимать ты в степи не будешь… Очень большая зона эвакуации. Вот, посмотри…

— Н-да ? — Слипченко как-то даже и не смутился. Нисколько. — Что тебе нужно?

— Как минимум — разрешение Государственной Комиссии…

— Нет проблем…

Хохлы непобедимы. Нету хитрее пройдох. Нету более упертых. Через два (!) дня Серега привез мне бумагу с подписями Председателя Государственной Комиссии, Гудилина, Начальника Полигона и прочих деятелей — «Разрешено снимать в не ближе 16-километровой зоны»… Вот так… Ну поехали смотреть твои ракурсы…

— Есть местечко для тебя, Серега… С тебя причитается.

Наиболее подходящим местом был 101-й взорванный старт. Близко. Азимут стрельбы — перпендикулярно съемкам. Солнце — сзади.

Переворот пакета «птичкой» вниз при развороте на боевой курс — прямо перед камерой. Отстрел боковушек — снизу с кормы. Точка идеальная. Опять же — разрушенное караульное помещение и взорванная шахта — хоть какие-то следы цивилизации. От ветра… Правда, если балда рванет, то на вас, Серега, все это добро и посыпется … Так что… Вот… Правда до полосы отсюда немало.

Вторая удобная точка — между стартом и полосой. Холмик в чистой степи. Расстояние до старта 4 километра… Ну и шо делать?

— Значит так, дружище… Я тебе разрешил только то, что разрешила Госкомиссия… Так? Так… Про эту точку — я НЕ ЗНАЮ… Так? Так… Если тебя и всю твою команду после взрыва найдут тут мертвыми — нафига мне это надо? Трибунал как минимум… Поэтому — копаете здесь окоп во-первых для того, чтобы при взрыве вас тут бруствером ЗАВАЛИЛО С КОНЦАМИ… А во-вторых, чтобы спрятаться от моих оперативных групп, которые будут «чистить» степь перед пуском. Понял?

— Понял. А какой глубины окоп?

— Для стрельбы стоя. С лошади…

Команда корреспондентов программы «Время» копала окоп в степи в 4-х километрах от старта. На указанную глубину. ПАПАРАЦИ![2]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});