Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора (сборник) - Владимир Сборник

Пришел очередной пароход, и нам пришлось покинуть Королевский гостеприимный дом.

Почти 2 месяца тянулось наше путешествие до встречи с Тихоокеанской эскадрой в Нагасаки. Не обошлось без тяжелой аварии, стоившей жизни 23 человекам, так как на переходе от Сингапура до Сайгона на нашем старом французском пароходе взорвало сухопарник и обварило людей, а нас оставило без паров и машин на целые сутки. Слава Богу, что была тихая погода и шторм разразился двое суток спустя, когда мы стояли уже в Сайгоне, до которого мы дошли с большим трудом по приведении части уцелевших котлов и машины в порядок. Радио-телеграфа не было, и дать знать о несчастии не было никакой возможности. Разразись шторм дня на два ранее, были бы мы все на дне океана, так как пароход неминуемо выкинуло бы на берег.

В Сайгоне пришлось пересесть на небольшой пароход, совершавший рейсы вдоль берега ИндоКитая, и идти на нем до Шанхая, где мы пересели снова на океанский пароход уже английского общества, идущий в Японию. Благодаря этим переменам пароходов, мы остались совершенно без денег, но зато узнали на практике, как высоко стояло на Дальнем Востоке русское имя, так как, кто бы не узнал о нашем стесненном материальном положении, все предлагали взаймы любую сумму денег без расписок, доверяя слову офицера.

III.

Еще будучи в России, приходилось слышать много рассказов в морской среде о нашей Тихоокеанской эскадре, о блестящем состоянии судов ее, о редком порядке службы на ней и т. д. Поэтому понятно, что мы прибыли на флагманский корабль эскадры крейсер «Рюрик», чтобы представиться вице-адмиралу Алексееву [248] , не без некоторого трепета. После представления флаг-капитану и чинам штаба нас в столовую адмирала и к нам вышел грозный начальник эскадры. Поздоровавшись с нами довольно сухо, адмирал поразил нас оригинальным вопросом: «Зачем Вы приехали?» На это старший из нас доложил, что мы командированы из отряда Средиземного моря на пополнение некомплекта офицеров на судах эскадры. «У меня нет вакансий, и я ни о какой присылке не просил», – заявил нам адмирал, точно нас могло это каким бы то ни было образом касаться. Такая встреча нас крайне удивила. Несмотря на такое категорическое заявление адмирала, все же штаб его немедленно расписал нас на различные корабли, причем я попал на крейсер 1 ранга «Адмирал Нахимов», считавшийся в то время одним из лучших кораблей флота. Каково же было мое удивление, когда, явившись на крейсер, я узнал, что мало того, что есть еще свободные вакансии для офицеров, но многие из них плавают по 5, 6 лет и жаждут вернуться в Россию, но их не отпускают. Это была своеобразная система адмирала Алексеева считать, что офицеры могут плавать на эскадре бессменно, а корабли без ремонта, почему после замены его контрадмиралом Дубасовым [249] последнему пришлось поставить чуть ли не всю эскадру в глубочайший ремонт и списать большое количество офицеров, переутомившихся от беспрерывного плавания.

То же самое было и с организацией службы и внутреннего порядка на отдельных судах эскадры. Все было показное, и наружный вид эскадры был довольно грозный и красивый. На кораблях же царил большой беспорядок, дисциплины не было, командиры были часто неподготовленные к должности, а помощники начальника, младшие флагманы, не имели права голоса. Адмирал делал все сам, не доверяя никому.

В частности, крейсер «Адмирал Нахимов» [250] , в состав которого вошел я, имел командиром капитана 1 ранга Небогатова [251] , занятого исключительно хозяйственными соображениями, а старшим офицером капитана 2 ранга Добротворского [252] , не признающего уставов и законных положений и руководствующегося лишь своими желаниями. Старший механик плавал 7 лет и занимался больше заведованием столом в кают-компании. Большинство старших офицеров плавали тоже около 7 лет и все были переутомлены и мечтали только об отбытии домой на родину. Котлы и машины, а также все вспомогательные механизмы крейсера требовали капитального ремонта, о котором не хотел слышать начальник эскадры.

Служба на корабле поставлена была ужасно, и во всем царил полный хаос и самоуправство. Каждый вахтенный начальник делал, что ему вздумается, так как общее руководство отсутствовало.

В таком же приблизительно положении были почти все суда эскадры.

К счастью, через несколько месяцев закончилось командование эскадрой адмиралом Алексеевым, и он отбыл в Россию, сдав свою должность грознейшему из адмиралов в то время в русском флоте контр-адмиралу Дубасову, герою еще Турецкой кампании.

Первой мерой нового начальника было производство ремонта на судах, а второй – замена уставшего личного состава свежим из России. Около 6 месяцев эскадра была небоеспособна, но, к счастью, это совпало с нашей стоянкой во Владивостоке. Осенью эскадра перешла в Японские воды уже в полном порядке, подчищенная и подтянутая, так как новый начальник эскадры иначе понимал дисциплину и порядок, чем его предшественник.

Нужно отдать справедливость, что адмирал Дубасов был во всех отношениях полной противоположностью адмиралу Алексееву, не допуская обмана даже ради шутки, изучая сам все до мелочей, требуя от своих подчиненных работы и несения ответственности за вверенные им части, не скрывая правды от высшего начальства.

В это время эскадра Тихого океана проводила лето во Владивостоке, а остальную часть года в японских водах, имея стационеров в корейских бухтах. Небольшие суда посылались на север для охраны котиковых промыслов и обхода наших портов.

Владивосток представлял из себя большое село, в котором лучшими домами были: дом командира порта, губернатора, морское собрание и магазины «Купера и Альберса» ( правильно «Кунста и Альберса». – В.Х. ). Коммерческий порт и док только начали строиться. Железная дорога не была соединена, и по ней проехать можно было всего несколько станций. Порт и мастерские его работали слабо, и ремонт судов велся своими судовыми командами. Центром жизни были эскадра и морское собрание, в котором во время стоянки судов давались еженедельные балы. Общество было очень небольшое, главным образом семьи служащих, офицеров, инженеров. Частных лиц и фирм почти не было. Единственным развлечением для офицеров эскадры было морское собрание и небольшие охоты в окрестностях города и на ближайших островах.

Второй стоянкой эскадры был японский порт Нагасаки, где японцы принимали нас исключительно радушно. За неимением дока во Владивостоке, судам приходилось пользоваться японскими доками и мастерскими, почему японцы отлично были в курсе состояния нашей эскадры. Кроме того, на суда свободно допускались в часы отдыха японские торговцы разной мелочью, портные, сапожники и т. д., среди которых, очевидно, было много специальных агентов.

Сам город Нагасаки был просто небольшой деревней, очень красиво расположенной на склоне гор среди садов. Напротив города на другом берегу бухты находилась деревня Инос, где, главным образом, и проводили свободное время офицеры и матросы эскадры. Здесь две японки открыли два небольших ресторана в русском стиле, где офицеры чувствовали себя как дома, играли на бильярде или в карты, могли вкусно пообедать и, кроме того, познакомиться с молодыми японками, на которых женились гражданским браком. Последние совершались часто и сплошь да рядом были очень счастливыми и продолжительными.

Вообще, в это время у нас были самые лучшие отношения с японцами и мы все пользовались у них большим уважением и полным доверием. Камнем преткновения служила Корея, в которой Россия добивалась иметь преобладающее влияние, вытесняя японское. Поэтому суда нашей эскадры стояли стационерами в корейских портах и эскадра часто заходила в различные порты, изучая входы и выходы и вместе с тем поддерживая связь с корейским Королем, которому начальствующие лица делали визиты, для чего ездили в город Сеул. В то время Корея была страна исключительно бедная, полудикая, населенная малоразвитым и ленивым населением, относящимся ко всему безразлично.

Трудно было решить, зачем нужна была России Корея, когда у самой был непочатый край свободных земель, несметные богатства, никем не разрабатываемые, и недостаток в энергичных людях с инициативой и денег для финансирования предприятий.

Те м более было непонятно, когда мы неожиданно получили приказ идти в Порт-Артур [253] и Талиенван [254] и узнали, что предполагается оккупация Квантунского полуострова.

Перед самым выходом в море я был переведен вахтенным начальником на канонерскую лодку «Отважный», на которой и прибыл в Порт-Артур в составе небольшого отряда из крейсеров «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Корнилов» и лодки.

Придя на рассвете к Порт-Артуру, мы стали на якорь по диспозиции, данной контр-адмиралом Реуковым [255] , державшим флаг на крейсере «Адмирал Нахимов». Часа через два после нашего прихода пришел английский отряд также из 2-х крейсеров и одной лодки и стал по точно такой же диспозиции, но так, что очутился между нашими судами и берегом, т. е. как бы прикрывая берег от нас.