Эликсир молодости - Барбара Картленд

— Это совсем легко, — ответил герцог. — Только доверься мне!

Когда они выходили из экипажа, он обрадовался, что ее вид стал более решительным и она обрела былую уверенность в себе.

Маркиза уже ожидала их в холле и выглядела взволнованной, несмотря на то что толстый слой грима на лице мешал разглядеть ее истинные чувства.

Волосы маркизы, темно-каштанового цвета, уложенные в замысловатую прическу, контрастировали с волосами Сузи, выглядевшими, как солнце в весенний день. Ресницы маркизы были сильно накрашены, чересчур подведенные брови старили ее, а с румянами и пудрой пожилая дама явно перестаралась.

— Вы принесли эликсир? — сразу же спросила она, хотя наверняка была уверена в том, что сверток, который герцог держит в руке, содержит именно то, что она хочет получить.

— Да, вот он.

Они направились в музыкальный салон, и леди Сузи заметила, как герцог слегка поправил шторы на окнах, как будто не желал, чтобы солнечный свет докучал им.

Комната была уставлена огромными вазами с цветами, которые распространяли вокруг прекрасный аромат.

— Как хороша эта комната! — воскликнула маркиза. — Жаль, что я здесь еще не бывала.

— Здесь сегодня царит именно та атмосфера, которая необходима для проведения нашего эксперимента, — заметил де Жирон. — Как я уже говорил вам, ваша светлость, леди Шерингтон сядет на окруженное ширмами кресло и выпьет немного эликсира. А мы тем временем спокойно подождем, когда он начнет действовать. Все должны сохранять молчание, особенно вы, Сузи. Будет слышна только мелодия, которую я буду исполнять на рояле.

— Вы думаете, это так необходимо? — удивилась маркиза, — Очень! — серьезно ответил герцог. — Любой шум или помеха могут дать противоположный ожидаемому эффект.

— Я понимаю!

Леди Сузи посмотрела на маркизу и подумала, что та выглядит еще более трогательно, чем при первой встрече. Ее лицо все еще сохраняло следы былой красоты, однако выглядело как чужая, почти безжизненная маска.

» Наверное, это просто ужасно, — подумала Сузи, — проводить последние годы жизни только в воспоминаниях о собственной молодости и красоте «.

Но неужели свежая кожа и стройная талия — главный смысл жизни этой женщины? Должна же, оставаться забота о других людях. Кроме того, наверняка есть такие вещи, которые интересны в любом возрасте. Как она может терять время и тратить деньги на такие бессмысленные вещи, как, например, поиски эликсира вечной молодости?

Однако сказать маркизе об этом прямо Сузи не могла.

Когда герцог освободил темно-янтарный флакон из шелка, в который тот был завернут, маркиза в волнении воскликнула:

— Значит, это и есть эликсир молодости? Эликсир, который я искала так долго! Зачем терять время? Дайте мне его выпить прямо сейчас!

— Нет, — твердо сказал герцог. — Это было бы непростительной ошибкой. Необходимо показать вам, как с ним обращаться. Однако должен предупредить, ваша светлость, что, поскольку вы старше, чем леди Шерингтон, не следует ждать, что после одного выпитого бокала эликсира вы мгновенно обретете молодость. Придется несколько подождать.

— Конечно, я понимаю это, — согласилась маркиза.

— Пожалуйста, сядьте здесь. — Де Жирон предложил маркизе кресло, находясь в котором она смотрела бы против света, тогда как Сузи сидела спиной к нему.

— Да, конечно, я все сделаю именно так, как вы говорите, — согласилась маркиза. — А поскольку у вас есть эликсир, герцог, то у меня тоже кое-что есть.

Говоря это, она вынула из своей сумочки подписанный чек на десять тысяч фунтов стерлингов и протянула его де Жиро ну.

Тот на мгновение заколебался, и леди Сузи поняла, что его внутренние убеждения требуют, чтобы он, сохраняя честь, отказался от денег и прямо сказал маркизе, что эликсир не подействует.

Однако Сузи тут же подумала, что если герцог откажется от денег, то алчный проходимец в Италии не упустит возможности загипнотизировать и ограбить бедную глупую маркизу. Антонио ди Касапеллио вряд ли будет руководствоваться законами чести.

— Спасибо, — сказал он.

Сузи по его голосу поняла, как это все происходящее ему не по душе.

Жан де Жирон поставил флакон на стол, где на серебряном подносе стоял хрустальный бокал, затем взял чек и положил в карман.

— Леди Шерингтон, вы готовы выпить эликсир? — спросил он Сузи, взглядом подбадривая ее.

— Я очень хочу этого, — ответила леди Сузи. — Мне уже тридцать шесть, и, боюсь, старость приближается ко мне. Это будет чудесно — снова стать молодой.

Маркиза тяжело вздохнула.

— Именно этого и я горячо желаю — смотреть в зеркало без содрогания, видеть, как загораются глаза мужчин при моем появлении, и знать, что каждая женщина, которая смотрит на меня, — завидует моей молодости и красоте.

Ее голос срывался от волнения.

— Мне до сих пор слышатся приветственные крики толпы, когда я приезжала в Лондон. Сотни людей ждали моего утреннего выезда у Клайвдон-хауза, а поездка по Роттен-роу напоминала королевскую процессию…

Леди Сузи за время их короткого общения уже слышала это неоднократно и гадала, может ли маркиза думать о чем-либо еще, кроме своего давнего триумфа.

— Знаете ли вы, что сказал мне император Франции Луи Наполеон, когда я впервые приехала в Париж? — начала маркиза, но сама себя оборвала:

— Ну да ладно, я могу рассказать об этом и попозже. Пожалуйста, герцог, давайте не терять больше времени. Дайте леди Шерингтон эликсир.

Герцог налил немного темной жидкости из янтарного флакона, затем с бокалом в руке обратился к Сузи:

— Вы должны сесть в кресло и удобно в нем устроиться. Потом закройте глаза.

Сузи села в кресло, стоящее между ширмами, взяла из рук де Жирона бокал и выпила его содержимое. Он немедленно закрыл ее ширмами, накинул расшитую шелком шаль.

Затем, не говоря ни слова, прошел через салон и сел за рояль.

Герцог не сомневался, что, как только он прикоснулся к клавишам и зазвучали первые аккорды, Трина начала действовать.

Девушка, еще до того, как заиграла музыка, уже держала руки на колесе, собранная и решительная.

Хотя находившиеся наверху говорили негромко, Трина слышала голоса, затем легкий стук, означавший, что герцог устанавливает на место ширмы.

Теперь же, услышав громкую музыку, она плавно, без спешки, именно так учил ее герцог, повернула колесо. Перед ней вскоре очутилось кресло с сидящей в нем матерью.

Они молча улыбнулись друг другу, но не вымолвили ни слова, поскольку герцог очень просил их не разговаривать, опасаясь, что в музыкальном салоне будут слышны их голоса.

Трина заняла место матери, и кресло сразу начало подниматься.