Антарктическая одиссея. Северная партия экспедиции Р. Скотта - Реймонд Пристли

При определении нормы питания на время санных вылазок с мыса Адэр мы исходили в основном из данных Шеклтона, скорректированных профессором Дейвидом при походе к Южному магнитному полюсу. Вот эти нормы.

ДНЕВНОЙ РАЦИОН НА ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА В БЕРЕГОВОМ САННОМ ПОХОДЕ КЕМПБЕЛЛА

Сухари - 16 унции [476,8 г]

Пеммикан [46] - 8 унций [238,4 г]

Сыр - 1,5 унции [44,7 г]

Изюм - 1,5 унции [44,7 г]

Шоколад - 2,14 унции [63,8 г]

Сахар - 3,14 унции [93,6 г]

Молотые сухари - 1,14 унции [34 г]

Какао, чай, соль, перец - 0,7 унции [20,9 г]

ИТОГО - 34,12 унции [1 кг 16 г] [47].

От рациона Южной партии при переходе через Барьер и плато наш отличался тем, что сухарей мы взяли больше, а пеммикана меньше. Оно и понятно: мы рассчитывали на то, что, передвигаясь вдоль побережья, сможем в случае необходимости добывать мясо, которое с лихвой восполнит недостаток пеммикана.

После того как рацион был установлен, не составляло особого труда подобрать из наших запасов продукты для двухнедельной рекогносцировочной поездки. Сложнее всего оказалось размельчить сухари. Попробовали разбивать их геологическими молотками в ящике, получалось хорошо, но это занятие требовало слишком много времени. Тогда мы обратились к мясорубке. Она прекрасно выдержала испытание, перемалывала кусочки сухарей не хуже, чем мясо, и с приличной скоростью. Мне часто приходилось слышать плохие отзывы об экспедиционных сухарях, они, мол, и твердые, и несъедобные, но я, испробовав теперь и специальные сухари для антарктических экспедиций, и сухари из неприкосновенного пайка, пришел к выводу, что твердые-то они твердые, но на вкус вполне приятные. Впоследствии мы считали их твердость величайшим достоинством, но это время еще не наступило, а в весенний сезон, о котором идет речь, большинство из нас, наверное, предпочли бы что-нибудь помягче.

Экспедиция Скотта пользовалась для приготовления пищи приспособлением, мало чем отличавшимся от тех, что использовались в других английских экспедициях, а именно последним, улучшенным, вариантом кухни Нансена [Fig_2.gif]. Она состояла из пяти частей: поддона, на котором помещался примус; двух котлов для нагревания воды и варки пищи, причем внешний кольцом охватывал внутренний котел; крышки из тонкого листового алюминия на оба котла, и наконец, внешнего колпака, который для большей теплоизоляции насаживали осторожно на всю верхнюю часть прибора. Все это было сделано из алюминия. Для перевозки на санях кухня складывалась так, что одна часть входила в другую, и сверху накрывалась большой крышкой.

Во внутреннем котле помещались четыре двойные кружки, помеченные инициалами их владельцев. Каждая состояла из двух совмещавшихся частей: одна, побольше, - для похлебки из пеммикана, другая - для какао или чая [48]. Ложки и ситечки для чая - иной утвари у нас не было - мы держали в кольцеобразном сосуде.

Покончив с этими делами, мы за несколько дней до выхода в путь снесли сани на припай и уложили на них весь груз, чтобы проверить, не забыто ли что-нибудь необходимое из снаряжения. Тут уместно рассказать, как были загружены сани.

По ширине саней крепился прямоугольный ящик из легкого, но прочного материала, разделенный на два неравных отсека. В один ставили кухню со всеми запасными частями, в другой - все хрупкие приборы, теодолиты [49] например, фотокамеры и т.д., а также спички и спирт для разжигания примуса.

Ящик был намертво принайтовлен к каркасу саней. В его крышке были проделаны пазы, в которые свободно вставлялось дно кухни. Кроме того, ее обвязывали брезентовыми ремнями и крепили ко дну ящика. За ящиком ставился большой контейнер из зеленой парусины, заполненный мешками с продуктами. Его также крепили к каркасу саней. Далее привязывали две длинные жестяные коробки, каждая с 42 фунтами [19 кг] сухарей, то есть с двухнедельным рационом на троих. Связанные легкой веревкой, они лежали вдоль саней. На коробки укладывали еще один зеленый контейнер с инструментами и небольшие полотняные мешки с запасом личной одежды не тяжелее 10 фунтов [4,5 кг], который каждому участнику похода разрешалось нести на спине. В хвосте, закрепленные на легком деревянном поддоне, помещались галлонные банки с запасом керосина на весь поход.

Продукты тоже были разложены по полотняным мешкам, в каждом недельный рацион на три-четыре человека, а запас для повседневного потребления хранился в небольшом зеленом же мешке. Его, палатку, стойки для нее, лопату и ледорубы - ими пользовались при разбивке лагеря - грузили на сани поверх остальных вещей, стараясь, чтобы все нужное было под рукой и в то же время нигде ничего не торчало. Чрезвычайно важно было наиболее весомую часть груза разместить посередине саней. Мы старались класть в центр продукты - самую компактную нашу поклажу. В геологических санных походах, а большинство наших вылазок и преследовали геологические цели, мешки из-под провизии по мере их опорожнения заполняли образцами горных пород и складывали обратно в контейнер, так что центр тяжести не смещался.

Солнце должно было возвратиться 28 июля, и Кемпбелл решил, что мы, не мешкая, уже на следующий день выступим в пробный поход за пределы залива Робертсон. С Кемпбеллом отправлялись Абботт и я, уходили мы дня на четыре, и последние дни на мысе Адэр я без устали наставлял Браунинга: ему предстояло вести метеорологические наблюдения вместо меня не только в следующую неделю, но и всегда в мое отсутствие.

Кроме того, я был занят изготовлением санного вымпела. У каждого участника партии был небольшой шелковый флажок, который он вывешивал в особых случаях, - единственная бесполезная вещь во всем снаряжении. Присоединившись к экспедиции в последний момент, я не успел обзавестись флажком дома, но теперь, не желая отставать от других, взял у Левика белый шелковый платок, разрезал его на две части, сшил их, а затем обрезал по форме. Два куска широкой красной тесьмы, споротой с собачьих попонок из хижины Борхгревинка, я приляпал в виде креста Св. Георга. Издали это выглядело вполне пристойно. Флажок так мне понравился, что я не рискнул портить его каким-нибудь изречением или узором. При внимательном рассмотрении вымпела некоторые стежки казались сделанными не иглой, а топором, но могу сказать в свое оправдание, что мне пришлось шить при очень плохом освещении и в спешке - весь день я был занят тем, что раскладывал и взвешивал продукты.

Солнце приближалось с каждым днем, и небо выглядело так, словно оно беспрестанно озарялось восходами и заходами. Погода день за днем стояла тихая и ясная, на небе - ни облачка, весь горизонт купается в ярких красках. На юге, юго-востоке и юго-западе пурпурные, розовые и темно-синие полосы смыкаются с пурпурно-черной тенью от мыса Адэр, а на севере, северо-западе и северо-востоке широкие полосы малинового, желтого и зеленого цвета, только высоко вверху сливающиеся с синевой неба, не покидают его весь день. К вечеру краски немного тускнели, но зато приобретали более нежные оттенки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});