Операция «Дозор» - Николай Егоров

Обеспокоенный начальник крикнул:

— Идите на дружинную линейку! Сейчас объявим, чтоб все отряды собрались там!

Минуты не прошло — заиграл горн и заговорило радио. По тревоге со всех сторон сбегались пионеры, становились на привычные места. Никто не знал, что ожидает их, но все понимали: предстоит что-то важное, необычное.

Когда начальник лагеря появился на трибуне, установилась небывалая тишина:

— Товарищи пионеры! Получены разведданные о том, что ночью враг попытается нарушить государственную границу нашей страны. В каком именно месте, к сожалению, пока не установлено. Командование погранвойск просит нас оказать помощь: перекрыть тропы, ведущие на перевал. Задача сложная и, не скрою, опасная. Но отказываться мы не имеем права. Первый и второй отряды, взяв все необходимое, выходят на выполнение задания, третий отряд — в резерве. Тот, кто в себе не уверен, вправе остаться в лагере. Никто не упрекнет. Лучше сразу отойти в сторону, чем потом подвести товарищей и сорвать операцию…

Раздался такой вопль возмущения, что начальник прикрыл руками уши, а затем поспешил извиниться:

— Рад, что вы такие отважные!.. Значит, у вас идут все!.. А четвертый, пятый и шестой отряды отдыхают, занимаются повседневными делами, сохраняют спокойствие и бдительность. Не исключается, что командование погранвойск попросит подкрепления…

С линейки было видно, как к домику-кладовой подкатил автобус, и Полторасыч вместе с дядей Витей стали загружать его палатками, одеялами, кастрюлями и разным другим имуществом. Из столовой на склад и из склада в столовую забегали молодые поварихи.

Меланья Фаддеевна ждала ребят на крылечке камеры хранения: в походе понадобится теплая одежда.

По радио передавали марш.

«Это мой шпион!» — в такт маршу тревожно стучало в голове Пантелея.

Старшие отряды, как перед уходом на фронт, двинулись к камере хранения. У ребят были сосредоточенные и суровые лица.

«Это же мой шпион!» — хотелось крикнуть Пантелею.

Бородатый плаврук Эммануил Османович в шерстяном спортивном костюме, в куртке-штормовке с капюшоном и неизменной фуражке-мичманке развернул карту, повел по ней пальцем — видно, показывал начальнику лагеря маршрут. На карте — путь, которым уйдут в горы ребята, чтоб закрыть врагу доступ в наш тыл.

«Это мой шпион», — растерянно думал Пантелей.

В этот день больше никаких вестей не поступало. Даже от старших отрядов не было донесений. А если и были, то очень секретные — по радио об ушедших ребятах ни слова.

После отбоя легли покорно, и многие, утомленные переживаниями, немедленно заснули.

Пантелей отвернулся к стене.

Митя зашептал:

— Как ты думаешь, нас поднимут по тревоге? Ведь начальник обещал! Как ты понял его слова?

— «Не исключено» — это не обещание. Спи. Если придется нам идти, то надо быть свежими.

Митя отвернулся, сунул голову под подушку.

«Это мой шпион, — подумал Пантелей. — Мой, и я его прозевал. И пограничники опередили меня. Разве они обязаны дремать, пока я готовился взять радистку и нарушителя? Я копался, а они делали свое дело, как им положено… Но почему решено перекрыть перевалы?… Шпион выходит из моря, встречается с радисткой и снова — в море. А радистка — в горы. Может, ее ищут? Так она не из-за перевала появляется! Из-за перевала она не успела бы! А что же тогда встревожило заставу?

Могли получить сведения о том, что нарушитель на этот раз не вернется в море, а отправится в горы. Могли узнать, что вместо разведчика, выходящего на связь, к нам направят диверсанта. Могли выяснить, что теперь нарушитель перейдет от связи к вредительству…

А если это не мой шпион, если это еще один, совсем другой? Пограничники проведали о том, другом, а о моем им ничего не известно. Такое возможно? Возможно. Не всегда ведь действия одного шпиона связаны с действиями другого. Бывает, что один и не подозревает о другом. Так специально делается, чтобы пойманный шпион не выдал того, который остается на свободе. И вдруг мой шпион будет продолжать свою враждебную работу, тем более что пограничники заняты кем-то еще?… Поскольку я не сообщил пограничникам о своем шпионе, я обязан теперь обезвредить его. Взять и его и радистку! Иначе я подведу пограничников. И они никогда не простят мне того, что я знал о нарушителе и молчал… Я не могу спать! Я не имею права спать! Я должен выждать! И как только все заснут, я поднимусь и пойду на завершение операции „Дозор“. Так решено — так будет!»

В голове становилось тяжело. Пантелей боролся с усталостью и отгонял сон. Часов у него не было, и он не знал, сколько времени прошло после отбоя. Вставать было рано: в палате кто-то вскрикивал, кто-то шумно ворочался. Хорошо, если во сне. А если хоть один не спит? В такую ночь, как эта, любой шаг вызовет подозрение. Ждать… Ждать…

Горн протрубил подъем, и заговорило радио:

«Оперативная группа пионерского лагеря „Братство“ приближается к перевалу. В горах прошли дожди, и сухие промоины наполнились водой. Стремительные потоки преграждают дорогу. График удается выдерживать с огромным напряжением сил. Все здоровы и полны решимости в срок добраться до перевала!»

Значит, ребята всю ночь были на марше, карабкались по горным тропам, форсировали бурные потоки. Мутная, холодная вода сбивала их с ног, а они шли и шли вперед. Цель близка, но не отдых предстоит, а напряженное дежурство, непрестанное наблюдение и разведка. А то и схватка с нарушителем. С вооруженным и тренированным врагом.

Концерт перенесли на неопределенный срок. О репетиции и речи быть не может. После завтрака Орионовна созвала девчонок и устроила на веранде занятия по санитарному делу. Девчонки перевязывали друг друга, накладывали шины на конечности, с помощью зеркальца определяли: дышит или не дышит пострадавший?

Мальчики ушли за прачечную, накололи дров и учились раскладывать костры. Если придется идти в горы, да еще провести там ночь, то нахолодаешься! Без костра не обойтись!

Каких только костров не раскладывали. Валерий Васильевич оказался большим знатоком этого дела. Всем понравился костер «нодья»: положи два бревна рядышком, а третье сверху, запали с помощью сушняка и грейся с вечера до утра.

Днем лучше звездный костер разложить. Его таежники изобрели. По названию видно, что это такое: бревнышки лежат концами друг к другу и расходятся по радиусам. От таежного — жара много, картошку печь хорошо. Если ветер, ставь костер с отражателем: вбей колья, к ним одно на другое привали сырые обрубки, и под этой стенкой, в затишке, запаливай сухие дрова.

Потом ориентировались на местности: где север, а где юг определяли. На краю леса ходили гуськом, след в след, стараясь не наступать на сухие ветки, обходить, не задевая, камни.

Радио передало по лагерю, что оперативная группа частью сил заняла перевал и выслала вперед разведку. В долине, в сырых зарослях, на разведчиков напало стадо диких кабанов. Атаку зверей удалось отразить. Есть раненые. Им оказали первую помощь, и они остались в строю. Пойман небольшой Кабанчик.

Пантелей ни на минуту не мог отлучиться из отряда. Он понимал, что в эту пору на явке пусто, но ему хотелось побывать там, посмотреть — нет ли новых следов, в каком состоянии знак, выложенный из камешков?

Мальчиков из пятого отряда назначили в патруль, который должен был прикрыть лагерь с востока и оседлать дорогу, что вела в Кристинину погибель.

Так прошел день. На вечерней линейке дежурная вожатая зачитала сообщение: «Оперативная группа закрепилась в указанном районе. Выставлено охранение. Непрерывно ведутся наблюдение и разведка».

Начальник лагеря огласил распоряжение: третьему отряду немедленно выйти в район действия опергруппы и пополнить ее; четвертому отряду подняться в поход на рассвете.

Сразу после линейки в лагере появились два пограничника. Они обходили берег моря и завернули по пути. Они сообщили, что на берегу все спокойно, но если что-нибудь случится и понадобится подмога, с заставы прибудет нарочный.

Пятый и шестой отряды напряженно ждали вестей и настораживались от каждого пустяка. Засигналит машина, щелкнет радио, озабоченно пройдет по лагерю начальник, ребята гадают: не наш ли черед настал?

Пантелею не давали покоя слова пограничников «на берегу все спокойно». Значит, на заставе ничего не подозревают? А выходил ли нарушитель на связь? Не спугнул его маневр оперативной группы? Радистка могла засечь передвижение у границы и передать шифром: свидание отменяется.

Что делать? Как быть? Выжидать или предпринять что-либо? Ответа не было. В душе росло чувство вины перед пограничниками и ребятами, ушедшими в горы. Он, как наяву, видел ночь в сырой долине, густые заросли и травянистую тропу, залитую холодной водой; хрипя и рыча, к тропе проламываются клыкастые кабаны, и ребята выбиваются из сил, хлюпая по грязи, отгоняя кабанов. Пока они мучаются внизу, выше, по склону, крадется нарушитель. Не исключено, что он-то и спугнул зверей и направил их на оперативную группу. А сам устремился в глубь нашей земли…