Кетура и лорд Смерть (ЛП) - Левитт Мартина

— Пощади его! Его и… — я подняла ладони выше, — и все Крестобрежье! И короля, и… Пусть я умру, но ты должен сделать моих подруг счастливыми. Прошу тебя! Ты не можешь мне отказать!

Я не смотрела вверх, видела лишь его сапоги. И тогда, хотя ветер продолжал метаться в траве и раскачивать лес, хотя черное небо яростно гремело и сверкало молниями, вокруг нас воцарилась тишина. И в этой тишине его голос пронзил мне сердце:

— Кетура, разве ты не знаешь, что твоя душа принадлежит мне? Никто на земле — ни человек, ни король, ни волшебник не могут равняться со мной в могуществе. Приходит день — и каждый склоняется передо мной. Однако ты, Кетура, деревенская девушка, заключаешь со мной сделку, водишь меня за нос и выпрашиваешь все новые и новые милости, оправдывая это тем, что хочешь выйти замуж по любви! Что ты скажешь в свое оправдание?

Я едва могла вдохнуть — с такой силой ветер бил мне в лицо.

— Что если на этот раз я дам тебе кое-что… — проговорила я. — Кое-что драгоценное?

Вокруг него вздымались черные тени.

— Ты ничего не можешь мне дать, — ответствовал он с поистине королевским достоинством.

Я сделала шаг к нему.

За этот шаг я проделала путь в сотни миль. Моя деревня была теперь так далеко, что я едва помнила ее. Путь обратно займет тысячу дней.

В нем не было ни дыхания, ни тока крови, ни следа пота или слез. Рядом с ним я остро ощущала бренность и грубость собственного тела, ощущала, что у меня больше общего с землей, чем с ним. Он был воздух, ветер, облако, птица. Я была лишь прах и тлен.

Внезапно мне пришло на ум, что он, быть может, и не желает того, что я могу ему дать, но ничего драгоценней у меня не было.

Еще один шаг.

— Кетура… — прошептал он. Поднял руку, как будто хотел коснуться моих волос. Его глаза светились теплом, хотя сам он источал только холод.

И когда его уста приоткрылись, чтобы снова заговорить, я нежно прижала свои губы к его губам.

Неужели я и в самом деле думала, что останусь жива, поцеловав его? Но я умерла. На одно мгновение дыхание и жизнь покинули меня, и больше не было времени, не было завтра — только мои губы, прижавшиеся к его губам.

Я тут же отстранилась, часто дыша… и вернулась в мир живых.

С него слетела вся его величественность, на лице осталось лишь ошеломление и… и что-то еще, чему я не могла подобрать имени.

— Я поцеловала тебя, — выдохнула я.

Тени вокруг его лица посветлели.

— Теперь… теперь я повелеваю тобой! — сказала я, торжествуя и трепеща. — Ты должен удовлетворить любое мое желание, — добавила я чуть более смиренно.

Он еле заметно покачал головой.

— Но… но я же поцеловала тебя! — воскликнула я, краснея. Меня охватила неуверенность. — Пожалуйста, ведь я не за себя прошу.

— Не смей, — грустно сказал он.

— Ты должен мне помочь, лорд Смерть! Одного поцелуя недостаточно? Тогда…

И я опять поцеловала его.

— И еще…

На этот раз я почувствовала, как его руки обхватили меня, он привлек меня к себе и поцеловал в ответ. В первое мгновение я не могла поверить, что передо мной смерть — нет, он был просто человеком, мужчиной, не более того. А в следующий миг я испугалась и попыталась оттолкнуть его. Тщетно! Он обладал силой большей, чем у сотни мужчин. Он продлевал поцелуй, пока моя кровь не стала такой холодной, что начала жечь меня изнутри.

Он внезапно прервал поцелуй и отшатнулся так резко, что я чуть не упала. Мои губы заледенели, глотка горела от холода, в груди стало морозно и пусто.

— Это опасно! — сказал он сурово.

Я подняла к нему лицо.

— Сэр, я знаю, вы можете сделать все что угодно…

Его глаза не были мутными, пустыми глазами мертвеца. Наоборот, они были ясными — мне показалось, что я вижу в них бесконечное ночное небо и звезды. В его глазах жила невыразимая скорбь и беспримерная красота.

— Почему я не в состоянии отказать тебе, Кетура? — настойчиво спросил он.

Я не могла ответить ничем, кроме правды:

— Потому что вы меня любите!

Тишина, в которой мы разговаривали, исчезла, и снова в моих ушах заревел ветер.

— Это правда, — сказал он голосом тихим и в то же время всепроникающим.

Послышался треск молнии и раскат грома — такой оглушительный, что у меня зазвенело в ушах, и с неба полился дождь.

Сквозь завывание бури я отчетливо расслышала голос лорда Смерти:

— Твоя любимая деревня в безопасности. У тебя время до конца ярмарки, а затем я пошлю за тобой оленя.

Мне показалось, что он не произносит слова вслух, но говорит напрямик в некие безвоздушные уголки моего тайного разума.

Дождь привел Тобиаса в чувство. Мальчик не двигался, не оглядывался по сторонам — вытаращив глаза, он смотрел только на меня.

Лорд Смерть взлетел на коня и в следующий миг пропал. Я опустилась на колени рядом с Тобиасом.

— Он… это… — пролепетал мальчик.

— Он ушел. — Я погладила его по волосам. — И забрал с собой чуму.

Тобиас еще немного полежал, поплакал, и я не могла отличить, где на его лице капли дождя, а где слезы. Затем он медленно сел. Дождь постепенно иссякал, в разрыве между облаками проглянуло солнце.

Тобиас встал, ощупал себя, словно удостоверяясь, что жив. Немного покачался на ногах и улыбнулся.

— Я буду жить! — прошептал он. — Я это чувствую. Я это знаю! Это сделала ты, Кетура! Я обязан тебе жизнью.

Я зажала ему рот ладонью.

— Не мне, Тобиас. Не мне. Жизнь тебе подарил лорд Смерть, как он делает это каждый день. Никогда этого не забывай.

— Но…

— Никогда не забывай!

Тобиас заулыбался.

— Я только знаю, что жив и хорошо себя чувствую, Кетура. Во мне не осталось заразы.

— Пойдем, — сказала я. — Надо узнать, что там с остальными.

Глава двенадцатая,

в которой много неожиданных признаний. Я спасена от ужасной судьбы

Выйдя из леса, мы с Тобиасом оказались не там, где я ожидала. Мы очутились у южной околицы деревни, в месте, где тележная тропа переходила в нашу только что вымощенную дорогу.

Мы молча двинулись в деревню. Она была необычно тиха, и мое сердце на секунду замерло в страхе, что лорд Смерть солгал мне.

Однако рядом шагал Тобиас — бодрый, здоровый и румяный, и даже если бы это не служило доказательством, я была уверена, что слова лорда Смерти не следует подвергать сомнению. Моя деревня спасена.

Но вот странно: радостная мысль о спасении отозвалась в моем сердце не так глубоко, как я ожидала. Я подружилась со смертью и больше ее не боялась.

По дороге шел со своим мулом Томас Ред. Завидев нас с Тобиасом, он поклонился, как будто я была титулованной особой.

— Кетура Рив, — сказал он. — Какая счастливая встреча! Не окажешь ли мне честь въехать в деревню на моем муле? Там собрались все жители. Это действительно большая честь для меня, ибо я слышал, да и видел, как ты спасла нас от чумы.

— Не я, но один мой знакомый.

— Но он не спас бы никого, если бы не ты, — возразил Тобиас.

У меня не было сил пререкаться с ними обоими, да и поездка верхом в тот момент выглядела весьма привлекательно. Я села на мула, и мы двинулись по нашей прекрасной дороге и вскоре увидели впереди толпу односельчан. Заметив нас, они расступились и встали по обе стороны дороги. Когда мы приблизились, толпа затихла.

Маленькая девочка бросила передо мной на дорогу охапку маленьких букетиков. Люди зашептали мое имя. В толпе послышались смех, радостные возгласы, а потом все собравшиеся разом загомонили. Я в недоумении оглядывалась по сторонам, пока мы не въехали на площадь.

В ее центре стоял Джон Темсланд. Тобиас подвел меня к нему, я спешилась и сделала книксен.

Жители собрались вокруг нас кружком. Гуди Томпсон и ее муж подошли ко мне ближе других.

— Прости нас, — сказала Гуди. Ее муж стоял, крутя в руках шапку и глядя в землю. Я заулыбалась — было так приятно видеть в добром здравии и их самих, и их чудесных мальчиков.