Сказочные повести. Выпуск десятый - Виктор Виткович

Волшебная кисть в его руках опять вздрогнула и, почти вырываясь, запрыгала в разные стороны так, что Федя еле её удерживал. А позади бабушки Лиды стала вырастать тенистая липа, с веток которой даже свисали серёжки липового цвета. И по всему двору пошёл запах. И откуда ни возьмись, загудели пчёлы. Летая среди зелёной листвы, они казались золотыми брызгами, оторвавшимися от золотой кисти.

Федя сказал:

— Увидишь, с этой липы пчёлы наберут сто пудов мёда!

— Ну да, сто! — возразил Мишка. — Самое большое — девяносто пять!

С восхищением мальчики смотрели на дерево, хотя цели им достичь всё же не удалось. Федя ошибся: тень упала не на бабушку, а на клумбу.

— Эх ты, волшебник! — сказал Мишка, отобрал кисть и нарисовал вторую липу, ещё лучше, которая закрыла бабушку от солнца часов до трёх дня.

Между тем злой волшебник Абракадабр стоял у парадной двери и внимательно рассматривал отпечаток маленькой пятерни. На вид в ней не было ничего угрожающего; вот если бы ещё отпечатался острый коготь или шестой палец, следовало бы опасаться. Нет, не похоже, что пятерня — магический знак! Впрочем, это легко проверить! Если она магическая, волшебная резинка её не возьмёт…

Кончиком резинки Абракадабр осторожно прикоснулся к отпечатку. Он легко стёрся. Волшебник облегчённо вздохнул и решил сейчас же, не теряя времени, протереть в заборе вторую дыру. Он повернулся к забору и — проклятье! — опять увидел Варфоломея. Мало того, рядом с дворником шагал сам управдом товарищ Папава. Нечего делать, пришлось волшебнику снова скрыться в подъезде и пережидать.

Товарищ Папава был не на шутку встревожен. Надо же было, чтобы несчастье постигло тот самый забор, возле которого его фотографировали!

— Ну где? — спросил он нервно. Его чёрная борода торчала вперёд.

— Здесь… — сказал неуверенно Варфоломей. — Или тут…

Дыры не было.

— Слушайте! — сказал товарищ Папава. — Я работаю с шести утра! И если каждый дворник или водопроводчик будет позволять себе такие шутки… — он не договорил и пошёл обратно в домовую контору.

Варфоломей тупо глядел на забор. Из подъезда выглядывал волшебник, приплясывая от нетерпения.

— Ах, если бы не бляха!.. — стонал он.

А мальчики были во дворе и совершенно ни о чём не подозревали. Они держали золотую кисть и думали, какое доброе дело им ещё сделать.

12

Возле недостроенного гаража сидел грустный человек, который уже сорок минут пытался завести свою легковую машину, и у него ничего не получалось. Это был автомобиль, взявший приз на Всемирной парижской выставке 1900 года. Его владелец, Ромашкин, служил в бюро погоды.

— Помочь? — с готовностью спросил Федя.

— Не надо, — сказал Ромашкин, думая о своём.

— Может, новый баллон? Сменить карбюратор? — спросил Миша.

— Нет, — сказал Ромашкин.

— Дядя Сеня, а дядя Сеня, почему вы такой грустный? — спросил Федя, подмигивая Мишке на Ромашкина и на кисть.

— Нипочему, — сказал Ромашкин. Не мог же он сознаться, что его уволили со службы за то, что он предсказал на весь месяц дождь, а всё время светило солнце.

— Дядя Сеня, а дядя Сеня… — продолжал приставать Федя.

Его прервал дворник Варфоломей. Он вошёл во двор как потерянный.

— Разрешите обратиться, — сказал он Ромашкину. — Посмотрите на забор!

Ромашкин посмотрел.

— Ну и что?

— …Вы не видите случайно… дыру?

— Нет, — буркнул Ромашкин.

Мальчики переглянулись, но Варфоломей почему-то не обрадовался, что дыры нет.

— Спасибо, — дрожащим голосом сказал он и скрылся в дворницкой.

— Дядя Сеня, а дядя Сеня… — опять начал приставать Федя. — Может, вам новый сигнал, как у «Чайки»? Ну, пожалуйста.

Ромашкин молча полез под машину. Тогда и мальчики полезли туда же, готовые помочь, если надо. Вот почему они не видели, как позади них в заборе снова появилась дыра. И в дыре — страшное лицо Абракадабра.

Теперь волшебник протёр дыру и пролез в неё без всяких препятствий. Он сразу увидел мальчиков и Ромашкина — они лежали под машиной, их ноги торчали в разные стороны.

А кисть лежала одна.

Абракадабр начал подкрадываться, и с каждым шагом лицо его становилось страшнее. Наконец он протянул руку к кисти, оглянулся и облегчённо вздохнул. На этот раз за ним никто не следил.

О, как жестоко он ошибался! За ним всё время следили четыре миллиарда пятьсот миллионов глаз. Это были пчёлы, собиравшие мёд на двух новых липах, а у каждой пчелы — это всем известно! — три циклопических глаза на темени и ещё десять тысяч немигающих глаз по бокам. Дружным роем пчёлы неожиданно накинулись на волшебника.

Защищаясь, Абракадабр попробовал их стереть и даже стёр несколько десятков. Но разве под силу одному простому волшебнику бороться против целого роя разъярённых пчёл? Хватаясь то за нос, то за глаз, Абракадабр пустился наутёк. А кисть осталась лежать там, где лежала.

«Да, этот двор заколдован…» — думал Абракадабр. Теперь он в этом окончательно убедился. Он сидел у себя в мастерской и никак не мог отдышаться. Один глаз у него закрылся, а губа распухла. «Надо действовать иначе. Если не удастся самому проникнуть во двор, — значит, надо выманить оттуда мальчиков. Это ясно как ночь! И заманить их к себе! Как это сделать? Очень просто, через Федькину сестру!»

Приняв это решение, Абракадабр повеселел. И, как мы увидим дальше, повеселел не зря: новый план, хотя и не сразу, всё же принёс ему победу. Но об этом после. Пока же Абракадабр покинул свою мастерскую, опять на костылях вошёл в подъезд и, покосившись на лифт, стал подниматься пешком.

«Интересно все-таки, в чём дело? — думал волшебник, взбираясь по лестнице. — Может быть, в чёрной бороде управдома? Может быть, она заколдована? А может быть, всё дело в его фамилии?»

— Папава, — сказал он. — Очень похоже на заклинание! Но надо действовать!..

А во дворе из-под машины всё ещё торчали шесть ног. Из этого можно заключить, что Варфоломей пробыл в дворницкой совсем недолго. Несколько успокоившись, дворник вышел из дому и всей грудью вдохнул в себя запах свежей краски, всегда доставлявший ему радость. «Где ремонт — там жизнь», — мог бы сказать Варфоломей, если бы был немного философом. «Значит, так… — озабоченно думал он. — Маляр обещал докрасить карниз под крышей к двум часам. В три тридцать придёт машина за мусором. Ах, да, совсем забыл — надо побелить столбик у ворот».

Он собрался вернуться за ведёрком с извёсткой, когда взгляд его упал на злосчастный забор. От неожиданности Варфоломей пошатнулся, прикрыл глаза рукой, потом опять посмотрел. В заборе зияла дыра. Побледнев, Варфоломей сделал два шага назад. Дыра не исчезла.

Не спуская с неё глаз, словно боясь, что она пропадёт, Варфоломей вытянул шею и осторожно, не останавливаясь, пошёл к дыре. Подойдя, он просунул в неё дрожащую руку. Рука проходила! Он просунул голову и увидел направо и налево улицу, столь знакомую, что сомнений, увы, быть не могло.

И всё же Варфоломей не верил себе. Спотыкаясь, он побежал за метлой, принёс её, просунул метлу сквозь дыру, выбежал через ворота на улицу, убедился, что кончик метлы торчит. И помчался со всех ног в домовую контору.

13

Товарищ Папава был окружён посетителями. Монтёр требовал дополнительно семь красных лампочек — осветить флаги. Какая-то женщина из квартиры двадцать два кричала про кривое стекло, что ей вчера вставили, «Через твоё стекло, — кричала она стекольщику, — вместо одной бочки у ларька я вижу две бочки!..» А стекольщик стоял тут же и делал вид, что это его не касается. Уполномоченный конторы «Заготживсырьё» стучал кулаком по столу и требовал, чтобы под праздник на каждой лестнице поставили добавочные вёдра для очистков. «Кормление свиней не роскошь, — гудел он, — а общественная необходимость!» Домовый активист, трудившийся над стенгазетой, уже пятый раз спрашивал товарища Папаву, как лучше написать: «Первомайский привет аккуратным плательщикам» или «С Первым мая, дорогие аккуратные плательщики!» Посетители кричали, размахивали руками.

Хлопнула дверь. Товарищ Папава поднял от стола страдальческие глаза и увидел дворника: на нём не было лица.

— Пожар?! — спросил управдом.

— Дыра! — сказал дворник чужим голосом. — Если я вру… — начал дворник. Он уже собрался клясться самыми страшными клятвами, но неожиданно для себя ещё раз сказал: — Дыра!

Управдом встал, раздвинул посетителей, пошёл к выходу.

Первое, чего не увидел дворник, подходя к забору, — конца метлы, которая должна была торчать из дыры. А когда они вошли во двор, Варфоломей убедился, что и дыры не было. Её, как не трудно догадаться, опять заделали мальчики волшебной кистью. Управдом безмолвно поглядел на дворника. Варфоломей заплакал, сказал: