Лицеист - Валерий Пылаев

куда ударила Булава, меня уже не было. Я мчался изо всех сил, обходя Андрея Георгиевича полукругом – и ему приходилось поворачиваться, вставая лицом к солнцу.

Но старый вояка снова нашел, чем меня удивить. Промазав одним Серпом и влепив второй мне в Щит, он не стал атаковать магией, а вдруг полез рукой за отворот куртки. Когда «кольт» в его руках гулко залаял, я едва успел среагировать: упал, перекатился в сторону и поднял Щит сразу с двух рук.

Ход разогнал меня настолько, что, казалось, еще немного – и я смог бы увидеть летящие в меня пули. Первые три ушли в молоко, еще три прожужжали совсем рядом, и только последняя легла в цель. Ладони будто с размаху ударились во что-то жесткое, по Щиту во все стороны разошлась рябь – и прямо мне под ноги свалился расплющенный кусочек свинца.

Андрей Георгиевич отшвырнул уже бесполезный пистолет, но ударить не успел. Я снова выпустил Серп ему под ноги, потом двух Горынчей – и, петляя, помчался вперед. Разделявшие нас полтора десятка шагов я преодолел примерно за две секунды, едва не поймав ребрами две Булавы и получив по боку наугад брошенным в тучу из пыли и ревущего пламени Серпом.

Перед столкновением я успел увидеть лицо Андрея Георгиевича. Не сосредоточенное, как обычно, а сердитое. И будто даже немного растерянное. Я так и не понял, чем он собирается бить – то ли Булавой, то ли просто кулаком, но среагировал: не прикрылся Щитом, а согнулся, ныряя под удар, скользнул вбок, подцепил Андрея Георгиевича за колено и дернул. В спине что-то хрустнуло, но сил хватило: огромное тяжелое тело потеряло равновесие и грохнулось не землю. Я поймал его за ворот одной рукой, а вторую отвел назад, складывая пальцы в привычный знак и готовясь одним движением выпустить Серп.

– Все, все, победил! – Андрей Георгиевич откашлялся, все еще прикрывая голову руками. – Побил старика князь.

А я все не мог поверить, что это случилось. Откровенно безумный маневр, которому меня даже не учили, сработал – и вместо того, чтобы стоить мне серьезной травмы, принес победу. Да еще и над противником пятого класса, чуть ли не вчетверо старше и в тысячу раз опытнее.

– До чего шустрый ты стал, Сашка, – проворчал Андрей Георгиевич. – Не успеваю уже за тобой. Два плетения успел?

– Одно, – признался я, облизывая пересохшие губы. – На второе времени…

– Господь с тобой, ты что – без Кольчуги бегаешь? – Андрей Георгиевич побледнел. – А ну покажи!

В горячке дуэли я почувствовал только резкую боль в боку – что-то вроде укола или пореза, но теперь заметил, что рубашка прилипла к телу, а штаны слева пропитались кровью чуть ли до колена. Серп мог бы разрубить меня надвое, но чиркнул по ребрам и только оставил глубокий порез. Не самая серьезная рана – конечно, если вовремя обратить внимание.

– Не дергайся. – Андрей Георгиевич потянулся к моему боку. – Сейчас…

– Сам, – буркнул я, плюхаясь на колени. – Не сломаюсь.

Плетение вышло не сразу, но через несколько секунд кровь остановилась, а потом бок начал невыносимо чесаться: порез закрывался и явно собирался закончить дело за пару минут. Со сломанным ребром пришлось бы возиться подольше, а на серьезную рану у меня и вовсе не хватило бы ни сил, ни умения… И хорошо, если хватило бы у Андрея Георгиевича: он все-таки боевой маг, а не целитель, и срастить рассеченное надвое тело ему не под силу.

– Сашка, ну ты, конечно, дурень. Чего Кольчугу-то не сделал?

– А смысл? – усмехнулся я. – На раз-два и Щита хватит, а на три вы меня все равно пробиваете. А так хоть удрать можно.

– Тоже верно, конечно. – Андрей Георгиевич прищурился, разбирая структуру еще не успевшего рассосаться Хода. – Смотрю, добавил тут кое-чего?.. Сам придумал, или видел где?

– Сам. – Я пожал плечами. – Где я увижу? Везде стандарт.

– Везде, да не везде. Но там, где не стандарт, тебе пока читать не положено. – Андрей Георгиевич поджал губы и выдохнул через нос. – А что придумал – молодец. Обычно такое делают на старших курсах училища… и то не все.

– Главное – работает. – Я осторожно почесал заживающий бок. – В первый раз…

– Зря, Сашка. – Андрей Георгиевич озабоченно покачал головой. – Без защиты лезть нельзя. А если бы я в полную сил бил?

– В полную – все равно насмерть, – отозвался я. – У вам пятый класс, у меня… непонятно какой. В лоб мне вас пробивать нечем, резерв слабее, защита – тоже. Решил сократить дистанцию.

Андрей Георгиевич явно хотел возразить и уже открыл рот, но смолчал. Разложил я все верно: победить его в перекидывании заклятьями и плясках со Щитом я бы все равно не смог. Вообще никак. Поэтому все предыдущие поединки заканчивались одинаково: я или вычерпывал резерв и не мог собрать сил даже на слабенькую Булаву, или получал так, что валился с ног.

– Хорошо… соображаешь. Только рискуешь сильно, – наконец, заговорил Андрей Георгиевич. – У тебя нет задачи победить… то есть, не было! Отработать защиту, закрепить основу. Пощупать мою оборону… А не калечить!

– Ну уж? – улыбнулся я.

– Вот тебе и ну уж. – Андрей Георгиевич потер поясницу и поднялся на ноги. – Ладно, оба живы – и хорошо. Давай разбирать… Почему Серпами мажешь? Булава четко ложится, а Серп – под ноги.

– Я специально, – пояснил я. – Чтобы пыль поднять – она обзор закрывает. И Горынычи тоже. Медленные, но яркие. Отвлекают.

– Ишь какой хитрый. – Андрей Георгиевич усмехнулся, но его лицо вдруг снова стало смертельно серьезным. – Я думал – что мне все это напоминает? Все вспомнить не мог… А теперь вот, кажись, понял.

– В смысле – тренировки?

– В смысле – как ты двигаешься. Как действуешь. – Андрей Георгиевич огляделся по сторонам и продолжил уже тише, хотя мы были чуть ли не в километре от усадьбы. – В свое время мы так же рядовых бойцов, из простых то есть… натаскивали брать Одаренных.

– Дворян? – зачем-то уточнил я. – Обычным оружием?

– Или без него. Все то же самое: уйти с линии, сбить прицел, зайти по солнцу. – Андрей Георгиевич на мгновение смолк, вспоминая что-то.