Цепная Реакция - Евгения Шамшина

все же она не переставала думать о своем мужчине. Ей снились кошмары. В них она видела летящую вниз Машу. И Маша говорила ей, что это она во всем виновата. Что она лишила их семью счастья, лишила мать ребенка, причем дважды. Каждый раз девушка просыпалась, и долго потом не могла заснуть. Гнет вины расплющивал душу с каждым днем все больше и больше. Она просила у Бога прощения, взывая с одним вопросом, зачем он дал им столько боли. Ведь её любимый… Он чистый и светлый человек, и он не повинен в своем грешном чувстве. Зачем, зачем? Вопрошала она, глядя в потолок. Но ответа не получала. Иногда она плакала, хотя казалось, что слезы иссякли в её глазах. В глазах, которые стали взрослее, чем несколько месяцев назад.

Сергей с помощью навигатора отыскал нужный адрес. Немного помешкавшись, поднялся в подъезд. У нужной двери снова помялся. Но нажал на звонок. Дверь открыла седая женщина, высохшая как доска. От вида Такого мужчины, она чуть не лишилась чувств мгновенно. Он успел поддержать её, чтобы она не рухнула на пол, рассыпав при этом все свои старческие косточки. У женщины потемнело в глазах, и она поседела еще больше. И говорить она не могла, пока он молча, не протянул ей записку. Говорить он не стал умышленно, решив не добивать пожилого человека. Бедолаге понадобились очки. Но когда она справилась с чтением, то внимательно посмотрела на великана в наколках. Глаза её превратились в узенькие щелочки, и одному Богу известно, о чем она думала. Но все-таки протянула ключи в его огромные руки. А потом спокойно, как ни в чем не бывало, указала ему рукой на второй этаж.

— Вам туда. Сашке передай, что я все поняла. Пусть не волнуется.

Он кивнул, и пошел вверх по лестнице. Ощущая спиной изучающий пристальный взгляд. Не совсем ровно, но открыл дверь Сашиной квартиры. В коридоре увидел вещи, готовые к отъезду. И беспорядок. Кровь на линолеуме небольшими разводами. Он присел на корточки, один из разводов походил на след от руки. По размеру он догадался, кому он принадлежит. Задумался. Видя такую картину, очень сложно остаться безучастным. Как просила хозяйка, проверил все ил в порядке. Закрыты ли везде окна, и прочее. Проходя по комнатам, увидел фото женщины с черной лентой на уголке, стало очень неудобно, будто он совершал преступление. Поэтому он взял собранные вещи, и ушел, закрыв дверь.

После похорон, и всех неприятных хлопот. Крылатов долго не мог прийти в себя. Жизнь текла своим чередом. И он продолжал ходить на работу. Сын переехал в квартиру сестры, с неоконченным ремонтом. А отец остался в своем доме. Он корил и винил себя. И мыслями возвращался к погибшей дочери, и к жене, доведенной до последней черты. Одному ему было очень сложно. Одиночество давило его, сводя с ума. Он попробовал даже начать пить, как делают многие. Но у него получилось выпить едва ли три стакана виски. Больше в него просто не лезло. В работе все держалось стабильно, что, безусловно, радовало. Но она никак не спасала и ничуть не отвлекала. С сыном контакт был потерян. И хотя он не винил отца ни в глаза, ни за глаза. Парень решил, что во все виновата молодая любовница. После нападения, которое он совершил. Почему эму стало легче. Он не знал, осталась ли, она жива. И тема эта его особенно не интересовала. Очень скоро он продолжил свой привычный разгульный образ жизни. В один из августовских дней Крылатов взял отгул. И направился в курортную зону. И ехал он туда, потому что не мог. Он не мог без этой девочки. Сердце было изъедено огромным червем тоски. Он скучал по ней, тосковал, как тоскует верный пес без хозяина. И ничего он не мог с собой поделать. Он ехал, даже не зная, что он скажет ей. Но чтобы он не сказал, она всегда его поймет. Душа его летела впереди машины, а внутри, чем ближе, поднимался теплый ком. От него внутри все постепенно нагревалось. Его любовь была сильной властной, и он повиновался ей, как раб. Он хотел быть плененным. Потому что до встречи с Ней, он просто жил. Вместе с чувствами, пусть пошлыми, пусть запретными, но он увидел свет. Тот свет, который озаряет путь влюбленным. Тот свет, ради которого он готов был на все. На любой шаг. И пусть этот шаг в бездну. И он шагнет в эту бездну, не колебаясь, лишь бы увидеть Её, вновь коснуться её губ, и утонуть в объятиях её тепла. Стоял у подъезда, думал, что он скажет. Но думать не мог, потому что ноги подкашивались от одной мысли, что он увидит её. Не важно, все не важно. Что скажут люди, плевать! Все это такое сутолочное! Глупое и мелочное! Потом он звонил в её квартиру, а ему никто не открыл. Лишь холодная тишина в ответ. Он уезжал, и приезжал вновь. И только тишина, такая колючая и страшная. Её нигде не было, ни на работе, ни дома… Нигде… И тогда он испугался. Испугался от того, что потерял эту хрустальную девочку. Девочку с наивными влюбленными глазами. Девочку отчаянную, но страстно любящую его. Его. Такого немолодого. Одна страдательная боль заменилась другой. Они туго переплелись между собой. Так словно одно без другого не могло существовать. ОН встретил позднюю любовь, и потерял семью. Потеряв семью, он потерял и эту хрупкую иллюзию. И в итоге остался в полном одиночестве. Одиночестве ужасном, где есть только вина. Его вина. Он сбился с ног, стараясь найти хотя бы ниточку. И наконец, соседка снизу, поймала его уходящего.

— Что ж ты ездишь то и ездишь. — Спросила она, выйдя в подъезд. Она узнала его. Ведь все видели, наблюдали их роман.

— Мне Саша нужна. Вы не знаете, где она?

— Как ж не знать-то. — Глаза Крылатова вспыхнули робкой надеждой. — Она тут в начале месяца пропала. С работы уволилась. Ну и все. Ни слуху, ни духу. — У мужчины неприятно защемило в груди. — А потом приехал тут мужик! Страшный! Да весь в наколках! Бандит! Одно слово бандит! — Немного подумав, женщина добавила. — Немой бандит. Я чуть Богу душу не отдала со страху то. А он мне от Сашки, от нашей. Весточку сунул. Нормально с ней все. Решила она уехать. В дом отца своего, непутевого!

— Я ничего не понимаю…

— Так и я! И я также! Ну, и попросила