Лучший из миров: как философы предлагали устроить общество и государство - Юрий Александрович Трусов

США для создания новой утопической коммуны.

Он хотел построить новый моральный мир, в котором все будут счастливы. К сожалению, в новый город стекались не только сознательные поселенцы, но и всякого рода искатели приключений, которые не способствовали его плодотворному развитию. Коммуна Оуэна познала затяжной кризис. Жители стали возмущаться распределением денег между работающими и неработающими членами коммуны, а производилось продуктов слишком мало, чтобы сделать город самодостаточным. Постепенно крупная община распалась на более мелкие группы, которые постоянно спорили между собой, а общинный социализм уступил индивидуализму. Потратив практически все свое состояние на это предприятие, Оуэн вернулся домой в Англию, где остаток жизни вел скромный образ жизни, занимаясь в основном написанием книг и пропагандой своих идей.

Новому моральному обществу Оуэна не суждено было просуществовать долго. Кстати, наш критик Шарль Фурье говорит, что это не удивительно, ведь мораль порочна и не применима на практике. Она губит тех, кто ей пользуется, а лицемеров делает богатыми. Пусть попробует честный человек сказать правду о сильных мира сего, правителях и судьях, о махинациях банкиров или юристов, его быстро поставят на место. В лучшем случае обсмеют и пригрозят, а ведь могут заключить за решетку или казнить.

Часть 6. Всевидящее око или утопическая тюрьма Иеремии Бентама

В 1785 году известный английский философ-утилитарист Иеремия Бентам отправился в далекий путь к своему брату, инженеру Сэмюэлю Бентаму, – в Российскую империю. Бентама пригласил сам князь Потемкин – главный фаворит Екатерины II. Преодолевая множественные трудности, с которыми он столкнулся из-за (чего бы вы думали?) незнания русского языка, Бентам добрался до России и поселился в поместье Потемкина в Кричеве, в котором провел два года жизни, занимаясь наукой.

Однажды у брата он увидел проект ремесленного фаланстера, в котором рабочие находились бы под постоянным надзором. Начало русско-турецкой войны испортило все планы, поэтому проект так и не был осуществлен.

Бентаму очень понравилась идея, ведь ее можно применить к разным учреждениям, в которых требуется наблюдение за людьми. Он возвращается на родину и пишет работу «Паноптикон»[72], где на первый план выходит идея идеального тюремного здания. Паноптикон мог бы стать практическим выражением идей Бентама. Его, как и всех наших героев, волновало, каким образом можно облегчить людям их совместное существование, раз уж нам друг без друга не обойтись.

Бентам считал, что добродетельность человеческого поступка определяется его последствиями. Моральное поведение можно обобщить в правиле: стремись достичь наибольшего блага для наибольшего числа людей. Мы, как общество, тоже должны руководствоваться этим правилом в своих коллективных решениях. Остается стремиться организовать общественную жизнь в соответствии с этим идеалом.

Устройству тюрем было до него далековато. В то время заключенные Англии всех возрастов, женщины и мужчины, убийцы и мелкие воры, содержались вместе в камерах. Тюрьмы оставались рассадниками болезней и пороков, в общем, не приносили большой пользы обществу. Для охраны требовалось много персонала и денег, и те впустую: после выхода из тюрьмы, вместо того, чтобы перевоспитаться, преступники (о, неожиданность!) становились новой угрозой обществу.

Бентам предлагает строить паноптиконы (или паноптикумы, что с греческого значит «всевидимые»). По задумке, паноптикон выглядит так: здание круглой формы с атриумом, по окружности в несколько этажей размещены помещения для людей, например одиночные камеры заключенных. В центре помещения располагается вышка наблюдателя, с которой он видит все клетки и всех заключенных через решетки на их камерах. Между одиночными камерами установлены стены-перегородки, которые выступают дальше, чем находится решетка, чтобы заключенные не могли видеть друг друга.

Интересно, о чем бы думал заключенный паноптикона? Безуспешно пытался бы найти слепую зону? Рассчитывал бы на свой страх и риск, что надзиратель спит, отлучился или потерял интерес к своей работе? Надеялся бы на пересменку? С помощью специальной архитектурной организации, стекол и света создаются условия, когда наблюдатель может в любой момент увидеть любого заключенного с вышки, не вставая со своего места. При этом заключенные не видят людей на вышке и не знают, когда за ними наблюдают. Всевидящее око власти контролирует всех, подобно оку Саурона, следящему днем и ночью за Мордором и всем Средиземьем.

Если рассуждать безэмоционально, ничто не гарантирует, что наблюдение осуществляется денно и нощно. Расчет не на сам надзор, а на иллюзию надзора: вряд ли можно одинаково хорошо наблюдать за всеми камерами одновременно. Параноидальное ощущение слежки должно выработать у заключенного правильное поведение.

По современным меркам звучит жутковато, но Бентам задумывал новые тюрьмы как более гуманные и экономичные. И они действительно более гуманны: прозрачность предусмотрена не только для заключенных, но и для надзирателей. За тюремными работниками осуществляется такой же внешний общественный контроль.

Паноптикон делает контроль дешевым, так почему бы не распространить его конфигурацию на любые учреждения, где нужно присматривать за людьми: больницы, школы, психиатрические клиники, фабрики… Что удерживает нас от наблюдения? Обычно оно либо невозможно, либо слишком дорого стоит. Паноптикон позволяет решить эту проблему, создав видимость постоянного контроля с минимальными издержками.

Мы можем посадить в вышку прораба, который следит за рабочими, а по окружности поставить мастерские. Можно посадить в вышку учителя, а по окружности сделать комнаты учеников. Ученики смогут спокойно учиться, не отвлекаясь на одноклассников, списывание и болтовню, а учитель тем временем будет незаметно следить за каждым. Связь между помещением надзора и комнатами-мастерскими позволит передавать инструкции без шума и криков.

Часть 7. Совершенно управляемый город от Мишеля Фуко

Паноптикон – больше чем архитектура здания, в нем можно видеть политическую технологию. Школы, больницы и заводы напрямую связаны с политикой – вопросами власти, управления, подчинения. С точки зрения французского философа Мишеля Фуко[73], паноптикон – механизм осуществления власти, при котором она остается невидимой, но ее возможности расширяются за счет рационализации. Технология паноптикона эффективна, поскольку увеличивается количество людей под ее воздействием, и экономна, так как для отправления власти требуется меньше служащих.

Паноптикон не остался где-то на свалке истории, во временах Бентама. Формы осуществления власти и контроля видоизменяются, но механизм прозрачности, открытый Бентамом в XVIII веке, интерпретированный Мишелем Фуко в XX веке, обрел свою полную силу в веке XXI. Нет надобности в зданиях особой формы, когда повсеместно распространены камеры видеонаблюдения. По данным на 2022 год[74], в Москве под контролем Департамента информационных технологий работает 213 000 камер. Проведем занимательные подсчеты. При населении 12 млн 655 тыс. человек по приблизительным прикидкам на 59 человек приходится одна камера. При этом не учитываются камеры в супермаркетах, банках, парикмахерских… В