О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности - Джейми Кэт Каллан

Утром у нас на завтрак багет, купленный в булочной на первом этаже, с маслом и джемом. И конечно же, замечательный кофе. Мы с Элизабет разговариваем о Шарлотте Генсбур[53]. Ее нос меня буквально очаровал.

– И не потому что это идеальный маленький пикантный носик, – говорю я. – Нет, нос Шарлотты Генсбур невозможно не заметить. У нее длинный и элегантный нос.

Элизабет соглашается, но добавляет:

– Он слегка великоват для ее лица. Он сразу привлекает внимание к себе.

Француженки и сами не знают, в чем их секрет. Они просто чувствуют, что именно так нужно жить. Вот как они открывают для себя joie de vivre и ощущение ooh la la.

Элизабет начинает говорить искусственным голосом – так она разговаривает со своим котом Фрэнком:

– Привет! Я нос Шарлотты! Как дела?!

Элизабет в роли носа Шарлотты ведет себя точно так же, как ее рыжий кот Фрэнк. Я не могу избавиться от ощущения, что кот сейчас выйдет из-под стола, и начинаю говорить за Фрэнка – когда-то так говорил детектив Сэм Спейд из фильмов в стиле нуар.

– Это несовершенство делает нос Шарлотты таким привлекательным, таким поразительным! Я не могу оторвать от нее глаз!

– Да, – отвечает Элизабет голосом носа Шарлотты. – Это так! У меня восхитительный нос!

Шарлотта Генсбур – дочь Джейн Биркин (знаменитой актрисы и певицы, для которой дом Hermès изобрел особую сумку Birkin) и культового французского певца, актера и режиссера Сержа Генсбура. Жизнь его была трагичной, и истории о ней не сходили с первых страниц журналов и газет. И у него тоже был нос.

Именно отцу Шарлотта и обязана своим носом. Полагаю, поэтому она никогда не собиралась «исправлять» его. Ее нос – это ее наследство.

Мысли об этом все еще крутятся в моей голове, хотя прошло уже два дня. Я собираю чемоданы, чтобы ехать в Тулузу. Я думаю о том, что у каждого из нас есть какая-либо физическая особенность, доставшаяся нам по наследству. Это может быть маленькая родинка на носу, зеленые искорки в карих глазах, седая прядь в рыжих волосах в двадцать лет или крохотное пятнышко на левом плече – все это подарки от мамы, отца, бабушки или деда. И все это уходит корнями в тысячелетия. Когда мы меняем свои лица и устраняем маленькие несовершенства, то рвем тонкие нити, связывающие нас с семьей, с нашим прошлым. Да, мы можем стать совершенно новыми. Можем получить новое лицо и новое тело. Мы можем превратить стареющее лицо в юное, чистое, без отметин времени. Но какой ценой? Мне кажется, что идея сохранения физической наследственности стала мне так дорога, потому что я только что открыла ее для себя. Моя бабушка была довольно пышногрудой. И мама тоже. Кто знает, может быть, женщины из рода Вайянкуров, которые пятьсот лет назад жили в Сен‑Николя-д’Альермон, тоже были пышногрудыми. И это заставляет меня думать, что ощущение ooh la la, посетившее меня сегодня, на самом деле часть долгой, долгой истории – такая же, как нос Шарлотты.

И вот я уже стою с чемоданом возле винтовой деревянной лестницы. Я попрощалась с Элизабет. Я в последний раз оглядываюсь на Бельвиль, чтобы и ему безмолвно сказать «до свидания». И тут я замечаю – как это я не видела раньше?! – маленькую табличку у последней ступеньки. На ней написано Essuez vos pieds S. V. P. Мне кажется, что это переводится как «Осторожно, ступеньки». Лишь позже я пойму, что на самом деле там было написано «Вытирайте ноги, пожалуйста». В этот момент что-то щелкает в моем мозгу. Наверное, это был знак самого провидения, потому что я запомнила это. Я твержу себе, что должна быть внимательна. Я должна осторожно подниматься и спускаться по этим безумным французским винтовым лестницам. И всю поездку я проявляю осторожность на всех многочисленных лестницах. Осторожно, ступенька!

Цените атмосферу ужинов – они помогают обрести ощущение ooh la la. Собирайтесь с друзьями – приглашайте гостей, встречайтесь в ресторанах. Каждая такая встреча – это возможность проявить свое истинное «я». Не бойтесь показаться немного театральной, говорить о политике или блистать интеллектом. Не бойтесь – вам просто не позволят зайти слишком далеко. Считайте такие вечера возможностью прикоснуться к своему истинному «я», чувствуя себя в полной безопасности в кругу родных и друзей.

Спросите себя, в чем проявляется ваша физическая наследственность? Не воспринимали ли вы ее как досадный недостаток? А может быть, у вашей мамы, бабушки или тети тоже есть такая особенность? Порадуйтесь этому. Найдите способ превратить так называемый недостаток в поразительное достоинство. Принимайте все, что делает вас отличной от других, и радуйтесь этому.

И наконец, впустите в свою жизнь музыку. Это отличный способ взбодрить свой мозг и посмотреть на мир новым взглядом.

Глава 15

Большие надежды

Из Парижа я уезжаю с вокзала Монпарнас. Поезд несет меня на юг через Бордо в Тулузу. Вечером меня встречает моя французская подруга Беатрис – именно ее рецептом клубники с базиликом я поделилась с вами в своей первой книге. Я обожаю Беатрис! У нее с Жан-Пьером, военнослужащим французской армии, недавно вернувшимся из Гаити, где он помогал жертвам землетрясения, такой прелестный роман! Жан-Пьер – очень спокойный, заботливый мужчина. Он обязательно настоит на том, чтобы самому нести вашу сумочку, если вы окажетесь не в самом благополучном районе города.

И несмотря на то, что Беатрис хватает своих забот – у нее сын-подросток, и ей нужно время на обаятельного Жан-Пьера, у которого, как я только что узнала, возникли проблемы со здоровьем, – она все же находит время для меня. Переночевав в комнате для гостей на первом этаже, утром я поднимаюсь по металлической винтовой лестнице на кухню, где встречаю Беатрис. Беатрис – настоящая французская мама. На ней очки в тонкой металлической оправе. Она – истинная интеллектуалка. Когда-то она окончила Йельский университет и превосходно говорит по-английски. Этим утром она надела длинный льняной халат в цветочек от Liberty of London (ее любимый бренд). Но хотя еще очень рано, она уже на телефоне – работа, я понимаю.

У Беатрис очень непростая напряженная работа. Не знаю точно, чем она занимается, но повсюду я вижу груды бумаг и папок, и она не снимает маленьких наушников, потому что ей часто приходится разговаривать по телефону. И все же она успевает сварить мне свежий кофе. А на столе меня ждет багет, свежее масло и банка абрикосового джема из загородного дома ее матери. Так начинается мой день.

Утром в понедельник я собираюсь улететь, а на сегодня у меня запланирован поход по магазинам, чтобы в воскресенье я могла спокойно собраться и отдохнуть. Спускаясь по винтовой лестнице, я держусь за поручни, но, выйдя из дома на мощенную булыжником улицу, я забываю об осторожности, беспечно шагаю вдоль улицы и выхожу на широкий бульвар.

Мне нравится Тулуза. Юг Франции совершенно не похож на Париж. И на север он тоже не похож. Я иду по улице Мерли мимо собора на площади Сен-Сернен и обращаю внимание на то, что женщины здесь одеты более ярко и ведут себя более непринужденно, чем на севере. Тулузу называют Розовым городом: все здания в городе выдержаны в розовых тонах. И здесь совершенно особый свет. Тулуза стоит на берегах Гаронны, откуда рукой подать до Испании. Думаю, этим и объясняется иная атмосфера. Здесь всегда светит солнце. Тулуза – университетский город, и мне нравится наблюдать за студентами из-за столика кафе на площади Капиталь. Я направляюсь именно туда, потому что по субботам на площади открывается замечательный рынок.

Целый день я хожу по маленьким туристическим магазинчикам – мне нужно купить сувениры для родных и друзей: фиалковый ликер, фиалковые конфеты и фиалковые попурри. Тулуза славится своими фиалками, а я люблю фиалковый кир – белое вино с каплей фиалкового ликера. Напиток получается сладким и очень ароматным. Кроме того, фиалковый ликер продают только на юге. Я брожу по городу и фотографирую, фотографирую… Я покупаю два платья от Армана Тьерри. Одежда этого модельера не слишком дорогая и мне идет. А потом захожу в парикмахерскую вымыть и уложить волосы. И наконец, покупаю коробку прекрасных шоколадных конфет для Беатрис и Жан-Пьера.

Конечно, я устала, но мне так нравится все, что я купила. А впереди меня ждет прекрасный ужин!

Когда я спускаюсь вниз по улице Лафайетт, возвращаясь к дому Беатрис, я вдруг замечаю, что тротуар становится скользким, а улицы в Тулузе кривые и узкие. Я ухитрилась заблудиться: через несколько минут я понимаю, что иду в неправильном направлении. Я уже на бульваре Страсбург, но он кажется мне незнакомым. Во мне зарождается паника. Жар заливает все тело – руки, шею, все лицо.

Мне не хочется опаздывать к ужину. У меня нет мобильного телефона, но даже если бы он и был (надо, все-таки надо делать международный роуминг!), я не позаботилась о том, чтобы взять с собой карточку с телефоном и адресом Беатрис. Я так много времени пробыла во Франции, а в понедельник уже собираюсь лететь домой, поэтому мысленно я уже покинула эту страну. И я начинаю серьезно нервничать.