Тысяча И Одна Ночь. Книга 3 - без автора

Когда Сасан услышал от неё такие речи и понял эти нанизанные стихи, он поднялся в гневе и воскликнул: "Если бы убить тебя не было позором и бесчестием, я бы скинул тебе голову мечом и остыло бы твоё дыхание!" А она сказала ему: "Раз ты на меня гневаешься, то знай, - я шучу с тобой!" И она вскочила и стала целовать ему голову и руки и сказала: "То правильно, что ты думаешь, и скоро мы с тобой измыслим хитрость, чтобы убить его".

И, услышав от неё такие слова, Сасан обрадовался и сказал: "Поторопись с этой хитростью и облегчи мою горесть! Ворота хитростей стали тесны для меня". - "Я скоро придумаю тебе, как погубить его душу!" - сказала она, и Сасан спросил: "Чем?" И она отвечала: "С помощью нашей невольницы, по имени Бакун. Она в коварстве знает много способов. А эта невольница была одна из сквернейших старух, чья вера не позволяла не делать скверного. Она воспитала Кан-Макана и Кудыя-Факан, и Кан-Макан питал к ней большую склонность, и от крайней любви к ней он спал у её ног".

И царь Сасан, услышав от своей жены эти слова, воскликнул: "Поистине, это решение будет правильно!" А потом он призвал невольницу Бакун и, рассказав ей, что случилось, велел ей постараться убить Кан-Макана и обещал ей все прекрасное. И старуха сказала: "Твоему приказанию повинуются, но я хочу, о владыка, чтобы ты дал мне кинжал, напоённый водой гибели, и я потороплюсь погубить его". - "Пусть добро сопутствует тебе!" - воскликнул царь и принёс ей кинжал, который едва ли не опережал приговор судьбы.

А эта невольница слышала рассказы и стихи, и запомнила диковины и повести, и она взяла кинжал и вышла из дома, раздумывая, в чем будет для Кан-Макана гибель, и пришла к нему, когда он ждал исполнения обещания госпожи Кудыя-Факан. А этой ночью он вспомнил о дочери своего дяди, Кудыя-Факан, и в его сердце вспыхнули огни любви к ней.

Когда он сидел так, вдруг входит к нему невольница Бакун и говорит: "Пришла пора единения и миновали дни разлуки!" И Кан-Макан, услышав это, спросил её: "Как поживаете, Кудыя-Факан?" И Бакун отвечала: "Знай, что она охвачена любовью к тебе". И тогда КанМакан поднялся и пожаловал ей свою одежду и обещал ей все прекрасное, а она сказала ему: "Знай, что я буду у тебя сегодня ночью и расскажу тебе, какие я слышала речи, и развлеку тебя рассказом о всех влюблённых, которые заболели от страсти". - "Расскажи мне историю, которая обрадует моё сердце и от которой пройдёт моя скорбь", - сказал Кан-Макан, и Бакун ответила: "С любовью и удовольствием".

И она села с ним рядом (а тот кинжал был у неё в одежде) и сказала: "Знай, вот самое усладительное, что когда-либо слышали мои уши".

Рассказ о любителе хашиша (ночи 142-143)

Один человек предавался любви к красавицам и тратил на них деньги, пока совсем не обеднел и у него совершенно ничего не осталось. И мир сделался для него тесен, и стал он ходить по рынкам и искать, чем бы ему прокормиться, и, когда он ходил, вдруг острый гвоздь воткнулся ему в палец и оттуда потекла кровь, и тогда он сел и, вытерев кровь, перевязал палец и потом поднялся на ноги, крича.

И он проходил мимо бани и вошёл туда и снял с себя одежду, а оказавшись внутри бани, он увидел, что там чисто, и сел возле водоёма и до тех пор поливал себе водою голову, пот не устал..."

И Шахразаду застигло утро, и от прекратила дозволенные речи.

Сто сорок третья ночь

Когда же настала сто сорок третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что бедняк сел возле водоёма и до тех пор поливал себе водой голову, пока не устал. И тогда он подошёл к холодному бассейну, но не нашёл там никого, и, оставшись один, он вынул кусок хашиша и проглотил его.

И хашиш растёкся у него в мозгу, и он покатился на мраморный пол, и хашиш изобразил ему, что знатный начальник растирает ему ноги, а два раба стоят над его головой - один с чашкой, а другой с принадлежностями для бани - всем тем, что нужно банщику. И, увидев это, бедняк сказал про себя: "Эти люди как будто ошиблись насчёт меня, или они из нашего племени - едят хашиш".

Потом он вытянул ноги, и ему представилось, что банщик говорит ему: "О господин мой, подходит время тебе подниматься: сегодня твоя смена". И бедняк засмеялся и воскликнул про себя: "Чего Аллах захочет, то будет, о хашиш!" - а потом он сел молча. И банщик взял его за руку и повязал ему вокруг пояса чёрный шёлковый платок, а рабы пошли сзади него с чашками и его вещами, и шли с ним, пока не привели его в отдельную комнату, и зажгли там куренья.

И он увидел, что комната полна всяких плодов и цветов, и ему разрезали арбуз и посадили его на скамеечку из чёрного дерева, и банщик, стоя, мыл его, а рабы лили воду. А затем его как следует натёрли и сказали ему: "О владыка наш, господин, будь здоров всегда!" А после того все вышли и закрыли за собой дверь, и, когда бедняку представилось все это, он поднялся и отвязал платок с пояса и так смеялся, что едва не потерял сознание. И он продолжал смеяться некоторое время и сказал про себя: "Что это они обращаются ко мне, как к везирю и говорят: "О владыка наш, господин?" Может быть, они сейчас напутали, а потом узнают меня и скажут: "Это голыш!" - и досыта надают мне по шее!"

Затем он выкупался и открыл дверь, и ему представилось, что к нему вошёл маленький невольник и евнух, и невольник был с узлом. И невольник развязал узел и вынул три шёлковые салфетки, и одну из них он накинул ему на голову, другую на плечи, а третью повязал ему вокруг пояса. А евнух подал ему деревянные башмаки, и он надел их, и к нему подошли невольники и евнухи и стали поддерживать его, и, пока это происходило, он все смеялся. И он вышел и вошёл под портик и увидел там великолепное убранство, подходящее только для царей, и к нему поспешили слуги и усадили его на сиденье и до тех пор растирали ему ноги, пока сон не одолел его.

А заснув, он увидел у себя в объятиях девушку, и поцеловал её и положил её себе между бёдер и сел с нею, как мужчина садится с женщиной, и, взяв в руку свой закар, он притянул к себе женщину и подмял её под себя...

И вдруг кто-то говорит ему: "Проснись, голодранец, уже пришёл полдень, а ты спишь!" И он открыл глаза и увидел себя у холодного бассейна, и толпа вокруг него смеялась над ним, а его айр поднялся и салфетка на поясе развязалась. И ему стало ясно, что все это пучки сновидений и привиделись они из-за хашиша. И он огорчился и, взглянув на того, кто его разбудил, сказал ему: "Ты бы подождал, пока я вложу его". И люди закричали: "Не стыдно тебе, пожиратель хашиша, ты спишь, а твой закар поднялся!" И его колотили, пока у него не покраснела шея, и он был голоден и попробовал вкус счастья во сне".

И Кан-Макан, услышав от невольницы эти речи, так засмеялся, что упал навзничь и сказал Бакун: "О нянюшка, это удивительный рассказ, и я не слышал такой истории, как эта. Знаешь ли ты ещё другие?" И она отвечала: "Да". И невольница Бакун продолжала рассказывать Кан-Макану всякие небывалые рассказы и смешные диковинки, и сон одолел его, а эта невольница до тех пор сидела у его изголовья, пока не прошла большая часть ночи.

И тогда она сказала про себя: "Вот время поймать случай!" И, поднявшись, обнажила кинжал и подскочила к Кан-Макану, желая зарезать его, но вдруг вошла к ним мать Кан-Макана. И, увидав её, Бакун поднялась и пошла ей навстречу, и её охватил страх, и она стала трястись, словно её забрала лихорадка.

И когда мать Кан-Макана увидала её, она изумилась и пробудила от сна своего сына, а тот, проснувшись, нашёл свою мать сидящей у него в головах, и приход её был причиной его жизни. А пришла его мать потому, что Кудыя-Факан слышала тот разговор, когда сговаривались убить Кан-Макана, и сказала его матери: "О жена моего дяди, иди к своему сыну, пока его не убила распутница Бакун". И она рассказала старухе обо всем, что случилось, от начала до конца, и та пошла, ничего не понимая и не ожидая, и вошла в ту минуту, когда Кан-Макан спал, а Бакун бросилась к нему, желая его зарезать.

А Кан-Макан, проснувшись, сказал своей матери: "Ты пришла, о матушка, в хорошее время, и моя няня Бакун у меня сегодня ночью". И он обернулся к Бакун и спросил: "Заклинаю тебя жизнью, знаешь ли ты сказку лучше тех, которые ты мне рассказала?" И невольница ответила: "И куда тому, что я тебе рассказала раньше, до того, что я тебе расскажу теперь? Оно ещё лучше, но я расскажу тебе об этом в другое время".

И Бакун поднялась, не веря в спасенье, и Кан-Макан сказал ей: "Иди с миром!" - а она догадалась по своему коварству, что мать Кан-Макана осведомлена о случившемся. И Бакун ушла своей дорогой.

Тогда родительница Кан-Макана сказала: "О дитя моё, сегодня благословенная ночь, так как Аллах спас тебя от этой проклятой". - "Как так?" - спросил КанМакан, и она рассказала ему, в чем дело, с начала до конца, а Кан-Макан воскликнул: "О матушка, для того, кто останется жив, нет убийцы, и если его убивают, он не умрёт. Но осторожнее всего будет нам уехать от этих недругов, и Аллах сделает, что хочет".