Пронск - Калинин Даниил Сергеевич

Впрочем, с другой стороны, я же был прав – авантюра ведь кончилась бы твердой, уверенной победой! Кадан мертв, тургауды истреблены едва ли не под корень, от тумена осталось чуть более трети нукеров, катапульты сожжены, китайцы… Китайцы погибли, увы, не все. Но полутора тысяч оставшихся в строю кипчаков и примерно двух тысяч гулямов, фактически потерпевших поражение в полевой схватке, явно не хватило бы для штурма Пронска!

Однако еще не успели закрыть ворота за последними отступившими в Пронск дружинниками, как под обескураженными взглядами стоящих на стенах ополченцев и простых жителей из-за изгиба реки показалась огромная колонна поганых… Словно невиданная змея, она стала выползать на открытое пространство, и вскоре первые ряды свежих татар уже вступили в недавно разоренный лагерь.

И ворогов, по всем прикидкам, явилось не менее тумена!

Трудно описать словами чувства, переполнившие защитников града. Вот только что казалось, что в невероятно напряженной схватке, унесшей столь много жизней, мы взяли верх! Но тут же на наших глазах враг усиливается многократно, и численность его становится еще большей, чем до вылазки… Правда, трезво мыслящие люди прекрасно понимали, что не случись вылазки, и огромная, по местным меркам, объединившаяся орда так или иначе захватила бы город. Но много кто способен оценить обстановку с холодной головой среди тех, кто лишь недавно вышел из схватки? Кто потерял родного, близкого человека, с кем еще утром разговаривал? Тепло чьих прикосновений еще помнит тело, а в ушах словно наяву стоит голос любимого?!

Впрочем, вои, пришедшие с нами в Пронск, еще какое-то время сохраняли относительную бодрость духа: у Бурундая ведь не было мастеров осадного дела, китайцы Кадана вроде бы все погибли в схватке. Чего нам бояться? Ну постоят под градом, чуток поголодают, но без пороков им все одно не разгуляться! Единственное уязвимое место крепости – ворота, кои сразу же после вылазки принялись закладывать камнем местные умельцы. Также мы принялись рубить и все сходни, ведущие с внешней стены к периболу. Городни ведь по периметру соединены между собой настилами-раскатами обламов – этакой «балконной» галереей, вынесенной вперед на бревенчатых консолях. Кстати, обламы оборудованы специальными щелями для обстрела подошвы крепости, а вынос вперед не позволяет приставить к ним лестницы от вала! Боевой ярус же надвратной башни располагает еще и варницей – отверстием в полу для выливания вара, то есть крутого кипятка.

Этакие деревянные машикули, и я бы не сказал, что на минималках!

Так что в дружине нашей общее видение ситуации было примерно таким: хрен татары сквозь ворота пройдут! А если и пройдут, на второй стене их есть кому встретить, перибол же и вовсе превратится в коридор смерти для поганых, простреливаемый с двух сторон! И пусть воев в Пронске осталось откровенно маловато, но для защиты не столь и великого по длине участка внешней стены четырех сотен дружинников нашего отряда должно хватить. К слову, в гроднях вои запланировали также и ночевать, ибо где там в городе искать себе ночлег? В домах горюющих матерей и жен?! Лучше уж на боевом посту – холодновато, конечно, но если закрыть бойницы, не замерзнем… А уж если сравнивать с ночевками под открытом небом, то вообще лепота!

Конечно, уцелевших именно пронских ратников это решение не касалось…

Кречет коротко переговорил с воеводой Мирославом, на время возложившим на себя обязанности командира гарнизона. Тогда они и определились, что первый рубеж обороны занимаем мы, а вот внутреннюю тыновую стену берет на себя уже пронская дружина – две с половиной сотни уцелевших ратников. Еще под сотню перераненных, но способных удержать меч воев, под началом едва стоящего на ногах Коловрата (вот с ним, увы, пока что не получилось даже парой слов перекинуться) отправили в княжеский детинец… А из ополченцев решили сформировать небольшие дозоры, распределив между ними оставшиеся участки стен. И пусть со стороны крутых обрывов Покровского холма штурм кажется невозможным, все же страховка не помешает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В общем, приготовились мы к отражению возможного скорого штурма, да только поганые нас удивили… Да еще как удивили… Как видно, Бурундая не особо-то обескуражил и тяжелый штурм Ижеславца!

По поводу последнего, кстати, осталось очень много вопросов. С высоты стен я не увидел среди пришедших ни одного всадника – выходит, лошадей съели? Но зачем?! Возьми поганые град, лошадей есть бы не пришлось, запаса еды хватило бы на несколько дней… И почему так велика подступившая к Пронску тьма? Ведь внутренний детинец Ижеславца защищала двухтысячная рать, и, судя по первым дням сражения, эти парни за здорово живешь продали бы свои жизни! Двух, а то и трех нукеров к одному русичу разменяли бы татары во время штурма укрепления, явно не меньше! Напрашивается вывод, что враг или вовсе не пошел на штурм из-за угона нами скота, или пошел, но, понеся не такие и значительные потери, от дальнейших попыток овладеть детинцем отказался… И ведь других объяснений своим наблюдениям я просто не нахожу!

А значит, во вражеском тылу уцелел далеко не самый слабый гарнизон…

Вот был бы рад такому раскладу Захар Глебович, остро переживавший за оставленных нами соратников! Да только в Пронск смелый воевода не отступил. И судя по тому, что тумен поганых вышел с реки, от Ижеславца – как раз куда тысяцкий голова увел половецкие сторожи, – героического командира больше нет в живых.

Жаль, искренне жаль…

Впрочем, павших мы еще успеем пожалеть и помянуть, коли к их числу не присоединимся. А ведь к этому все и идет…

Татары нас удивили, крепко удивили. Темник новоприбывших с ходу организовал вынос тел из лагеря, расчистив его и уберегая своих нукеров от возможной заразы. Причем павших раздели едва ли не догола, а все оружие и брони поганые оставили себе. С учетом перебитых нами тургаудов и собственно дружинников, враг обогатился примерно на две тысячи комплектов брони!

Разбежавшихся после налета Захара Глебовича и потерявших в бою наездников лошадей собрали и раненых безжалостно пустили под нож, кормить тьму. А вот десятки здоровых на наших глазах впрягли во все имеющиеся повозки да покатили их по реке, в направлении Ижеславца – чую, к завалу из замороженных туш… Может, стоило их оттащить куда-нибудь в лес? Так ведь воронье бы все равно выдало, зато хоть немного времени ворог потерял, обходя препятствие. Может, как раз то самое время, коего нам и хватило отступить в Пронск…

Обеспокоились степняки и защитой стоянки. Так, рогатки, прикрывающие до того подступы ко рву, они сняли и стали окружать ими лагерь. А в близлежащих лесах застучали топоры – и вскоре вороги принялись таскать ко рву срубленные деревца. Развернутые к нам концы они тут же стали ошкуривать да заострять, одновременно запалив множество костров по линии насыпи, оставшейся после рытья рва. Собираются, значит, все-таки возвести надолбы…

Но самым худшим было то, что у сожженных пороков засуетилось от силы полтора десятка уцелевших китайцев. Вроде бы горстка! Но под их начало дали также полсотни мужей мокши, и последние тут же включились в работу… Так что ближе к закату за зарождающимся тыном мы уже вполне отчетливо разглядели две вновь собранные катапульты. Небольшие, правда, вихревого типа… Учитывая же, как долго китайцы сновали между сожженными пороками, что-то собирая и сортируя, а после строительства камнеметов сразу переключились на возведение тарана (первый сожгли утром), число их уже не увеличится. Видимо, больше нет специальных деталей – монголы обычно возят их в осадном обозе, а на месте аналогов не изготовить…

Но нам ведь и двух машин может хватить за глаза… Особенно, если вспомнить, что до хранилища емкостей с огненной смесью на основе нефти, используемой монголами, мы в бою так и не добрались! Закрутила ведь кровавая сеча, вытянула всю душу, мысли были лишь о том, как бы не упасть от усталости, пропустив притом вражеский удар…

А теперь я стою на панихиде, среди собравшихся у тела князя Всеволода Михайловича, и терпеливо жду ее конца, рассчитывая уже более детально обсудить пару задумок с воеводой Мирославом. Он присутствует здесь же, как и прочие ближники князя. Но хоть в небольшом по площади храме находится лишь единственный гроб с телом Всеволода, панихиду ведут по всем павшим воям сразу. Просто князя успели забрать, а остальных, увы, нет…