Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Он развернул кресло, чтобы посмотреть Риксу в лицо.

— Я видел Уолена до смерти вашего деда. Он был красив и полон энергии. Выглядел так, будто мог поднять весь мир одной рукой. — Уилер чиркнул спичкой и зажёг потухшую трубку. — Спустя месяц после смерти Эрика у лимузина Уолена спустила шина через дом от редакции «Демократа». Пока Эдвин Бодейн ходил к автомату звонить, я подошел к окну посмотреть. Я лишь мельком увидел Уолена перед тем, как он задернул занавеску. — Он бросил на Рикса долгий тяжелый взгляд. — Это был другой человек.

Рикс нахмурился.

— Что вы имеете в виду? Это был не Уолен?

— О, конечно, это был Уолен. Но старый, сломленный Уолен. Я никогда не забуду его глаза. Он выглядел так, будто нанес визит самому дьяволу. В его руке была эта трость.

Я это тоже запомнил. Но я никогда не видел, чтобы человек так менялся за столь короткий отрезок времени.

— Я полагаю, на него повлияла смерть Эрика.

— С чего бы вдруг? Насколько я понимаю, Уолен не был любящим сыном. Теперь послушайте вот что: в ночь смерти Ладлоу у Эрика был нервный срыв. Это произошло во время одного из фантастических приемов Эрика. Ладлоу вызвал его в Тихую комнату. Пару часов спустя некоторые из гостей услышали сильный шум в кабинете. Они туда зашли и обнаружили Эрика в припадке бешенства. Он крушил мебель и швырял в стену все подряд. Потребовалось четверо или пятеро мужчин, чтобы держать его, пока звали доктора. Затем Эрик заперся на месяц. — Дунстан вопросительно поднял брови. — Почему? — спросил он. — Эрик ненавидел Ладлоу. Почему смерть Ладлоу свела его с ума?

— Это трудно объяснить, — ответил Рикс. — Скорее он должен был плясать от радости.

— Правильно. Эрик делал все, что мог, чтобы ускорить смерть отца. И Уолен был не лучшим сыном. Он бы и пальцем не шевельнул, чтобы помочь Эрику. Тогда почему они оба реагировали подобным образом?

— Я не знаю.

— Я тоже. И никто не знает. Но я скажу вам, что думаю. — Дунстан наклонился вперёд, его ярко-голубые глаза оживленно горели. — В последнюю минуту что-то передается от отца к сыну. Какая-то тайна, о которой ни Эрик, ни Уолен и помыслить не могли. Мне представляется, Ладлоу перед самой смертью сказал Эрику что-то в Тихой комнате, что едва не свело Эрика с ума.

— А Эрик незадолго до смерти передал это Уолену?

— Да. Поэтому сразу после смерти отца здоровье Уолена пошатнулось. Эрик и Уолен по прошествии времени оправились. Может, шок прошел или они держались, потому что у них не было выбора. Мой вопрос состоит в следующем: что передается от отца к сыну накануне смерти главы семьи?

— Трость, — ответил Рикс.

Ответ казался очевидным.

— Нет, тут что-то большее. Трость — это неудивительно. Я думаю, это нечто такое, что скрывают до последней минуты, какое-то обязательство, которое нужно передавать из поколения в поколение. Я спрашивал об этом Эдвина, но он, конечно, не сказал. Он просто приносит документы, оставляет их, а затем забирает. Ответ в библиотеке Лоджии. Нужно его добыть.

— После того, что случилось со мной в детстве, я просто не способен туда войти.

— Но вы могли бы войти туда с Эдвином. Он провёл бы вас в библиотеку.

Рикс пожал плечами. Сама мысль войти в Лоджию, пусть даже с Эдвином, заставляла его желудок сжиматься от страха.

— Не знаю, не знаю. Но допустим… И что мне искать?

— Деловые записи. Списки имущества. Что-нибудь о Хадсоне Эшере. Может быть, какую-то информацию о его предках в Уэльсе. О женитьбе Арама в Сан-Франциско на матери Шанн. Он встретил ее, когда поехал, вопреки строгим запретам Хадсона, искать свою тетю Маделин. Может быть, документы, касающиеся имения в Пенсильвании и смерти Родерика. Там, внизу, должен находиться музей Эшеров, и если ответ в письменной форме существует, то он, скорее всего, в этом музее.

Рикс провёл рукой по заплесневелому переплету записной книжки. Снаружи гром раскатывался все ближе. Если Рикс и найдет в себе смелость снова войти в Лоджию, то это будет сделано по чертовски важной причине.

— Теперь я хочу увидеть вашу рукопись, — сказал он.

— Рано. Покажу, когда вы принесете то, что я прошу.

Рикс посмотрел на упрямого собеседника и внезапно понял, что Уилер Дунстан просто играет с ним, используя его в качестве мальчика на побегушках, и не имеет никакого намерения показывать свою книгу. Внутри у него все свело от гнева.

— Сейчас же, — потребовал Рикс. — Я уже достаточно рисковал для вас. Я могу рыться в библиотеке год и не найти того, что вы ищете! Если отец узнает, он…

— Лишит вас наследства? — лукаво спросил Дунстан. — Я думал, у вас нет интереса к семейному делу.

От сарказма в голосе Дунстана Рикс внутренне вздрогнул. Теперь он проклинал себя за то, что вообще связался с этим человеком. Даже если в глубине души он надеялся, что сможет получить значительную долю наследства Эшеров, с этим покончено, если за домом ведется наблюдение. Он должен спасти из обломков хоть что-то!

— Теперь послушайте меня, — холодно объявил он. — Я доказал вам, что могу помочь написать эту книгу. Думаю, я заслуживаю того, чтобы прочитать вашу рукопись.

— Нет. До тех пор пока книга не будет закончена, я никому не позволю до нее дотронуться.

— Черт возьми! Вы не знаете, чем я рискую, бывая здесь! — Вне себя от злости, Рикс поднялся со стула. — Я вам не слуга! Если вы хотите, чтобы я пошел в Лоджию и сделал за вас грязную работу, то я хочу увидеть то, что уже написано!

Дунстан открыл рот, чтобы возразить, и тут его лицо словно окаменело, а глаза остекленели. Он, казалось, смотрел