Королев: факты и мифы - Ярослав Голованов

– «Алмазы», – «Заря». Осуществить ориентацию и посадку вручную...

Баллистики быстро подсчитали, что «Восход-2» можно посадить на следующем – 18-м витке, а если не получится – на 22-м и 23-м. Королев успел сообщить об этом экипажу. Решено было садиться на 18-м витке. В этом случае точка посадки сильно сдвигалась на север.

Беляев спокойно, «как учили», с помощью «Взора» начал ручную ориентацию. Сидя в кресле, бега Земли он не видел. Леонов «всплыл» над своим креслом, поглядывал в иллюминатор и заодно придерживал Беляева, чтобы ему легче было работать. Наконец все закончено. Палец упирается в кнопку включения тормозного двигателя, и в тот же миг невесомость исчезает: ТДУ начала работать.

Надо сказать, что в это время Леонов еще не занял места в кресле. О том, что в результате этого могло произойти, он рассказал в юбилейной телепередаче 25 лет спустя. Ведь режим спуска рассчитан для строго зафиксированного положения центра масс корабля. Если Леонов не сидел в кресле, центр масс оказывался смещенным и работающая ТДУ могла создать опаснейшую закрутку – одному богу известно, как мог бы в этом случае полететь корабль. К счастью, этого не случилось, но и на этом злоключения «Восхода-2» не кончились. Не отстрелился в положенное время приборный отсек. Королев давно предусмотрел возможность такого отказа. Стальные ленты, соединяющие спускаемый аппарат с приборным отсеком, все равно должны были сгореть при входе в плотные слои атмосферы, но до того, как это происходило, корабль срывался в нерасчетный режим баллистического спуска, перегрузки возрастали до десяти единиц – а это много, это очень много, и очень трудно человеку становится жить, когда тело его весит 700 килограммов.

Не знаю, был ли до того и после того в жизни Павла Беляева и Алексея Леонова миг более радостный, чем тот, когда услышали они резкий короткий хлопок – раскрылись парашюты. Ну, теперь-то, кажется, все позади. Все, да не все...

«Восход-2» опускался в тайгу километрах в 180 севернее Перми. Пеленг поймали, вроде все в порядке. Больше всего волновала теперь Королева система мягкой посадки. Кто-то из разработчиков ее однажды сказал Сергею Павловичу, что щуп настолько чувствителен, что включает пороховые движки даже при соприкосновении с пушистым снегом. Но если так, то он может включить их при соприкосновении с веткой дерева! А там елки стоят сорокаметровые! Мягкая посадка может сработать на вершине дерева, и шарик покатится вниз. Убиться не убьются, а синяков набрать смогут...

Все обошлось, никуда не упали. Вообще, если теперь оглянуться назад и посмотреть, сколько реальных смертельных угроз пережили космонавты после возвращения Леонова из открытого космоса, нельзя не признать, что полет их был на редкость счастливым, судьба словно хранила последний космический экипаж Королева...

Сели в тайге, укрытой глубоким, еще не тронутым весной снегом. Радиостанция посылала устойчивый пеленг – найдут обязательно. Было очень холодно. Порошок против акул был, а теплой одежды не было. Погрелись у костра. Беляев хотел подогреть тубу с шоколадом.

– Паша, она взорвется, – предупредил Алексей.

И точно, туба рванула и улетела в снег метров за пятьдесят. Леонов заметил неподалеку неслышное перемещение волчьей стаи. Было бы крайне глупо предоставить этим тварям на обед первого человека, побывавшего в открытом космосе. Залезли в корабль. Оказывается, если обмотаться парашютами, они неплохо греют...

Королев и Тюлин звонили по ВЧ в Пермь первому секретарю обкома партии К.И. Галаншину, объяснили ситуацию. Там быстро создали что-то вроде своего штаба по спасению. Весть о том, что космонавты сели в зимней тайге, распространилась по всем службам космодрома мгновенно. К Королеву пришли Юрий Лыгин – он возглавлял бригаду сборщиков в МИКе, инженеры Владислав Волков248 и Евгений Фролов, военный испытатель Владимир Беляев – однофамилец командира «Восхода-2».

– Сергей Павлович! Отправьте нас в Пермь! Мы их найдем, мы спортсмены, мы лыжники...

Фролов был ему нужен здесь, а остальных, под начальственным оком заместителя Каманина генерал-майора Леонида Ивановича Горегляда, срочно переправили в Пермь. Генерал-майор остался в Перми «для осуществления общего руководства»249, а Лыгин, Волков и Беляев полетели в тайгу искать космонавтов.

Нашли их по пеленгу довольно скоро. Стали сбрасывать с вертолетов теплые куртки, штаны и термосы с горячим кофе. Куртки картинно повисали на ветвях могучих елей. Термосы попадали в стволы и рвались, как снаряды, впору было спасаться в корабле. Один вертолетчик бросил ни во что не завернутую, «голую» бутылку коньяка. Она воткнулась в снег и осталась цела. Как легко понять, в музей Звездного городка она не попала...

Потом пришли лесорубы: Брежнев запретил поднимать космонавтов в вертолет на тросе, и лесорубы вырубали площадку, на которой могла бы сесть винтокрылая машина. Это были немногословные, бородатые уральцы, полные чувства собственного достоинства. Усевшись у костра, закурили, покосились на «Восход-2»:

– Это что ли корабль-то ваш?..

– Этот, этот! – радостно подтвердили Беляев и Леонов.

– Чтой-то больно маленький, – лениво молвил бригадир и отвернулся. Когда Леонов предложил ему свою цветную фотографию с автографом, он взял, внимательно и надменно разглядел ее и вернул со словами:

– Мне ее и вешать-то некуда...

На следующий день, когда сел вертолет, к космонавтам по грудь в снегу пробились байконурские спасатели. Объятия, поцелуи... Вскоре они были уже на пермском аэродроме, где ждал их главный «спасатель» генерал Горегляд...

21 октября экипаж «Восхода-2» прибыл на космодром Байконур.

Мы рассказывали, что во время разговора по ВЧ Королев предложил Брежневу сказать правду об отказе автоматической системы ориентации, поскольку непонятно, почему мы выбрали заснеженную тайгу «заданным районом посадки» космического корабля. Леонид Ильич предложение это якобы отклонил.

– Ну что же, – сказал на это Королев, – мое дело запускать, ваше дело объявлять, – и первым повесил трубку ВЧ-связи.

Не знаю, был ли такой разговор – документов и свидетелей уже нет. Мог и быть: Королев в нем похож на себя.

И Брежнев тоже.

Гениальные черновики К.Э. Циолковского

Гай Ильич Северин

С. П. Королев и П. И. Беляев перед стартом космического корабля «Восход-2»

18 марта 1965 г.

74

Встает Луна и мстит она за муки.Надменной отдаленности своей.

Белла Ахмадулина

Жизнь Королева в технике – это борьба с весом и борьба за вес. Сделать конструкцию ракеты насколько возможно легкой. Дать возможность ракете поднимать как можно более тяжелый полезный груз. Собственно, этим он занимался всю свою сознательную жизнь. В первые годы космических исследований острота этой борьбы несколько притупилась. Рассчитанная под тяжелую водородную боеголовку, Р-7 позволяла не тревожиться о весе. Первый спутник весил 83 килограмма, а мог весить и 183, и 283. Счастливо найденная конструкция «семерки», ее техническая пластичность позволяли создавать модификации с различными третьими и четвертыми ступенями и наращивать вес космических аппаратов. Задумав трехместный корабль, Королев понимал, что он будет тяжелее «Востока». Он и оказался тяжелее примерно на 600 килограммов – это очень много. Королев заменяет блок «Е» третьей ступени с одним двигателем блоком «И» с четырьмя двигателями. Этот «новый Косберг», как иногда его называли, позволил увеличить грузоподъемность ракеты до 7 тонн. «Восход» весил 5320 килограммов, и здесь у Королева оставался немалый запас. Но было ясно, что «семерка», при всем своем совершенстве, стоит у некоего, самой ее технической природой определенного предела. И все-таки Королев считал, что осуществить программу Л-1 с помощью блока «И» и ракеты УР-500 удастся раньше американцев.

Если в США всю программу «Аполлон» называли «программой престижа» – необходимым ответом на старт Гагарина, то и программа Л-1 тоже была программой престижа: мы хотели обогнать американцев на промежуточной дистанции – облететь Луну раньше их, снять пропагандистские пенки, а там видно будет. Впрочем, почему «видно будет»? В 1964-1965 годах Королев был уверен, что высадка на Луну с помощью ракеты Н-1 – реальна. А пока строится суперракета, можно облететь Луну.

Надо сказать, что лунные пилотируемые программы Сергея Павловича уже не воспринимались в его ОКБ с тем единодушным восторгом, с каким воспринимался, скажем, «Восток». Находились критики, которые прямо говорили, что все это – дело несерьезное, авантюрное и бесперспективное. Верная королевская «гвардия» редела.