По ту сторону рассвета - Ольга Чигиринская

Хуор решил поначалу, что сама Элберет пришла сюда, в Тол-и-Нгаурхот. И мысли не было о том, чтобы ослушаться ее: плечом к плечу с белобрысым парнем, с которым только что рубились — из этих, из черных рыцарей, — он бросился туда, куда вела она: в боковой проход и вниз по винтовой лестнице. Никто не задерживал их, никто не пытался заступить дорогу и биться: орки лежали замертво, люди прижимались к стенам, пропуская их, потрясенные — или присоединялись… Язычком светлого огня она плыла впереди, держась за ошейник огромного пса — и казалось, что идет она очень медленно, спокойно, словно лебедь плывет по воде — а ведь Хуор бежал за ней со всех ног и не мог догнать…

Стены замка дрожали мелко и страшно, кое-где шли трещинами.

Очередной внутренний двор открыл перед ними двери тюремной башни. Протянув руку, богиня пропела короткий приказ — и створки тяжко обвалились с петель.

— Факела! — крикнул Хурин, первым сообразивший, в чем дело.

Факела передавали из рук в руки, зажигая один от другого, бежали вперед и вниз, и вверх по лестницам, мечами и топорами сбивали замки и цепи, выводили наружу каких-то исхудавших, грязных, измученных… Казалось, конца этому не будет — где же последний коридор, последнее подземелье?

— Уходите! — пела богиня. — Уходите, уводите их прочь! Где ты?! Где, отзовись, я не слышу тебя! Нет! — она уперлась руками в тупик, в стену. — Нет, нет!

Пес зарычал, встал на задние лапы, царапая стену когтями — ни Хурин, ни Хуор не понимали, в чем дело, пока их не растолкал плечом, пробиваясь к стене, оборванный изможденный эльф. Он выдернул факел у кого-то из руки, провел пальцами по наплывам раствора, осветил ссохшиеся грудки песка и извести у себя под ногами:

— Этой кладке не больше двух суток. Здесь кого-то замуровали.

— Они, наверное, мертвы уже давно, — предположил один из воинов Дор-Ломина. — А камни-то дрожат как… Послушаем, что говорит благородная госпожа, бежим отсюда, пока нас тут не завалило, эарн!

— Беги, если кровь у тебя пресная, — Хуор отобрал у него топор, развернул клевцом и ударил в стену, целясь попасть между камнями. Хурин присоединился, прибежал кто-то еще, кладку крушили уже десятки рук — пес и женщина отошли в сторону, прижались к стене… Выбитые камни передавали по рукам и бросали в одну из пустых камер. Пролом расширился настолько, что туда стало можно просунуть голову — и оттуда шибанула густая вонь — Хуору поначалу даже показалось, что вдохнул он горсть раскаленных гвоздей. На миг пришлось остановиться — но, переведя дыхание, он продолжил работу с удвоенной силой.

— Хватит! — стену разобрали, сковырнули замок с двери, что была за ней. Хурин принял у кого-то факел и, пригнувшись, вошел в пролом. В спертом, гнусном воздухе факел почти задохнулся…

— О, боги… — выдохнул Хурин, осветив пространство перед собой. Женщина устремилась туда же — но Хурин застыл в проеме, загородив его своей широкой спиной.

— Не нужно, высокая леди, — пробормотал он. — Не нужно тебе на это смотреть. Ох, ты ж…

Вождя Дор-Ломина согнуло пополам в приступе рвоты.

Хуор, переборов страх перед величием и силой колдуньи, остановившей бой и взявшей Тол-и-Нгаурхот, отстранил ее и вошел в проем следом за братом — посмотреть, от чего же может стошнить человека, чей топор покрыт запекшейся кровью так, что сухого места нет. Увидев, он почувствовал, что и его желудок сжимается в кулак. Такое… Такое никто не может… не должен делать. Даже Саурон.

— Что там? — мимо них протолкался белобрысый «черный».

— Смотри! — Хурин, выпрямившись, схватил его за ворот. — Смотри!

Рыцарь Моргота поскользнулся в грязи, упал на четвереньки.

— Нет… — прошептал он, оглядываясь… — Нет… Не может этого быть…

Хурин сплюнул и повернулся к остальным, сгрудившимся у пролома.

— Чего встали? Щиты, копья для носилок! Сбивайте цепи — не можем же мы их так оставить, даже мертвых!

…Их вынесли на свет — Берена, Финрода, остальных эльфов… То, что от них осталось… «Быстрее», — умоляла светлая госпожа. — «Быстрее, я не могу удержать!» Хуор нес ее на руках, и была она легкая как перышко — но доспех давил на плечи, и казалось, не будет конца лестнице из подземелья.

— Быстрее!

…Они бежали по коридорам, недавние враги, преследуемые нарастающим внутри замка гулом…

— С дороги! — орал Хурин, расталкивая тех, кто двигался слишком медленно.

…по переходам, внутренним дворам, которые только что брали с бою, под осыпающимися штукатуркой и каменной крошкой арками ворот, волокли раненых…

— Быстрее, дурачье!

…воины, слуги, узники — тысячи подкашивающихся ног, тысячи взмокших спин, тысячи осипших глоток — поток беглецов: так, наверное, ужас гнал отсюда эльфов Ородрета, когда замок брал Саурон.

Они выпрыгнули на берег, перебежав по мостам, опустили на землю свою ношу — и развернулись, прикованные к месту жутким в своем величии зрелищем: замок оседал в нарождающуюся у его подножия тучу пыли, рушились гордые потемневшие башни, цепи подвесных мостов взлетали прощальным взмахом, как руки падающих в пропасть людей, разноцветным ливнем осыпались витражи стрельчатых окон, изломанными костями открывались буковые балки и скалились в бесстыдной усмешке двери внутренних покоев, обнажающихся на миг — перед тем как обвалиться в клубящийся, грохочущий хаос…

Хуору казалось, что все это происходит совершенно бесшумно — но позже он понял, что грохот стоял неимоверный, и уши отказались его слышать.

…Камни катились в реку, поднимая тучи брызг, облако пыли переползало через Сирион и добралось почти до другого берега. Тучей вились над рушащимся замком нетопыри, и крысы живым ковром катились в реку, спасаясь от гибели под развалинами. Женщина-богиня в руках Хуора поникла, он решил было, что она лишилась чувств — но нет, слабым движением красавица дала понять, что хочет высвободиться — и он ослабил хватку.

Неверными шагами она подошла к одному из мертвецов, опустилась на колени, ладонями отерла грязь с посеревших щек, сжала руками его руку.

— Я опоздала, — в отчаянии прошептала она. — Что же мне теперь делать — разве умереть вместе с тобой? Но ведь и там мы будем в разлуке — Берен, за что судьба так обошлась с нами?

Хуор узнал будущего свояка только после этих слов — обескровленное лицо его было разбито и грязно, а черные волосы выгорели до цвета тусклой стали, цвета волчьего подшерстка. Холодный и неподвижный, он не отвечал ей — а она и не ждала ответа. Силы, которых и так оставалось немного, покинули ее — она упала рядом с опущенными на траву носилками. Не богиня, не валиэ, не майя — Хуор уже понял, кто она такая. В молчании столпились кругом люди и эльфы, победители, пленники, узники, хитлумцы и рыцари Моргота. Беззвучно плакал, опустившись на землю у тела Финрода, Артанор Голая Рука. Хуор сбросил на землю шлем и перчатки, спустился к воде и долго пил, зачерпывая ладонью…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});