Хозяин Колодцев (сборник) - Марина и Сергей Дяченко

…Ладно, соврал. Во дворе, и на кухне слуги были и повара… А бытовка только во внутренних покоях стояла. Но какая бытовка! Два года держалась без единого сбоя! Что, опять вру?!

…Она слепая была. Какая ей разница?

…Да, иллюзорка под конец поплыла. Дети вбегали такие… кошмар совий, а не дети… Но она все равно слепая была! Глядела на этих чудищ — и улыбалась так по-доброму…

…А, иди ты. И выпивать с тобой впредь не буду».

* * *

Они шагнули ко мне с двух сторон — оба в черных плащах, заговоренных до негнущегося состояния. Ткань оттопыривалась, как картон: на ткани сидела ночная невидимость, защита от чужих заклинаний, еще что-то, с первого взгляда неопределимое…

Глиняный болван, прикосновение к которому гарантировало пониженную уязвимость, помещался у меня на поясе в закрытом футляре. Я был беспечен, я слишком привык доверять собственным силам. И позабыл, что Северная Столица — не родимое захолустье, где всякий внестепенной маг по уникальности равен Солнцу.

— Господин Хорт зи Табор, не надо резких движений. С вами хотят всего лишь поговорить.

Было ясно, что они оба — ровня мне. Или почти ровня. И что это «почти» компенсируется численным превосходством.

— Господин зи Табор, мы не посланцы господина префекта…

Новости. Но стоит ли верить?

— Некая особа, столь значительная, что называть ее имя раньше времени неприлично, желает переговорить с вами по поводу обретенного вами заклинания Кары. Карета ждет.

— Я не привык подчиняться силе, — сказал я сквозь зубы.

— В таком случае окажите нам любезность… — и, распахнув заговоренные плащи, ночные посланцы один за другим поклонились.

* * *

Карета была, по-видимому, очень дорогая. Легкая и бесшумная, без излишней роскоши, но чрезвычайно удобная; в сравнении с ней лучшая карета барона Ятера казалась бы просто грохочущей повозкой. А на двери — я заметил — был герб. Раньше был, а теперь его зачем-то сбили.

Мои спутники (конвоиры?) уселись напротив меня, спиной по ходу движения. Шторы были накрепко задернуты. Ехать предстояло в темноте; ночное зрение позволяло мне рассмотреть оба лица — люди в заговоренных плащах оказались до странности похожи, только одному было лет пятьдесят, а другому лет двадцать. Отец и сын?

Я развалился на кожаных подушках как можно небрежнее; правая моя рука будто невзначай огладила футляр с глиняной фигуркой, а левая коснулась кожаного мешочка с цветными камушками. Я не решился оставлять в гостинице столь ценное имущество, хотя и таскать его с собой было не очень-то удобно.

Ровный грохот булыжника под колесами сменился гулким громом моста, потом сбивчивым перестуком колдобин. Мы выехали за город.

— Не беспокойтесь, господин зи Табор, — сказал старший сопровождающий в ответ на мой взгляд. — После аудиенции вас доставят обратно, в то же самое место, и это не займет много времени.

Я прикрыл глаза. Эта особа, столь же значительная, сколь и предприимчивая, обитает за городом, но не слишком далеко. И надо быть ежом, чтобы не сообразить сразу же, о ком идет речь…

Я впервые пожалел, что, получив свой выигрыш, не покинул сразу же Северную Столицу и не укрылся в родимой глуши.

По тракту мы ехали минут двадцать, потом карета свернула — и колдобины сменились тишью да гладью другой, хорошей, ухоженной дороги. И еще минут двадцать прошло, прежде чем под колесами снова загудели булыжники. Карета замедлила ход, стала; заскрежетал, опускаясь, мост. Ни окриков стражи, ни паролей, ни вообще чьих-либо голосов я не слышал.

— Мы прибыли, — сказал старший из сопровождающих.

— Я догадался, — процедил я сквозь зубы.

Замок Скала, древняя королевская резиденция, утопал в темноте. Шагая, будто под конвоем, между двумя молчаливыми магами, я прекрасно представлял себе, о чем пойдет разговор. Единственно, чего я не знал — как буду выкручиваться. Как стану объяснять Его Величеству, что его планы относительно моего Заклинания — напрасны и тщетны.

* * *

Для начала Его Величество поздравил меня с неслыханной удачей — выигрышем Корневого Заклинания Кары.

Потом мне была прочитана краткая лекция о внутренней политике, но я и без того знал, что верховная власть в стране трещит по швам. Тот же Ил де Ятер полагал себя единственным и полноправным властителем родовых земель, ничего не платил в казну и при упоминании о «государстве» высоко вскидывал брови. А у столицы не было возможности (по крайней мере пока) переубедить друга-барона и ему подобных; под реальной властью престола находились только ближайшие к столице земли, прочие, подобно Ятеру, считали себя совершенно самостоятельными.

Все это Его Величество Ибрин Второй рассказал мне между двумя чашками чая (от кофе я отказался, и монарх последовал моему примеру). Король был высок и достаточно толст, фигурная бородка его напомнила мне аккуратно подстриженный самшитовый куст. Большие глаза — чуть навыкате — смотрели печально и укоризненно: как будто бы это я, Хорт зи Табор, исподтишка творю в государстве раскол и развал.

— Ваше Величество, — сказал я, потеряв терпение. — Ваше Величество… Этот чай выше всяких похвал.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Ну что ж, — сказал наконец король, — вы правы. Пора переходить к делу…

Дело оказалось именно таким, как я себе представлял. Простое дело. Основную опасность для державы представляют мятежные настроения на юге — в степном приморском княжестве. Воплощением опасных настроений является местный князь, самоуверенный смутьян, приходящийся королю (о несчастье!) тестем. О том, чтобы по-родственному договориться, не может быть и речи; степное княжество оказывает столице демонстративное неповиновение, в то время как торговые пути… Порты… Ну, вы понимаете… Короче, чтобы не нагружать гостя, то есть меня, тягостными подробностями, Его Величество просто велит мне покарать князя Дривегоциуса (вот здесь, на бумажке, правильно записано имя) за действия, повлекшие за собой угрозу целостности государства и перспективу гражданской войны (полное обвинение написано ниже — здесь перечисление конкретных поступков, каждый из которых действительно имел место. Для Корневого Заклинания этого достаточно, не правда ли?).

Я долго разглядывал бумаги, которые Его Величество мне подсунул — хоть в них и не содержалось ничего, что так долго можно было бы изучать. Все было прозрачно до невозможности, имя мятежного князя расписано по слогам, прегрешения его против державы изложены филигранным почерком писца; честно говоря, я едва удержался, чтобы здесь, на месте, не обернуться какой-нибудь быстрой ночной тварью и не прервать аудиенцию самым нахальным образом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});