Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

— Все вопросы — Линде.

Петр подправляет курс и начинает снижение. Даже издали видно, на ступенях необычно много народа. Миу трепыхается, пытаясь слезть с моих колен, но держу крепко. Машина мягко ложится на грунт. Распахиваю дверцу и позволяю Миу выйти первой. Ага, сама скромность. Ушки почтительно отведены назад, придерживает мне дверцу. К нам приближается целая делегация, не меньше полусотни котов. Большинство — обычные участники "утренних посиделок". Из гостей узнаю караван-баши.

Шурртх рассказал Линде, что история с бокалом яда обросла легендами. Если им верить, я выпил целый кубок, а возможно, и не один. Кстати, где сама Линда? А, вставляет сережки… Пратты сережек не носят. Как украшение — не носят. Как наказание — другое дело. Кольцо, которое стягивает в трубочку края ушной раковины — мягкое наказание. Колокольчик в ухе — более серьезное. Победить врага и обрезать ему правое ухо — опозорить. Левое обрезают пойманному на прелюбодеянии. Впрочем, такое бывает редко. Линда, видимо, решила шокировать местную публику. Почему бы и нет? В ее роль мелкое хулиганство вписывается.

— Друг мой, ты совсем избаловал рабыню, — встречает меня Владыка.

— Она того стоит. Скажу по секрету, только когда держу ее в руках, спокоен, что ничего не начудит, — играю на публику.

— Что же она натворила?

— Сегодня? Точно не знаю, но Петр от нее шарахается как скакун от степного фаса. Подозреваю, что налетела на дикой скорости и сбила с ног. В общем, пострадали оба. А что вчера было… Нет, рассказывать бесполезно. Это надо видеть.

— Может, ее стоит выпороть?

— Ее? Друг мой, с появлением в доме этого стихийного бедствия жизнь стала намного… разнообразнее. Если оно исчезнет, я зачахну с тоски.

Мы дружно обернулись. Стихийное бедствие прижало локотки и ушки, ссутулилось и вид имело самый жалкий и побитый. Среди встречающих прокатилась волна добродушного фырканья. От этого хвост стихийного бедствия прошел между ног и прилип к брюху. Пришлось потрепать Миу по голове, взъерошить прическу и притянуть поближе к себе, обнять за талию. Так мы и вошли во Дворец.

— Шеф, прилюдно обнимать рабыню — моветон, разврат и легкий эпатаж, — пришло на имплант сообщение от Стаса. Мысленно дал себе подзатыльник. В границах Дворца Миу остается рабыней. Вздохнув, слегка шлепнул Миу по заду.

— Иди на кухню. Узнай, что будет на обед.

Миу упорхнула. Сколько я прошел с ней в обнимку? От ступеней до дверей. За дверьми большинству не видно. Итак, метров пять-семь. Около пяти секунд. Перед этим разговор шел о ней. Мое рукоприкладство в русле темы разговора, так что вполне сойдет за грубоватую шутку. Прокольчик, но маленький.

Рассаживаемся по своим местам. Интересно, какая культурная программа намечается на сегодня? У меня большие планы, но как перейти к ним, не продумал. И с Линдой обговорили далеко не все. Придется импровизировать.

Тенью за спиной возникает Миу и шепотом перечисляет блюда. Голос Марты из импланта отвергает их одно за другим. Сходимся на блюде, напоминающем наш студень или мармелад с мясным вкусом.

— Линда, что случилось с твоими ушками? — интересуется вдруг Владыка. Линда крутит головой и раздается чуть слышный мелодичный звон.

— Это колокольчики!

Зал моментально затих. Оборачиваюсь — и на самом деле! Сережки в виде колокольчиков из золотистого металла не больше полутора-двух сантиметров высотой.

— Но зачем?

— Зачем вешают в уши колокольчики? Это наказание! — а у самой рот до ушей. У меня по спине пробегает холодок. Колокольчики в ушах — для простого сословия. Линда же по легенде — знатного происхождения. Она хочет, чтоб ее выперли с треском из зоны контакта? Ну, погоди, вернемся на базу!..

— Радость моего сердца, что же ты натворила? И кто посмел тебя наказать?

— Покажите мне такого человека, который посмеет это сделать, и я ему самому оба уха отрежу! Я сама повесила себе колокольчики. Чтоб начальник мучился. Пусть смотрит на колокольчики в моих ушах, и пусть его мучает совесть!

— Чем же провинился мой друг?

— Ну… Мы с Миу вчера слегка нахулиганили… В основном, я, конечно. И твой друг в сердцах сказал, что обоим колокольчики в уши вставит. Пусть теперь смотрит на меня, и пусть ему будет стыдно!

— Уже давно знаю, что не способен понять женщину, — покачал головой Владыка под оживленное фырканье зала. — Скажи, радость моего сердца, никто не пострадал?

— Владыка, чтоб мы позволили Миу утонуть? Зато она научилась плавать!

— Друг мой, Линда способна заговорить до смерти кого угодно. Лучше я покажу уважаемому собранию, что эти две хулиганки вчера устроили. Мне нужен кусок светлой стены, место перед ней и четверть стражи на подготовку показа. Еще хорошо бы задернуть на окнах шторы, чтоб создать полумрак.

— Шторы задернуть просто. Но где взять светлую стену? — задумался Владыка. — В этом зале их нет.

— Если поверх этого гобелена повесить белую простынь, будет то, что нужно! — выдает Линда нашу домашнюю заготовку.

— Это можно сделать, — кивает донельзя заинтригованный Владыка. — Скажи, мой друг, речь идет о тех живых картинах, которые вчера видел Шурртх?

— О них, — киваю я.

Владыка поднимается и хлопает в ладоши.

— Сим объявляю перерыв на полстражи. Такова моя воля.

Гости поднимаются и неторопливо, с достоинством идут к выходам из зала. Распорядитель с косяком посыльных спешит за инструкциями к Владыке. Владыка направляет его к Линде, а сам за локоть отводит меня в сторону.

— Друг мой, мы оба знаем, что я обязан тебе жизнью. Настало время для долгого откровенного разговора. Как ты относишься к охоте на файраков?

— Не знаю. Никогда на них не охотился. Но у меня встречное предложение. Я много раз был в твоем доме, но ты в моем еще не был. Может, посмотришь, как мы живем?

— Шурртх все утро рассказывал о чудесах в вашем доме. Я принимаю твое предложение. Когда же?

— Как насчет завтра, друг мой?

— Ничего не имею против.

— Сколько друзей ты возьмешь с собой?

— Зачем нам лишние уши? Разве что Шурртха возьмем, чтоб Миу порадовать.

— Удивительно, как мы понимаем друг друга.

— Шеф, можно тебя на минутку? — дождавшись паузы, вклинилась Линда, показывая ладошками знак таймаута.

— Что тебе, наказание мое?

— Шеф, неужели ты допустишь, чтоб две слабые девушки несли этот гроб с музыкой?

Гроб с музыкой — это портативный генератор. Весит пятнадцать с половиной килограммов, что по нормам допустимо для переноски мужчинами и женщинами, юношами и… Нет, девушкам по нормам допускается носить не больше десяти кг. Линда таскала грузы намного тяжелее. Видимо, хотела о чем-то посоветоваться. Но — не время. У меня важный разговор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});