Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

— Ну, ты даёшь, ну, так вмазать, так…

— А что? — Эркин скорчил испуганно-покорную гримасу. — Что я такого сказал, масса?

Андрей заржал снова. Да так, что Эркину пришлось осторожно похлопать его по спине.

— Ну, ты теперь к своим?

— Да, помнёмся немного, — кивнул Эркин.

— Ладно, я поболтаюсь пока.

— Да, — Эркин стал серьёзным, — ты поаккуратнее.

— А что?

— Заигрался ты с ножом малость. На тебя смотрели так… И русский этот, и шериф. Да и местные… кое-кто. Заметил?

Андрей хмуро кивнул.

— Верно, заигрался. Есть это за мной, — но тут же опять ухмыльнулся. — Ладно, я аккуратненько. Не боись, помирать только в первый раз тяжело. С непривычки.

— Пошёл ты, — весело отругнулся Эркин.

Они вылезли из кустов, огляделись. Эркин нашёл кого-то взглядом, кивнул и убежал. А Андрей снова нырнул в толпу. Его уже узнавали и приветствовали, поздравляя с победой, и при этом хлопали по спине и плечам так, что Фредди, видно, опять придётся тот тюбик доставать. А хорошая штука, сразу затянуло и не саднит ничуть. А не присмотреть ли ему пока куртку себе. Как у Эркина, джинсовую. Часть выигранного у него с собой, да ещё сотенная за первое место. Должно хватить.

Работая локтями и плечами, отругиваясь и отшучиваясь, Андрей стал пробиваться на вещевой конец торгового ряда. Здесь было посвободнее. Толпились у лотков со всякой мелочёвкой, а где вещи подороже… Ага, вон и куртки. Они с джинсами, что ли, в комплекте? Хреново. Полный костюм он не потянет. Нет, вон отдельно, вроде. Ах, сволочьё, торгаши, цены-то ни на одной нет. Ну, ладно, поторгуемся.

Торговался Андрей весело и азартно. Торговец охотно принял игру. И за сто тридцать кредиток Андрей приобрёл джинсовую куртку, придирчиво подобрав себе по росту и плечам, проверив все швы, застёжки и карманы. Рассчитавшись за куртку, он сразу надел её несмотря на припекавшее не по-осеннему солнце.

— Носи на здоровье, парень, — рассмеялся торговец. — Ну и хорош ты! Смерть девкам.

— А чего ж?! — рассмеялся Андрей. — Куда ж их ещё девать?

Но тут взревел мегафон Берта, собирая участников на борьбу. Андрей рванул туда, не закончив обещавший стать интересным разговор.

Зрители так плотно обступили большой круг, что участники с трудом пробивались на зов. На грузовиках шла настоящая битва за лучшие места. Старцев, как и на скачках, стоял на подножке грузовика. Заметив Бредли, он махнул ему рукой. Джонатан переглянулся с Фредди, они обменялись кивками, и Джонатан стал пробиваться к Старцеву. Благо, у грузовиков собрались почти все лендлорды.

— Бредли, вы опять ставите на своего?

— Разумеется. Он будет первым.

Посыпались вопросы:

— Который?

— Индеец?

— А второй что, не борется?

— Отказался или не записывался?

— Кажется, не записывался. Да, индеец.

— Вы посмотрите на остальных, Бредли.

— Да, здесь ваш вряд ли пробьётся в первую десятку.

Джонатан окинул взглядом строй участников, где заметно выделялись негры — обдирщики с боен, выделялись и ростом, и мощью. Под стать им были грузчики с мясокомбинатов и станции. Жилистые поджарые пастухи казались рядом с ними особенно лёгкими и потому слабыми.

— Так как, Бредли, вы настаиваете на своём?

Джонатан нашёл взглядом Эркина. Тот стоял, как и все, заложив руки за спину и слегка расставив ноги. Только в отличие от обычной рабской стойки, голова поднята и глаза широко открыты. Спокойное красивое лицо, серьёзный, очень внимательный взгляд.

— Да. Он будет первым.

— Вы с ума сошли! Двадцать к одному, что нет. Ставлю сотню.

— Принимаю, — кивнул Джонатан.

Вихрь пари. На первого, на пятёрку, на десятку, на всевозможные комбинации. На грузовиках кипели те же страсти. Старцев, улыбаясь, оглядел открывавшуюся картину.

Большой тройной круг, очерченный на земле. За третьей чертой зрители, за второй сидят участники, между первой и второй — пространство поражения. Стол судей. Берт над списками, кряжистый мулат, объясняющий уже сидящим участникам правила.

— Ногами не бить, ниже пояса не бить, по спине и затылку не бить. По лбу? Ща на тебе проверю! Теперь так. Повалить и прижать лопатками, вытолкнуть из круга или взять на крик. Вякнул — проиграл. Жухал сам выбивать буду. Проиграл — марш за черту. И не орать. Чтоб мы крик слышали. А коли терпеть можешь, терпи, пока не размажут. На всё про всё пять минут. Не управились — оба вылетаете. Та-ак?! А ну пошёл за черту на хрен! Я т-тебе поковчевряжусь! Кого ещё понюхать? Учую — сильно пожалеет.

Джонатан с улыбкой посмотрел на Старцева.

— Ну как, капитан, определились?

— Индеец будет в финале, — улыбнулся Старцев. — Кто спорит?

— Я, — вызвался один из лендлордов. — Его вышибут в первом круге. Ваша ставка?

— Двадцать к одному, что он дойдёт до последней схватки, — с лица Старцева не сходила улыбка. — Ставлю десятку.

— Вы заразились от Бредли любовью к риску, капитан.

— Есть русская пословица, джентльмены. Примерно так. С кем общаешься, его привычки и перенимаешь.

Андрей продрался в первый ряд зрителей.

— Эй, парень, укоротись.

— Я тебя щас вытяну, — бросил Андрей, не оборачиваясь.

Эркин услышал его и перебросил ему пакет с призовой за ножи рубашкой. «Правильно, — сразу решил Андрей, убирая пакет под куртку, чтобы освободить, на всякий случай, руки, — а то мало ли что». На Эркина здесь никто не ставил, и Андрей, зорко отыскивая знакомцев Эркина, быстро заключал самые рискованные пари. Фредди и Джонатан, как он заметил, были заняты тем же.

Судьи закончили споры по формированию пар с учётом неявившихся и выкинутых за запах спиртного. И Берт Рестон вызвал первую пару. Два негра-пастуха скинули рубашки и вышли в центр круга.

— Начинайте, — почти седой негр-судья бережно перевернул песочные часы.

Старцев с улыбкой рассматривал, по своему обыкновению, зрителей. Нашёл Фредди в группе старших ковбоев, Андрея в толпе цветных. Круг общий, но невидимые границы остаются незыблемыми. Это будет сохраняться долго. Вот ведь этот… беленький. Потерял он расу, как здесь говорят, в тюрьме или по приговору, но он, белый, среди цветных. И все рассматривают его, как цветного. Даже предназначенный только для цветных денежный приз вручался ему без каких-либо раздумий и сомнений. Но интересно, что парень явно доволен своим положением. А те потерявшие расу, с которыми пришлось сталкиваться зимой, так называемые «недоказанные» и «условно белые», — все они старательно подчёркивали свою расовую принадлежность. Почему этот парень не ощущает себя изгоем? Интересно. Очень интересный субъект. Уголовные манеры при явно не уголовном поведении. Почему он не захотел бороться? Участвовал только в метании ножей и взял первое место. И как взял, с каким отрывом! Восемь бросков, восемьдесят очков. Так что это? Характер? Или первым — или никаким. А так на него посмотреть, очень азартен. И участники… очень интересный состав. Ну-ка, ну-ка… совсем интересно.

Зрители бурно переживали малейшие перипетии борьбы. Помимо общих пари спорили ещё по каждой схватке. Нужно было успеть оценить шансы соперников за те мгновения, пока они скидывали рубашки и выходили в центр круга.

Очередная пара казалась столь неравной, что пари в первый момент не заключались. Всё ж ясно. Здоровенный обдирщик с боен и совсем молодой — и девятнадцати, похоже, нет — тонкий, как ивовый прут, пастух-трёхкровка. Все ждали, что парнишка откажется от боя.

— Ну, куда ж такому?

— Его ж этот бугай враз заломает.

— Подобрали пару тоже…

— Ну, так сами и подбирали…

— Местные, ага…

— Кто, судьи?…

— Не трожь! По жребию подбирали…

— Так куда ж, ты, парень?!..

— Жалко, малец же совсем…

Обдирщик со снисходительной насмешкой смотрел на своего противника. Неравенство сил вызвало замешательство и среди судей. Начало затягивалось, а борцы всё стояли друг против друга.

Джонатан пристально вглядывался в трёхкровку. Красивое лицо, длинные пушистые ресницы, пышная шапка кудрей, тело… проработанные, мягко перетекающие мускулы… похоже… ах, какая улыбка! Да, можно рисковать.