Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

посреди ночи и часами сидел в этой комнате, точно так же, как ты сегодня. Когда Бобби закрывал глаза, то видел страшные вещи:

огонь, разрушения и смерть. Это было так ужасно, что он не мог мне рассказывать… а я не могла слушать. Бобби видел, как раскалывается земля, туда валятся дома, горящие люди.

Это напоминало конец света, который происходил прямо перед его глазами.

Майра обернулась к сыну, и Нью поразился тому, какой слабой она выглядела. Он видел по затуманенному взору: у нее еще есть что сказать.

— Ему чудилась Лоджия, Нью. Он видел ее, всю залитую огнями, как будто внутри идет прием гостей, праздник или что-то в этом роде. В своих фантазиях он был одет в костюм и знал, что живет внутри Лоджии и у него есть все, чего только можно пожелать. Он говорил, что чувствует, как Лоджия затягивает его днём и ночью. А голос в его голове, самый прекрасный голос на свете, призывал спуститься в Эшерленд.

Бобби говорил, что больше всего на свете хочет войти в тот дом, но понимал, что если сделает это, то назад не вернется.

По крайней мере, не вернется прежним.

Нью замер. Мальчик чувствовал, что Лоджия затягивает и его. Именно поэтому он при любой возможности останавливался на Языке Дьявола, чтобы помечтать о жизни в Эшерленде. Он думал, что это лишь дурацкие грезы, но теперь не был в этом так уверен.

— Эшерленд — проклятое место, — сказала Майра. — А Лоджия — его злобная душа. Один бог знает, что происходит там внутри из года в год. Я расскажу тебе, Нью. Бобби подчинился зову и спустился в Эшерленд. Он долго стоял на берегу озера и смотрел на Лоджию. Когда твой отец вернулся домой, его лицо было белым как мел. Бобби сказал, что если когда-нибудь захочет покинуть наш дом после захода солнца, я должна буду держать его на мушке ружья, пока он не опомнится. Он был храбрый, Нью, но там, внизу, в этой Лоджии, было что-то такое, что влекло его к себе и чего он до смерти боялся, даже на ночь привязывался веревками к кровати.

Твой отец очень старался не показывать вам своего страха. Что бы ни было там, внизу, оно продолжало затягивать его и искушать. — Мать дрожащей рукой убрала с лица волосы и уставилась на догорающие угольки. — Он говорил… что изо всех сил старался не слушать Лоджию.

В горле у Нью пересохло, и он сглотнул.

— Чего он боялся, мама?

— Убить нас всех, — ответила она. — Поджечь дом, а затем найти старика.

— Старика? Ты имеешь в виду Короля Горы?

— Да. Найти Короля Горы и… не просто убить, Нью, а разорвать на куски, положить их в рюкзак и принести в Лоджию. Это позволило бы ему туда войти.

— Король Горы? Он ведь всего лишь сумасшедший старик… разве нет?

Майра кивнула.

— Бобби собирался подняться наверх, в руины, чтобы найти старика, но не успел — у него в руках взорвалась шина. Он хотел поговорить с ним, может, старик что-то знает о Лоджии. Но ему не представилась такая возможность. Я… никогда не говорила этого даже про себя. И больше никогда не скажу. Но я думаю… Лоджия каким-то образом причастна к смерти твоего отца. Она убила его, прежде чем он сумел добраться до старика.

— Нет, — сказал Нью, — это был всего лишь несчастный случай. Лоджия… не живая. Она ведь сделана из камня.

— Ты должен обещать мне, — умоляюще сказала мать, — что никогда не спустишься в Эшерленд. И никому не откроешь, что способен двигать предметы силой мысли. И самое главное — не говорить о Страшиле ни с кем, в особенности с проклятыми чужаками!

Нью не имел намерения идти в Эшерленд. Он был слишком ошеломлен своей недавно обретенной способностью и потому даже не помышлял кому-то о ней рассказывать. Но с последним требованием матери согласиться было трудно. Он чувствовал, что эта женщина, Дунстан, искренне хочет разузнать побольше о Страшиле; возможно, рассказав ей об увиденном, Нью хоть немного помог бы Натану или искупил свою Вину в том, что не смог вырвать брата из рук ужасного создания. Он — Глава семьи. Не настало ли время самому принять решение?

— Обещай мне, — сказала Майра.

От него потребовалось усилие, чтобы кивнуть.

Она, казалось, вздохнула с облегчением.

— Теперь тебе надо лечь и уснуть. Ссадины еще беспокоят?

— Чешутся немного.

— Рецепт снадобья, которым я тебя лечу, мне дал твой папа. Говорил, что оно может снять практически любую боль. — Стекло за спиной матери задрожало от ветра, и она опять вгляделась в темноту. Лай Берди сменился редким глухим тявканьем. — Что-то нынче собака разлаялась. Должно быть, ветер напугал. Твой папа много знал о погоде. Он мог просто сидеть, наблюдая за облаками, и точно сказать, в какую минуту пойдёт дождь. — Ее голос стал грустным, она прижала пальцы к холодному стеклу. — Знаешь, Бобби верил, что его отец был моряком. Капитаном или даже адмиралом. Когда он подрос, ему нравилось читать о путешественниках, о людях, которые уплыли из Англии в поисках лучшей доли.

Он частенько мечтал о судах с наполненными ветром белыми парусами. А ведь твой отец, наверное, никогда не видел океана, если не считать картинок. Он любил жизнь и был хорошим человеком.

Ветер снова завыл в трещинах стены, и Нью услышал в нем свист игрушечной дудки своего брата.

— Вторую ночь подряд сильный ветер, — сказала Майра. — Твой папа всегда говорил, что это к дождю на несколько дней. — Она взглянула на потолок. — Надо бы крышу подремонтировать, пока не ударили холода.

— Да, мама.

Несколько секунд она смотрела на Нью, затем сказала:

— Иди в постель.