По ту сторону рассвета - Ольга Брилева

Артанор понимал, что Саурон делает это, чтобы вызвать противников на атаку, заставить раскрыться. Сидя за стенами замка, он ничем не хотел рисковать. Каримбэ надеялся, что Хурин тоже это понимает и не позволит вызвать себя на бой раньше времени. Слишком долго они готовили все это, слишком дорого было уплачено за то, чтобы покончить с сауроновым гнездом в верховье Сириона. С осени придумывали и мастерили осадную машину и плавучий мост. Нельзя, чтобы все сейчас пошло насмарку. Нельзя… И все же он с застывшим сердцем ждал самого страшного — что вот-вот на стену вынесут нагое тело Финрода, и, отрубив руки, сбросят вниз, привязанным за ноги…

Он был странно уверен в том, что Финрод мертв. Ведь неспроста же так мрачен этот рассвет, неспроста молчат птицы.

Прежде Артанор не задумывался о том, как много значит для него сын Арафинвэ. Артанор был из другой ветви, он принадлежал нолфингам, и ради верности Нолофинвэ, своему другу и побратиму, пошел за ним через льды. В Валиноре старший сын Финарфина мало чем проявил себя. Он многое умел делать неплохо, но именно неплохо. Его скорее любили, чем уважали… Во всяком случае, Артанор не мог припомнить из тех времен ни единого случая, чтобы кто-то из мастеров или инголмор, в споре или в мастерстве сослался на Финарато. Он довольно много времени проводил в свое время с Мелькором — из-за чего после побега мятежного Валы сыновья Феанора посматривали на него косо. Он был, насколько Каримбэ мог знать, послушным и любящим сыном. Словом, когда Финрод не повернул в Валинор вместе со своим отцом, а продолжил поход, это было для Артанора полнейшей неожиданностью, и еще большей — то, что во льдах он проявил себя отважным и решительным вождем. Многие думали, что верховодить у арфингов будет Артанис, сильнее всех поддержавшая Феанора в его намерении вернуться в Эндорэ, или даже Ангрод, вопреки старшинству, но вот поди ж ты — после Альквалондэ в них словно что-то угасло, а вот в Финарато — разгорелось.

И теперь Артанор чувствовал себя как тогда, десять лет назад, когда узнал, что его король раздавлен сапожищами Моргота. Имя Маэдроса для всех эльфов Средиземья было именем отваги и самоотречения; имя Финголфина — именем чести, имя же Финрода… Артанор не знал, как называется та добродетель, которая сделала Финрода вождем. Это была некая мудрость, отличная от мудрости ingolmor, мудрость духа и сердца. Она порождала странное благородство и порой казалась безумием.

Пожалуй, он один был ее обладателем, хотя со временем многие начали подражать. Но никто так и не понимал, что же заставило короля выступить в этот отчаянный поход — когда союз эльфов и людей был заключен, когда снова забрезжил впереди признак победы… Чего ради он это сделал, ведь клятва, данная смертному, обязывала его только помочь — и, соединив союзом Хитлум и Химринг, король исполнил ее? Артанор понимал, что ни смертный, ни Финрод ему уже не скажут.

Финрод мертв! — это было так, словно умерло само милосердие.

Но, умирая, оно пробудило к жизни отвагу и месть. Артанор, беспокоясь об успехе штурма, ни единого мига не сомневался в нем. Он знал — это было больше, чем вера — что никакие хитрости сегодня не помогут Саурону. Он слышал это в молчании своих эльфов, в тихом стуке случайно соприкоснувшихся щитов, в шепоте реки.

…Саурон перенацелил свои орудия. Теперь они стреляли в эльфов. Что-то круглое, вращаясь на лету, тяжело ударилось в песок.

Это была человеческая голова — отрезаны уши и нос, на лбу вырезано непристойное слово.

Круглые снаряды полетели один за другим.

— Что делать, Каримбэ? — тихо спросил один из эльфов. — Это невыносимо…

— И все же нужно вынести, — ответил Артанор. — А уж потом мы запустим голову Саурона так высоко, что ее полет увидят из Ангбанда. А пока что — собирайте их; позже мы их похороним.

* * *

Хуан убил волка так же быстро, как кот убивает крысу: прыгнув сверху, опрокинул на спину и одним движением челюстей перекусил глотку.

Это был уже второй волк, и Хуан убил его так же, как и первого: когда тот вылезал из воды. Это случилось почти в середине ночи, а сейчас был близко рассвет.

— Куда он посылает волков? — тихо спросила Госпожа, глядя в сторону темного острова. — Посмотри, они спускаются вниз по течению и поднимаются на берег в одном и том же месте, возле этой заводи. Что же здесь?

Хуан немного побегал кругами, понюхал воздух внизу и вверху, но ничего не обнаружил. Ветер дул со стороны реки, и его запах говорил Хуану только две вещи: во-первых, на острове полно Волков и Ненавистных; во-вторых, на другом берегу реки люди жгут костры. Отсюда огней было не видно, их скрывал мыс, но над водой плыл человеческий запах — дыма, жареного мяса, вареной рыбы, хлеба, коней и старого пота, многократно пропитавшего одежду под доспехом. Запах этот был настолько слаб, что ни человек, ни эльф не различили бы его, и даже не всякая собака почуяла бы что-либо кроме дыма, но Хуан знал, что там, за мысом, на другом берегу — большой лагерь.

Но к рассвету ветер переменился, и в стекающем с гор потоке воздуха Хуан поймал другой запах — запах эльфов.

Коротким тявканием он пригласил Госпожу следовать за собой, и вскоре они нашли тех, кого искали волки.

Сирион бежал меж двумя горными цепями, и склоны предгорий начинались сразу от берегов. Для того, чтобы установить ту огромную штуку, которую эльфы принесли с собой, требовалась довольно большая ровная площадка, откуда был бы виден замок и его ворота. Такая площадка отыскалась, и подступы к ней защищал небольшой отряд лучников-нолдор, а на ней самой кипела работа.

— Вот оно что, — проговорила Госпожа. — Мне кажется, что в ближайшее время следует ждать еще волка. И, возможно, не одного.

Хуан согласился с ней. Он не понимал смысла этой Штуки, но чувствовал, что Ненавистным она не понравится и причинит им много вреда. Конечно, Саурон попытается с ней что-то сделать.

Госпожа сбросила капюшон плаща-невидимки и шагнула на поляну, где нолдор устанавливали Штуку. Хуан вышел за ней следом.

Лучники не дремали — Госпожа и Пёс тут же оказались под прицелом, но, увидев эльфа, нолдор опустили луки. Остальные застыли, прервав работу.

— Alayo, vanimelde! — вырвалось у одного из них. — Кто ты, дева, и как оказалась здесь?

— Или это морок, или этот пес — Хуан, волкодав Келегорма Феаноринга! — воскликнул другой. — Но я прежде не слышал, чтобы он покидал хозяина.

Госпожа назвала себя и вкратце рассказала, что с ней приключилось, как и зачем она оказалась здесь. Нолдор в изумлении переглянулись.

— Если Берен там, — сказал один из них, — Так уж, наверное, его нет в живых. Ты должна остаться с нами, королевна, и дождаться конца сражения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});