Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

А вскоре на Сне начали происходить вещи, которым стоит посвятить отдельную главу.

7. Заложники иллюзий

Планета Сон, два месяца спустя

Поселенцы не уставали восхищаться красотами и климатом реликтовой планеты. Некоторые всерьез поговаривали о том, чтобы остаться здесь навсегда независимо от исхода войны. Но не всем верилось в идиллическую картинку Сна. Чезаре Ломброни выглядел еще более настороженным, чем когда-либо.

— Проклятье! — нет-нет да и прорывалось у него. — Я все время жду от этой планетенки какой-нибудь подлости!

Не менее угрюмой была и Полина Буш-Яновская. Когда Дик укомплектовывал отряд управленцев для возвращения на Землю, она настояла, чтобы ее зачислили в первую же волну. И уговоры мужа, Валентина, нисколько не поколебали ее решения.

В глубине души мне тоже было неспокойно. Чтобы заглушить тревогу, я часто навещал Луиса в городе и вообще старался держать их с Джокондой в поле зрения.

А еще мы неожиданно для самих себя сдружились с Хаммоном и Эфием. Клеомедянин наконец-то перестал дичиться и даже начал осваивать наш язык, но иногда страхи по-прежнему прорывались наружу, особенно при виде какого-нибудь технического приспособления. В этом случае Нашептанный тыкал в него пальцем, прятался за нас и в ужасе повторял:

— Тегинантьеста? Тегинантьеста?

— Нет, нет! — смеялся Хаммон — единственный, кто понимал речь Эфия, и единственный, чью речь без запинки понимал тот: — Это не злые духи, Нашептанный! Это строительное сооружение, понимаешь? Оно переносит грузы и поднимает их наверх. Его придумали люди.

— Ук? — сразу же с настойчивостью переспрашивал Эфий, вертя головой.

Хаммону приходилось показывать на кого-нибудь из строителей:

— Вот он. Он придумал.

И первое время, удовлетворенный ответом, клеомедянин подходил к указанному человеку, падал перед ним ниц и, не обращая внимания на его крайнюю степень изумления, бормотал восхищенную оду гениальному творцу. Постепенно к его выходкам привыкли все и уже не обращали на Эфия никакого внимания, даже если он приезжал в центр города верхом на дрюне, мылся в фонтане и ложился загорать прямо посреди площади. Его считали кем-то вроде городского дурачка. Мне же было невероятно интересно наблюдать за ним и Хаммоном. В Эфии мне виделся я сам шестилетней давности — я был так же смешон и нелеп тогда на Эсефе. А вот попытка добиться от Хаммона, кто он и откуда, терпела непременное фиаско. И я понял, что ему запретили об этом говорить. Попытки переиграть его хитростью успехом не увенчались, он лишь грозил мне пальцем. В общем, его от и до научили противостоять таким любопытным, как я.

Убедившись, что фауна планеты действительно не блещет разнообразием, мы расслабились. Переселенцы свободно гуляли по лесу, бродили вдоль журчащего ручья, извилисто ниспадавшего с пологого холма, сидели на берегу моря и плавали. И все как один задавали недоуменный вопрос: почему это место не обжили раньше. Один Тьерри дал циничный, но близкий к правильному ответ: «Да чтобы не загадили тут все!», а Фредерик Калиостро добавил, что до недавних пор Сон в самом деле носил статус заповедника, и только безвыходное положение заставило правительство временно нарушить принятый в отношении Сна закон Конвенции.

До поры до времени все шло гладко. Но однажды, когда группы, сформированные майорами Калиостро и Буш-Яновской уже отбыли в Солнечную систему, случилась беда.

Эфий примчался из леса во все лопатки, взмыленный и перепуганный:

— Тегинантьеста! — вопил он, забыв договоренность общаться знакомыми словами из кванторлингвы. — Там! Там! Тегинантьеста убил кьелофиар… дрюня! Убил совсем — мёртво!

На его крики сбежалось полпоселка медиков, и это еще хорошо, что клеомедянина не понесло в город.

— Поехали, покажешь, — без лишних расспросов приказал Савский, тут же запрыгивая на гравицикл. — Господа, а вы покуда вызовите нам в сопровождение кого-нибудь из военных…

Я тут же нажал горячую кнопку своего ретранслятора и услышал мягко картавящий голос Джо: «Да, Кристиан?»

— Нужна помощь, пришлешь кого-нибудь для сопровождения в лес? Жду в поселке.

— Сейчас будут.

Чезаре, Марчелло и Витторио появились минут через пять, не больше. На гравицикле Марчелло место пустовало, и я запрыгнул сзади него, пристегивая к поясу аптечку.

— Вот это правильно! — одобрил он, оглядываясь через плечо. — Аптечка — самое важное. Ну там… голову пришить на место кому-нибудь…

— Куда едем? — перебил его Чезаре.

— На запад, надо догнать господина Савского с Эфием.

Когда три наших гравицикла уже неслись по узкой лесной тропе, то поднимаясь на холм, то ныряя в низины, Витторио весело прокричал клеомедянину:

— Так что, говоришь, в джунглях завелась дрюня-маньяк?

— Тегинантьеста! — тут же отозвался Эфий. — Там! Мёртво дрюня.

— Злой дух вселился в мертвую дрюню, — похохатывая, «перевел» Марчелло. — Что-то в этом роде я и предполагал. Хей, Порко! Ты проспорил нам с Чезом по пятисотке!

Витторио по-итальянски посоветовал Марчелло приложиться к своей пятой точке, и Чез, не оборачиваясь, легонько съездил ему локтем под дых. Выглядел он сурово и всем своим видом глаголил: «Я ведь вас предупреждал, глупцы!»

Ехать пришлось долго, и мы стали удивляться, как это Эфий пешком успевает уйти так далеко от города, а потом еще и вернуться.

— Я не ходал ногой! — объяснил он, и никто из «эльфов» не понял, что это значит; Савский же обернулся и пристально посмотрел на меня. — Я леж на поляне и спать…

— Тьфу! — Чезаре затормозил так резко, что их с Витторио занесло, а мы с Марчелло едва не въехали в них сбоку. — У этого болвана во сне разыгралось его иммагинационе морбоза[53], а мы, как последние буффоне[54], помчали проверять бред!

— Нет! Я видеть!

Савский развернул гравицикл и подъехал посоветоваться.

— Господин Ломброни, я вас понимаю, но несмотря на это — надо отработать эту версию.

Чезаре фыркнул, рыкнул что-то непереводимое (отчего Витторио захихикал, а Марчелло воздел очи к небесам и стал похож на одного знакомого монаха, который пел у нас на правом клиросе в Хеала) и снова включил скорость.

— Марчелло, догони, пожалуйста, Савского, — попросил я.

Что люблю в «Черных эльфах» — это отсутствие лишних вопросов. Вильнув, мы обогнали Чеза и Витторио, получили несколько пощечин ветками, и через пару секунд Марчелло оказался коленом к колену с Савским, в своем костюме для путешествий, пробковой шляпе и лихо трепещущем за спиной шейном платке похожим на авантюриста-археолога их старых фильмов.