Взгляд на Россию из Китая - Юрий Галенович

Часть собственности на предприятия принадлежит рабочим этих предприятий, причем величина этой доли определяется совокупным рабочим стажем рабочих предприятия. Тот, кто устанавливал такой порядок, мог ссылаться на свое желание защитить права рабочих.

Но рабочие в КНР живут настолько плохо, что предпочитают при такой своеобразной приватизации государственных предприятий продать свои права на акции за живые деньги. Вполне возможно, что те, кто составлял такие правила, прекрасно осознавали, что на практике все получится именно так.

Современное толкование социализма в КПК и в КНР включает положение о том, что государственная собственность должна находиться в руках общества – не государства, а «общества». Иными словами, государственное предприятие передается той части общества, которая имеет к этому предприятию непосредственное отношение, работает на этом предприятии.

В какой-то степени это возрождение идеи генерального секретаря ЦК КПК Чжао Цзыяна, которую ему не дали провести в жизнь в конце 1980-х гг. – Дэн Сяопин путем интриг вынудил его уйти с поста генерального секретаря ЦК КПК. Процесс, однако, продолжается. Сегодня партийные функционеры уже разбогатели и хотят разбогатеть еще больше и прибрать к рукам государственные предприятия. А рабочие настолько бедны, что предпочитают немедленно получить пусть небольшие, но реальные деньги. В результате вся эта идея на практике выхолащивается. При этом удар наносится по равноправию в обществе. А равноправие – больной вопрос для большинства китайцев, поскольку поляризация и неравенство, (в данном случае – в городах, применительно к рабочим промышленных предприятий), возрастает.

И еще одна проблема, вызванная ростом промышленного производства. В Китае уже около двухсот миллионов крестьян, по преимуществу мужчин работоспособного возраста, перебрались в города. Они согласны работать здесь без каких-либо прав, лишь бы что-то зарабатывать и содержать себя и своих родственников, оставшихся в деревне. Это новый китайский городской пролетариат, именуемый «нунминь гун» – рабочие из крестьян. Он остается практически вне сферы влияния КПК.

Голоса в пользу предоставления этим бесправным рабочим соответствующих прав настолько сильны, что уже приняты постановления по этому вопросу. Однако местные органы власти на различных уровнях не хотят предоставлять этим «рабочим из крестьян» права жителей городов. В результате неравенство между людьми только растет – и по масштабам и по характеру отношений между коренными горожанами и «пришлыми, понаехавшими…».

Итак, китайские идеологи сами указывают на три реальных опасных явления в жизни современного Китая: торговля должностями чиновников, переход промышленных предприятий в частные руки, третирование рабочих из крестьян городскими властями. Все это усугубляет неравенство в обществе.

В КПК начинают характеризовать эти явления как неприемлемые с точки зрения идеологии партии, как присущие капитализму и буржуазии. Можно предполагать, что происходит зарождение и формирование двух новых классовых полюсов в Китае XXI века. Это меньшинство, владеющее деньгами и распоряжающееся властью, т. е. самобытное китайское сращение партийно-государственного чиновничества и богатых собственников, с одной стороны, и большинство, живущее в бедности, не имеющее реальных прав и власти, с другой стороны.

* * *

Китайские авторы задают и вопросы, относящиеся непосредственно к истории СССР и КПСС. Почему появился Хрущев? Почему появился Горбачев? Почему они оказались у руководства партией? Выступая в качестве вождей партии, «они проводили ошибочную линию, но поставить на этом пути преграду внутри самой партии оказалось невозможным. Ни партийный устав, ни конституция страны не сыграли ограничивающей, сдерживающей роли; и это произошло из-за проблемы, которая касается большого слоя людей, а не одного человека. Необходимо анализировать проблемы, начиная с этого слоя, с вопроса о правилах и порядках в партии, с вопроса об идеологии и теории, которой руководствуется партия, с вопроса о том, как используются кадры. И из всего этого следует извлекать серьезные уроки».

Совершенно ясно, что авторы связывают все это с проблемами в китайской компартии. «Когда возникают дурные явления, нужно предпринимать действенные меры для исправления положения, решать проблему в зародыше. Особенно это касается молодежи, подрастающих поколений. У нас в некоторых школах и в университетах ослаблено или даже практически свернуто воспитание в духе идей марксизма, оно заменено другими предметами. На это нужно обратить внимание. Ведь сегодня все изучают Запад, учатся на западных примерах. Я не утверждаю, что не надо изучать Запад. Однако при этом мы утратили наши славные традиции, наше чудодейственное средство, мы его больше не изучаем. Так делать нельзя. Ведь пройдут еще 20 лет, и многие нынешние студенты и аспиранты станут костяком кадров на разных уровнях в нашем государстве и в партии.

А что можно будет сказать о том, насколько они владеют теорией марксизма, и об их мировоззрении? Есть основания проявлять беспокойство, размышляя над вопросом о том, не изменится ли наше государство, не изменится ли наша партия через 20–30 лет…»

Следовательно, в КПК уже ставится вопрос о высших руководителях партии. О том, что на высоких и высших постах могут появляться люди, которые способны пойти вразрез с марксизмом и социализмом. Проводится также мысль о том, что внутри компартии может сформироваться целый слой людей с такими взглядами.

В разбираемой статье нет рассуждений о том, что это конкретно означает применительно к нынешнему положению в КПК. Тут возможны пока только догадки. Однако обращает на себя внимание, что именно в этой связи приводятся слова Ху Цзиньтао: «Нужно проявлять предусмотрительность и принимать меры предосторожности заблаговременно, думая об опасностях».

Очевидно, в КПК существуют опасения по поводу того, что при определенных обстоятельствах кто-то сможет повести партию по тому же пути, по которому пошла КПСС.

В КПК сегодня считают, что, если не взяться за идеологию, не подчеркивать приверженность социализму и марксизму, не воспитывать молодежь в марксистском и социалистическом духе, то через 20–30 лет и в Китае может произойти нечто подобное тому, что произошло в России в начале 1990-х годов.

Автор обсуждаемой статьи сообщает также, что обсуждавшие пропагандистский фильм о КПСС и СССР ветераны партии напомнили, что КПК «со всей решительностью исправила ошибки, допущенные товарищем Мао Цзэдуном в последние годы его жизни», но также «со всей решительностью защитила место товарища Мао Цзэдуна в истории и идеи Мао Цзэдуна». «Если бы партия отрицала Мао Цзэдуна, если бы она потеряла это знамя, избежать смуты было бы невозможно…»

В свое время, во времена Мао Цзэдуна, в КПК подчеркивали, что в КПСС поступили неправильно, отбросив «меч Сталина», а то и «меч Ленина». Сегодня КПК пришла к выводу о том, что она не должна отбрасывать «меч Мао Цзэдуна» и «меч Дэн Сяопина». Их имена предпочитают чтить. В этом видят залог сохранения в должной неприкосновенности истории и идеологии партии.

В КПК также подчеркивают, что важным уроком событий в России является необходимость не допускать разрыва между словом и делом со стороны правящей партии. Такой разрыв вызывает в народе ненависть, и руководители КПК это осознали. Вопрос, однако, в том, сумеют ли они не допустить этого в действительности и при этом доказать своему народу, что они действительно намерены и способны решать реальные проблемы Китая.

Участники обсуждения напоминали, что Дэн Сяопин указывал: «беспорядки 1989 г. в Пекине преподнесли большой урок», и при «бесконтрольном распространении буржуазной либерализации… крах мог стать делом одной ночи!» И далее: «В вопросе о том, по какому пути идти, Россия стала для нас „учителем дважды“: во-первых, залп Октябрьской революции сказал нам, что только социализм может спасти Китай; во-вторых, удар колокола, свидетельствовавший о распаде Советского Союза, сказал нам, что Китай может развиваться только при социализме».

Таким образом, Дэн Сяопин «закольцевал» китайские взгляды на нашу страну. Он подтвердил, что в 1917 г. Россия стала для Китая «учителем», примером для подражания. А в 1991 г. Россия снова стала своего рода «учителем» или, точнее сказать, тем примером, который показывает, как не надо делать. Россия сошла с пути социализма. Она перестала быть для Китая «идущей впереди». Пути Китая и России с этого момента разошлись – так предлагает считать Дэн Сяопин.

Отметим еще, что ветераны КПК, обсуждавшие фильм, внесли предложение о том, чтобы его авторы создали еще один фильм: о том, как оценивают случившееся с КПСС и с СССР коммунисты разных стран во всем мире…

Ли Чунфу, в прошлом директор Института марксизма-ленинизма, также утверждал, что великая практика и идеи борьбы Коммунистической партии Китая и народа Китая в 1950—1960-х гг. против ревизионизма Советского Союза развивались извилистыми методами, с творческим применением марксистского метода классового анализа и теории диктатуры пролетариата, и принесли чрезвычайно ценные практические результаты и теоретические плоды.