Исола - Стивен Браст

– Я с Востока, дружище. Иногда я могу быть суеверным.

Постепенно я пришел в себя и почувствовал голод. Нашел в своей сумке немного ветчины и предложил Телдре подкрепиться. Она с благодарностью согласилась. Я с интересом наблюдал за ее попытками есть изящно. У нее получилось. Будь у меня больше сил, я бы удивился.

– Ну, – заявил я, – чем дольше они будут тянуть – дженойны или Маролан с Алирой, – тем лучше для нас.

Телдра кивнула, продолжая изящно поглощать ветчину.

Интересно, почему в ее присутствии я не чувствую себя грубым и неловким? Пожалуй, в этом и состоит талант Телдры. Или тут замешано волшебство? Всегда можно сказать, что дело в волшебстве, если вы чего-то не понимаете; и, кто знает, быть может, вы окажетесь правы.

Мы сидели и ждали – свободные от цепей, но не в силах передвигаться (в моем случае на то имелось несколько причин). Мое воображение унесло меня далеко. Я размышлял о том, что сейчас делают Маролан и Алира. Должно быть, обсуждают ситуацию с Сетрой. Интересно, связались ли они с Виррой? Согласилась ли богиня сыграть значительную роль в происходящем? И что собирается делать Некромантка?

Я представил себе всю компанию, устроившуюся в библиотеке Черного Замка, или в одной из гостиных горы Тсер, или в Залах Вирры. Они строят планы, спорят…

Впрочем, может быть, они решили немного вздремнуть – какое значение имеют одна исола и один человек с Востока? Наверное, они решили оставить нас здесь.

Нельзя исключать, что ублюдки сейчас обедают.

Между тем где-то совсем рядом дженойны строят свои планы или просто ухмыляются, довольные тем, как разворачиваются события. Интересно, умеют ли дженойны ухмыляться? Невозможно представить! Быть может, они тоже про нас забыли. Возможно, мы вообще не имеем никакого значения. Вирра прямо сказала, что я имею значение только потому, что она так захотела. Меня по этому поводу охватили смешанные чувства.

Наконец разные причины вынудили меня подняться на ноги. Взяв один из ночных горшков, я отошел в угол и облегчился, чувствуя себя как пьяница, только что покинувший таверну Кориатона. Потом вернулся на прежнее место, выпил немного воды и стал ждать дальше.

Время тянулось медленно, воображение не знало покоя, и я стал размышлять о своей Судьбе. Телдра молчала, возможно, она не хотела мне мешать или была занята собственными размышлениями. Даже Лойош вел себя тихо.

А я пытался понять, кто я такой и оказало ли хоть какое-то влияние на мир все то, что я сделал или сказал. Меня редко посещают подобные мысли – в последнее время я был слишком занят, а раньше они и вовсе не приходили мне в голову.

Так включила меня Судьба в свои планы или нет?

И верю ли я в Судьбу?

– Телдра, вы верите в Судьбу?

Мои слова разбили тишину, точно волшебный взрыв, но Телдра даже глазом не моргнула.

– В некотором смысле, – ответила она. – Да?

– Я верю в дороги и в выбор. И не верю в неизбежность – мне кажется, что каждому из нас дается на выбор несколько возможных дорог. Иногда мы выбираем, сами того не замечая.

Я кивнул.

– Кажется, я вас понял.

– Порой возникают моменты, когда мы знаем, что делаем выбор. Мы понимаем, что не можем остаться на месте, нужно двигаться вперед, или назад, или в сторону – и в результате мы оказываемся на новой дороге.

– А для вас имеет значение, оставите ли вы след в этом мире?

– А я уже оставила след, лорд Талтош.

– Влад.

– Очень хорошо. Влад. Мой след остается, хочу я того или нет. Надеюсь, он меняет мир к лучшему, пусть совсем немного.

– А вот я не знаю, достаточно ли для меня небольших изменений, – сказал я. – И не слишком ли тяжелым окажется груз серьезных изменений.

– Хм-м-м. Позвольте спросить, почему вы об этом задумались, Влад?

– У меня оказалось слишком много свободного времени. Стало скучно, и я вспомнил разговор с Виррой.

– Какую его часть?

– Когда она сказала, что я лишь инструмент.

– Ах вот вы о чем, – кивнула Телдра. – Еще один аспект Богини.

– Правда?

– Иногда, когда она разговаривает с нами, мы слышим разные вещи.

– Я не понимаю.

– Принято считать, что Богиня говорит понятными для нас словами, но каждый воспринимает их по-своему.

– Разве это не относится ко всем?

– Возможно. Но я ничего не слышала о том, что вы являетесь инструментом; я слышала… впрочем, не имеет значения.

– Ну-у-у, – протянул я, не желая показаться навязчивым, хотя мне ужасно хотелось узнать, что услышала Телдра. – Мне кажется, что я приближаюсь к одной из точек выбора, о которых вы говорили раньше.

– Может быть, – ответила Телдра. – Я подозреваю, милорд, что вы приняли решение раньше, однако только сейчас начинаете осознавать его значение.

Я обдумал последние слова Телдры и неожиданно обна ружил, что скалю зубы.

– Ладно, не могу больше выносить безделья. Нужно чем-то заняться.

– Значит, вы чувствуете себя лучше?

– Да, пожалуй, – ответил я после некоторых раздумий.

– Что ж, я готова, – ответила Телдра. – Только не знаю, что нам следует делать.

– Не стану утверждать, что у меня есть план, но мне кажется, что нет смысла просто сидеть и ждать появления врагов или друзей. Давайте попробуем найти выход из комнаты.

– А как тогда они нас найдут? Я имею в виду наших друзей…

– Надеюсь, что найдут. – Я пожал плечами. – Полагаю, они смогут войти с нами в псионическую связь, если окажутся достаточно близко.

Я встал, стараясь не делать резких движений, и подошел туда, где лежала моя шпага, забытая и несчастная. Проверил клинок – все было в порядке, – убрал ее в ножны и подошел к кинжалу Морганти. Постоял немного, принял решение, вздохнул, поднял его и спрятал в ножны.

– Я не вижу дверей, – заявила Телдра.

– Конечно, нет. Так было бы слишком просто.

Я потянулся – довольный тем, что могу двигаться. Телдра подошла ко мне, Лойош вспорхнул на плечо, шпага привычно постукивала по бедру, рядом висел сильный кинжал Морганти, Разрушитель Чар занимал свое место на левом запястье, оставшаяся пара кинжалов скрылась под плащом. Я чувствовал, что готов ко всему, если только противник не окажется слишком необычным.

Мы прошлись по большой, практически пустой комнате, осматривая стены, пол и потолок. Это заняло довольно много времени, но я не возражал; мне удалось почти полностью прийти в себя – если не считать общей вялости. Лойош периодически напоминал, чтобы я не делал глубоких вдохов. Если не считать пустых полок, случайным образом расположенных на стенах, смотреть было не на что. Все выглядело скучным, одинаковым и производило тягостное впечатление.

Наконец мы вернулись к тому месту, где висели цепи.

– Выхода здесь нет, – сказал я.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});