Грозовой Форт - Алексей Ар

побыстрее — мертвые развалы Преисподней быстро приведут сознательное в порядок. Там привычно, там нет нужды отыгрывать роли.

Много груза не возьмем — оружие, расходники и повседневная экипировка, которая опять пестрит залатанными частями. Марту оставим, в чем придется убедить настороженного Шеста — ну нет в человеке веры местным служивым, не проникся, не познал.

Выстроив команду, я проверил обвес бойцов. Попрыгали, повращались, а Замес уронил меч и неожиданно покраснел, чем немного удивил соратников.

— Могу примотать, — предложил я равнодушно. Но умник уже знает, что равнодушный тон в моем исполнении хуже всего. Собрался, пристроил железяку в крепления и браво вытянулся.

Будем считать, готовы. Если не обращать внимание на постную мину тощего. Вот только покинуть бетонную обитель нам не дали — за порогом нарисовался усталый хавильдар со свежим фингалом под правым глазом. Посыл слегка не ясен. Я бровями обозначил вопрос.

— Херня, — отмахнулся Фредерико. — Спросил не того… и не так… Херня. Гниш выдал задание?

— А были сомнения?

— Ну ты ведь уже понял, — фыркнул мужчина. — Гниш- цивил специфический.

— Злопамятный? — Хотелось уже уйти, сменить унылость на серость зоны.

— А че ты сделал? — насторожился служивый. И смена навострила уши. А Крыса уже расплывалась в гаденькой ухмылке. И откуда нахваталась, спрашивается?

— Прямую стимуляцию тестикул, — ответил ровно.

Возникла мертвая пауза — когда любой шорох извне почитается за бурю.

— Еще раз? — чутка испугался хавильдар.

— По шарам, говорю, зарядил, — вздохнул я. Время уходит, время бежит, а мы мнемся.

— Херня, — повторил с облегчением Фредерико. — Если и напакостит, та так по мелочи, не в ущерб делу. У него, понимаешь ли, принципы.

— Так мы пойдем?

— А идите, — согласился хавильдар. И чуть наклонившись вперед тихо добавил: — Уши на макушке, цивил. Понял меня?

Ох уж эти жирные тревожные акценты. А мог бы просто удачи пожелать и в добрый, сука, путь. Но нам что? Приняли и выдвинулись в походном порядке. Я сверился с картой, заставил умника повторить маршрут, пока остальные внимали, и команда мало-помалу покинула район Цербера. Из примечательного — патрули смену не тронули. Сильно подозреваю, им пока не до нас — тревожатся, ждут подлянки от бывших сотоварищей, а суета цивилов столь привычна, что плевать. Настрой неверный, если что — цивилы могут не только говнецо пинать.

За час преодолели худо-бедно обжитые развалины, где вяловато трепыхались тела в приступе трудотерапии, и вышли в исконную зону — со следами присутствия, но не более. Горьковатый стылый воздух, серость развалин, навечно замерший пейзаж. И тихий шепоток мертвого и бесконечного города.

Тощий вдохнул за двоих, прям расправился набором костей и радостно ощерился:

— Как дышится, а?

— Ты, тощий, прям пещерный человек, — попенял я.

Команда не поняла. Шест озадачился:

— А они крутые? Пещерные?

— Отмороженные, — пояснил уклончиво, аккуратно огибая сцепку из ржавых кузовов.

— Ну так, — обрадовался боец и загремел обломками.

Вот так и палят честных пилигримов. У меня зудит в левой височной доле — считай минут пять уже зудит. А мы как на ладони — в образе простых ходоков. И страшно хочется отдать команду залечь, чтобы вражина проявилась.

— Стоять! — Из пролома окна на втором этаже здания, что тянулось вдоль тротуара, высунулся легионер. Прикрытие похерил, чем несколько дискредитировал выучку, и сразу нарисовался корпусной мишенью. Хотя ствол держал твердо и целился уверенно.

А затем в соседних окнах, да в темнеющих провалах первого этажа обозначилось движение со стальными оттенками.

— Стоим, — сказал я спокойно. Бойцы правильно уловили интонацию.

— Кто такие⁈

— Пилигримы. Ищем лучшей доли.

— Лучшей, чем что? — со смешком поинтересовался легионер.

Как минимум десяток огневых контактов я насчитал — улица перекрыта внахлёст и контролируется в обеих направлениях. Знаки различия на говорившем скрывает тень, но для участника патруля он немного дерганный. И морда слегка побитая — на пару ссадин и один синяк.

— Командир? — прошептал Замес.

Напряжение раскачивало адреналиновую волну — мышцу вот-вот сведет, а этого никому не надо.

— Лучшей, чем что⁈ — смешинка из голоса служивого исчезла.

— Чисто по периметру, — раздалось из глубины здания. — Борт, слышишь?

— Форт место такое, строгое, — выдал я осторожно. Рука подле приклада автомата прям зачесалась. — А в чем проблема?

— Патрули встречались? — Легионер указал рукой вниз по улице, откуда мы пришли. Вот и расставлены акценты. Вопрос, сколько в служивых осталось выучки и принципов?

— Не, — пожал я плечами. — А не подскажете, есть поблизости община приличная? Чтоб для нормальных цивилов?

— Валите, — скрежетнул голосом легионер и махнул шмалабоем: — Туда валите.

Уходить, когда в спину целится десяток стволов, мне приходилось не раз — ощущения слегка притупились, но нервам-нервишкам все равно не понравилось. А вот функция никак не проявилась, точно оператору ничего не угрожало. А я ведь злопамятный.

— Стремает, — выдавил умник за первым поворотом.

— Почему шепчешь? — Я усмехнулся.

— Это отступники, да? — В широко распахнутых глазах Ивы плескалась смесь интереса и страха. — Почему не напали?

— А мы им без надобности, — пояснил я. — И они все еще солдаты. Но расклад плохой, херовый, надо сказать, расклад.

— Почему? — не понял Замес.

— Они не отморозки. — И объяснять, несмотря на общее недоумение, я не стану. Мятеж с правильной идеологией привлекает больше мяса — больше топлива костру революции. Но смене в плюс — под шумок, все рыбки золотые. Если образно.

Мелкая по обыкновению дернула умника за рукав, но боец озадаченно пожал плечами. Поймут, так поймут, а нет — информация не из числа первостепенных, на миссии не скажется.

Отмашка