Одержимый - Александр Гедеон

взгляды Дарана и Райны.

— Сушняк жуткий, — пояснил он, ставя на стол опустевшую посудину. — Всю ночь потел какой-то дрянью, сейчас вот возмещаю потерю жидкости.

— Так что там с допросом, — вернул его к теме разговора Даран. — Надеюсь, сумеешь рассказать что-то полезное, как с картой.

— А что с картой? — тут же заинтересовалась Лаура.

— Одержимый показал пару интересных вещей, — нехотя признал Даран.

Райна между тем кликнула служанку и приказала принести ещё воды.

— Так, по допросу, — Лёха прокашлялся.

Горло после трансформаций саднило нещадно — будто он пару часов орал без передыху, надрывая связки.

— Мы не знаем, как этот Аланис переносит боль, — начал объяснять Лёха. — Он может банально оговорить себя, только чтобы его перестали мучить.

— Да, такое бывает, — согласился Даран.

— У нас существует пять стадий допроса. Первая, — Стриж налил воды в кубок и глотнул, — просто беседа. Тихо-мирно разговариваем с человеком, слушаем, вылавливаем расхождения в словах. Но всё спокойно, без давления. Вторая стадия — уже допрос. То есть даём понять, что конкретно от него хотим и опрашиваем по данной теме. Но без угроз и криков. Всё на ровных тонах.

Допив, Лёха вернул кубок на поднос. Слушатели внимательно смотрели, ожидая продолжения.

— Третья стадия, — не стал затягивать паузу «просветитель на добровольных началах», — уже с повышением голоса. Можно накричать, оборвать, перебить, — в общем, давить морально. Четвёртая стадия — уже с воздействиями типа подзатыльника, или оплеухи. И обещаниями, что дальше будет больше. И только когда доходим до пятой — уже применяем силу. И то максимально расчётливо.

— Пытки? — догадалась Лаура, вздрогнув.

— Да, — кивнул Стриж. — Но тут уже нужно уметь.

— А ты умеешь? — прищурился Даран.

— Научен, — не стал отрицать Лёха. — Хоть и не горю желанием применять.

— А если понадобится? — капитан посмотрел ему в глаза.

— Надеюсь, что до этого не дойдёт, — не отводя взгляда, ответил Стриж. — Но если понадобится… То только по приказу её сиятельства.

Лаура вновь вздрогнула. Стрижу стало искренне жаль её, вынужденную взвалить на свои хрупкие плечи тяжкое бремя власти. Не только над землёй и товарами, но и над чужими жизнями.

— Я очень надеюсь, что не понадобится, — глухо сказала юная графиня.

Глава 9

Конечно Лёха не отправился на допрос в своём настоящем облике. Не по чину полуухому бродяге, волею судеб выбившемуся в телохранители её сиятельства, задавать вопросы клановой знати. Даже мелкой. Так что Лёха переоделся в форму местных дознавателей — небольшой графской службы, и изменил лицо.

В качестве примера он взял одного из предков Лауры, портреты которых украшали коридоры в «господской» половине замка. Белочка лишь добавила носу запоминающуюся горбинку, да укоротила бороду — и всё, готов потомок знаменитого предка, какой-нибудь безвестный пятый сын седьмого внука.

В сумку к писчим принадлежностям Стриж сунул золотое стило, найденное в комнате Аланиса. Этому маленькому предмету отводилась своя роль в предстоящем спектакле.

Для допроса отвели приёмную. Вопреки названию, это была не проходная комната перед кабинетом графа, а отдельное помещение, где «дорогие гости» в комфорте ожидали, пока глава клана сможет их принять.

Стриж не удивился наличию рядом потайного помещения с возможностью подглядывать и подслушивать ждущих аудиенции. Хоть Даран, чуть смутившись, пояснил, что это для охраны — мол, в случае чего выскочить и скрутить супостата, — Лёха ни секунды не сомневался, что истинным предназначением комнаты был шпионаж.

Сейчас там расположились Даран и Райна, оставив с Лаурой Мию и второго воина, чьего имени Стриж до сих пор не знал.

Лёха тоже провёл там минут десять, наблюдая за Аланисом.

Странный тип. Какой-то блеклый, невыразительный, с весьма скудной мимикой. Во всяком случае за время наблюдения он не проявил ни единого яркого чувства. Разве что пальцы предательски выбивали дробь по подлокотнику.

Лёха удовлетворённо улыбнулся. Контрастные эмоции выбивают из колеи намного эффективней, чем грубый прессинг, на котором настаивала Райна. Если человека обвинять — он, как правило, замыкается. Даже невиновный. Такова уж природа — сопротивляться давлению, замыкаться, отмалчиваться. В этом случае преступник находится в своей стихии. Он знает что ему делать и как себя вести.

А вот непонятное и непривычное выбивает из колеи. Резкая смена обстановки и отношения должны дезориентировать Аланиса: грубый захват на границе, обыск, обратный путь под конвоем — есть чего испугаться. И вдруг всё это сменяется спокойствием приёмной.

Необъяснимо. Непонятно. И сейчас распорядитель сидит, перебирает в уме все свои грехи и гадает о причинах такого обращения.

— Омерзительный тип, — сквозь зубы процедила Райна.

Аланиса она рассматривала с брезгливым отвращением, словно жабу.

— Я смотрю он завоевал всенародную любовь? — хмыкнул Лёха, с интересом взглянув на магичку. — Почему же занимает не последнюю должность, если его так не любят? Дай угадаю: тоже родственник?

— Настолько дальний, что даже упоминать стыдно, — отмахнулась та. — Старая ветвь, выродившаяся настолько, что магический дар почти угас.

— Тогда почему ему досталась синекура? — уточнил Стриж, вновь переведя взгляд на подозреваемого.

— Ветвь рода старая и уважаемая, — пояснил вместо неё Даран. — Да и Аланису по некоторым причинам покровительствует Риган.

За фырканьем Райны последовала презрительная ремарка:

— По борделям они вместе шляются и винные погреба разоряют, вот и все причины.

Стриж напрягся. У двух подозреваемых вдруг появилась неожиданная связь.

— А почему вы раньше об этом не упоминали? — недовольно спросил он.

— О том, что Аланис — завсегдатай борделей, я тебе уже говорила, ну а как развлекается его светлость Риган ты не спрашивал.

Объяснять и спорить Лёха не стал. Смысла не было. Тем более, что «клиент созрел». Взяв сумку, Стриж направился ко входу в приёмную.

При его появлении Аланис неторопливо встал и вежливо, но не глубоко поклонился.

— Не имел чести быть представленным вам, — произнёс он. — А обо мне вы, вероятно, должным образом осведомлены.

Его голос, в отличие от внешности, был куда более выразительным, даже приятным.

— Я — новый дознаватель её сиятельства, Дрюон, — представился Лёха, усаживаясь напротив Аланиса.

Как и многие другие, эта должность была вакантна уже вторую неделю, а потому незнакомое лицо должно было вызвать лёгкую тревогу, но не удивление. Лаура на примере Дарана уже продемонстрировала, что делает самые неожиданные и нетрадиционные назначения, а потому запросто могла поставить на видный пост тёмную лошадку.

Аланис скупо и бесцветно улыбнулся в ответ, сел и предположил:

— Рискну предположить: вы наслышаны что я — душа компании и весельчак, а потому столь грубо оторвали меня от дел ради незабываемого праздника в честь новой должности?

Улыбка «весельчака» больше подходила мертвецу, но не была нервной. По этому человеку вообще сложно было читать эмоции.