Незнакомец в зеркале - Сидни Шелдон

Дэвид Кенион пошел поговорить с матерью сразу же после того, как отвез домой Жозефину. Мать была в постели — миниатюрная, хрупкая женщина, которая когда-то была очень красивой.

Миссис Кенион открыла глаза, когда Дэвид вошел к ней в слабо освещенную спальню. Увидев, кто это, она улыбнулась.

— Здравствуй, сын. Ты все еще не спишь в такой поздний час?

— Я был с Жозефиной, мама.

Она ничего не сказала, только пристально смотрела на него своими умными серыми глазами.

— Я собираюсь на ней жениться, — заявил Дэвид.

Она медленно покачала головой.

— Я не могу тебе позволить совершить такую ошибку, Дэвид.

— Ты ведь по-настоящему не знаешь Жозефину. Она…

— Знаю, она прелестная девушка. Но не годится в качестве жены одного из Кенионов. Сисси Топпинг сделает счастливой меня.

Он взял ее хрупкую руку в свои и твердо произнес:

— Я очень люблю тебя, мама, но я вполне в состоянии принять самостоятельное решение.

— Неужели? — тихо спросила она. — Ты всегда поступаешь так, как надо?

Он молча смотрел на нее, и она сказала:

— Можно ли рассчитывать на то, что ты всегда будешь поступать правильно? Не потеряешь голову? Не совершишь ужасной…

Он отдернул руку.

— Всегда ли ты знаешь, что делаешь, сын? — Ее голос звучал теперь еще тише.

— Мама, ради Бога!

— Ты уже причинил достаточно неприятностей нашей семье, Дэвид. Но не отягощай меня новым бременем. Не думаю, что смогу это вынести.

Его лицо побелело.

— Ты знаешь, что я не… Это не моя вина…

— Ты слишком взрослый, чтобы можно было опять отослать тебя куда-то. Ты теперь мужчина. И я хочу, чтобы ты поступал как подобает мужчине.

— Я… я люблю ее!.. — произнес Дэвид полным страдания голосом.

У нее внезапно начался приступ, и Дэвид вызвал врача. Позднее врач объявил ему в разговоре:

— Боюсь, что ваша мать долго не проживет, Дэвид.

Этим все было решено помимо его воли.

Он пошел к Сисси Топпинг.

— Я люблю другую девушку, — признался Дэвид. — Мама всегда думала, что ты и я…

— Я тоже так думала, дорогой.

— Знаю, что просьба моя ужасна, но… ты согласна быть моей женой, пока не умрет мама, а после этого дать мне развод?

Сисси посмотрела на него и тихо сказала:

— Ладно, если ты так хочешь, Дэвид.

У него будто огромная тяжесть свалилась с плеч.

— Спасибо тебе, Сисси, просто сказать не могу, как я…

Она улыбнулась:

— На что же тогда старые друзья?

Как только Дэвид ушел, Сисси Топпинг позвонила его матери. Она произнесла лишь одну фразу:

— Все устроено…

Единственное, чего не мог предвидеть Дэвид Кенион, было то, что Жозефина узнает о предстоящей свадьбе прежде, чем он успеет ей все объяснить. Когда Дэвид пришел к Жозефине, его встретила в дверях миссис Чински.

— Я хотел бы увидеть Жозефину, — сказал он.

Она впилась в него глазами, полными злобного торжества.

— Господь Бог повергнет ниц и поразит врагов своих, и нечестивые будут прокляты навеки!

Дэвид терпеливо повторил:

— Я хочу поговорить с Жозефиной.

— Ее нет, — резко ответила миссис Чински, — она уехала!

18

Запыленный междугородний автобус, следовавший по маршруту Одесса — Эль Пасо — Сан-Бернардино — Лос-Анджелес, подкатил к автовокзалу в Голливуде на Вайн-стрит в семь часов утра. В какой-то точке этого двухдневного путешествия протяженностью в тысячу пятьсот миль Жозефина Чински превратилась в Джилл Касл. При этом внешне она отнюдь не изменилась. Перемена произошла внутри. Чего-то в ней больше не было. Угас навсегда смех.

Услышав ошеломляющую новость, Жозефина поняла, что ей надо бежать. Она стала машинально бросать в чемодан свою одежду. У нее не было никакого представления о том, куда она поедет и что будет делать. Жозефина знала только, что ей надо немедленно убираться отсюда.

Когда она уже выходила из спальни, на глаза ей попались фотографии кинозвезд на стене, и Жозефина вдруг поняла, куда едет. Через два часа она уже сидела в автобусе, который шел в Голливуд. Одесса и все живущие там люди отодвинулись на задний план и постепенно стирались из памяти, по мере того, как автобус уносил ее навстречу новой судьбе.

Она старалась заставить себя забыть о невыносимой головной боли. Может, ей следовало сходить к врачу и рассказать об этих жутких болях в голове. Но теперь ей уже все равно. Они были частью ее прошлого и наверняка должны теперь исчезнуть. Начиная с этого момента жизнь обязательно станет чудесной. Жозефина Чински умерла.

Да здравствует Джилл Касл!

КНИГА ВТОРАЯ

19

Тоби Темпл стал суперзвездой благодаря невероятному стечению обстоятельств.

Вашингтонский пресс-клуб давал свой ежегодный обед, на который в качестве почетного гостя пригласили президента. Это было престижное мероприятие с участием вице-президента, сенаторов, членов правительств, главных судей, а также тех, кто мог купить, достать или украсть билет. Поскольку такое событие всегда освещалось в международной печати, то роль конферансье стала весьма лакомым кусочком. В этом году выбор пал на одного из самых известных в Америке комедийных актеров. Через неделю после того как он принял предложение, против него был возбужден иск об установлении отцовства в деле, касавшемся пятнадцатилетней девочки. По совету своего адвоката он немедленно отправился за границу в отпуск на неопределенный срок. Комиссия по организации приема обратилась ко второму по списку кандидату, популярному актеру кино и театра. Он приехал в Вашингтон вечером накануне того дня, когда должен был состояться обед. А утром, в день банкета, его импресарио позвонил и сообщил, что актер находится в больнице, где ему делают срочную операцию в связи с разрывом аппендикса.

До начала обеда оставалось лишь шесть часов. Комиссия лихорадочно просматривала список возможных замен. Все именитые артисты либо были заняты на съемках кино или в телевизионном шоу, либо находились слишком далеко, чтобы вовремя оказаться в Вашингтоне. Кандидаты вычеркивались один за другим, и наконец почти в самом конце списка всплыло имя Тоби Темпла. Один из членов комиссии покачал головой:

— Темпл выступает в ночных клубах. Он слишком буйный. Мы не можем пойти на такой риск — выпустить его при президенте.

— С ним все будет в порядке, если удастся уговорить его немного смягчить материал.

Председатель комиссии обвел всех взглядом и сказал:

— Знаете, друзья, что в нем самое замечательное? Он в Нью-Йорке и может быть здесь через час. Ведь обед-то сегодня вечером, черт возьми!

Вот как получилось, что комиссия остановила свой выбор на Тоби Темпле.

Обводя глазами переполненный банкетный зал, Тоби подумал про себя, что если бы сегодня сюда кто-то бросил бомбу, то правительство Соединенных Штатов осталось бы без высшего эшелона.

Президент сидел за стоявшим на возвышении столом для выступающих. У него за спиной находилось с полдюжины сотрудников секретной службы. В суматохе последних приготовлений никто не подумал о том, чтобы представить Темпла президенту, но Тоби не был в обиде. «Президент обязательно запомнит меня», — подумл он. Тоби вспомнил свою встречу с Дауни, председателем организационной комиссии. Тот сказал ему: «Мы любим ваш юмор, Тоби. Когда вы на кого-нибудь нападаете, то у вас это получается очень смешно. Однако… — Он остановился, чтобы прокашляться. — Сегодня здесь у нас э-э… деликатная аудитория. Поймите меня правильно. Я не хочу этим сказать, что они не смогут перенести какой-нибудь легкой остроты на свой счет, но дело в том, что все сказанное сегодня в этом зале будет разнесено средствами массовой информации по всему миру. И никто из нас, разумеется, не хочет, чтобы говорилось что-то такое, что может поставить президента Соединенных Штатов или членов конгресса в смешное положение. Другими словами, мы хотим, чтобы было смешно, но не хотим, чтобы вы вызвали чей-то гнев».

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Тоби.

Обеденную посуду начали убирать со столов, и Дауни подошел к микрофону.

— Господин президент, уважаемые гости! Мне доставляет удовольствие представить вам нашего конферансье, одного из самых великолепных молодых эстрадных артистов. Мистер Тоби Темпл!

Под вежливые аплодисменты Тоби встал со своего места и подошел к микрофону. Он посмотрел на публику в зале, потом повернулся к Президенту Соединенных Штатов.

Президент был человеком простым, без претензий. Он не верил в то, что называл «дипломатией цилиндров». «Народ — народу, — заявил он в передававшемся на всю страну выступлении, — вот что нам нужно! Пора перестать полагаться на компьютеры и начать снова доверять своим инстинктам. Садясь за переговоры с главами иностранных держав, я люблю руководствоваться седалищными ощущениями». Это стало крылатой фразой.