Маленькие дети - Том Перротта

Ради него Сара старалась выглядеть лучше, и Тодда трогали ее усилия. Вчера новая помада. Сегодня сережки. Она выщипала брови и сделала дорогую стрижку. Купила пляжный сарафан. И босоножки на платформе. В день матча Сара пришла к бассейну со свежим педикюром. Ничего ему не говоря, она просто вытянула ноги и пошевелила в воздухе пухлыми, коротенькими пальцами с пятнышками синего перламутрового лака, которые теперь напоминали ряд перевернутых восклицательных знаков.

Накануне Сара неожиданно испугалась, когда Тодд попытался взять ее большой палец в рот. «Нет!» — вскрикнула она и отдернула ногу. Это слово впервые прозвучало в процессе их довольно смелых и разнообразных сексуальных экспериментов.

— Почему?

— У меня некрасивые ноги. Не надо.

— А мне нравятся.

— А мне — нет.

Ее ступни и правда были не особенно красивыми. Широкие и небольшие, они казались какими-то примитивными. Особенно она стеснялась ногтей, некоторые из которых были испорчены грибком. Даже сейчас, после профессиональной обработки, они выглядели далеко не идеально.

— Совсем не обязательно было это делать, — сказал Тодд.

— Мне хотелось, — возразила она. — Тебе нравится?

Он быстро оглянулся на детей. Эрон демонстрировал Люси свою коллекцию динозавров, разрешая подержать в руках наименее ценные экземпляры. Вытянув ногу, Тодд большим пальцем погладил ступню Сары.

— Очень нравится. Десять маленьких сладких леденцов.

* * *

В этот день, впервые за две недели, у Тодда возникла проблема с эрекцией. Дело было не в Саре. Просто в голове у него все время звучал голос их тренера из колледжа, напоминающий о том, что заниматься сексом перед игрой — непростительная глупость.

«Парни, — обычно говорил тренер Бриден в пятницу после тренировки, — с этого момента и до завтрашнего утра вы должны дать своим перчикам выходной. Те из вас, которым посчастливилось найти понимающих подружек, могут просто объяснить им, что вплоть до игры объявляется сухой закон. А тем, которые связались со стервами, лучше просто не встречаться с ними сегодня. Пусть тоже отдохнут. Уверен, они это заслужили. Завтра на поле мне нужны обозленные и голодные бойцы, а не мямли в бархатных смокингах со слабыми коленками и мечтательными мордами. — Потом тренер хитро улыбался и добавлял: — Чтобы выразить солидарность с вашими муками, я, в свою очередь, клянусь в течение ближайших двадцати четырех часов воздержаться от всех физических контактов с миссис Бриден. Впрочем, те из вас, кто имел несчастье ее видеть, поймут, что с моей стороны это не такая уж большая жертва».

Конечно, советам тренера Бридена не стоило особенно доверять. Этот приземистый коротышка с толстой шеей и предпосылками незаурядного оратора был приверженцем старой школы и всех ее предрассудков («упражнения на растяжку травмоопасны», «пить воду во время матча вредно», «боль полезна»), которые впоследствии были развенчаны более молодыми и образованными тренерами. В глубине души Тодд понимал, что это просто суеверие вроде того, что нельзя проходить под лестницей или купаться в течение часа после обеда, но ведь он старался по возможности не делать ни того, ни другого.

— Что случилось? — Сара, стоящая на четвереньках, оглянулась на него через плечо. — Я сделала что-то не так?

— Нет, дело не в тебе. Просто я сегодня не могу ни на чем сосредоточиться.

Она попыталась помочь: уложила его на спину и попросила закрыть глаза и расслабиться. Потом языком прикоснулась к его груди, медленно двинулась вниз, облизала пупок, опустилась еще ниже. Это подействовало, но только до тех пор, пока Тодд не вспомнил вдруг о том, как ужасно он сыграл тогда в матче в День Благодарения (жалкие пять ярдов за шестнадцать пасов, да еще три из них перехватила защита) после сюрприза, устроенного Амандой Морриси. Он вздрогнул и открыл глаза.

— Да ладно, — сказал Тодд, пытаясь справиться со своим телом. — Наверное, не стоит стараться.

— Но мне нравится.

Он приподнялся, опершись на локоть:

— Может, устроим сегодня перерыв?

Сара подняла голову и рукой вытерла рот:

— Как хочешь.

Она казалась такой расстроенной — раньше Тодд никогда не предлагал «устроить перерыв», — что он решил объяснить ей, в чем дело. С неожиданной робостью он рассказал, что сегодня «Стражи» открывают сезон и что его место в команде пока под вопросом. Некоторые ребята — а они все полицейские, люди, которым приходилось бывать под огнем, — считают его слабаком, который сломается при первом же серьезном натиске, и сегодня он намерен раз и навсегда доказать им, что имеет право на место в команде.

— Я всегда нервничаю перед играми, — добавил он. — В школе меня иногда даже рвало в раздевалке. Наверное, таким способом организм пытался избавиться от стресса.

— Меня тоже рвало в школе, — призналась Сара. — Таким образом мой организм пытался избавиться от лишних калорий.

Тодд не был уверен, что это шутка, поэтому просто вежливо улыбнулся.

— Наверное, это все смешно, — вздохнул он. — Я взрослый человек, и у меня в жизни имеются проблемы поважнее, чем футбол.

— Это совсем не смешно, — возразила Сара. — Во всяком случае, не смешнее, чем мои переживания из-за уродливых пальцев.

— У тебя красивые пальцы.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб:

— А у тебя сегодня все получится.

— Не уверен. Я не играл десять лет. А когда-то это было очень важной частью моей жизни. И в школе, и в колледже. Я тогда был членом высшей касты, героем, мистером Квотербэком. А потом все закончилось, и я даже не жалел об этом. А сейчас начинается опять, и я волнуюсь, потому что, оказывается, для меня это имеет большое значение.

Он лежал на спине, закинув руки за голову, и видел только голую грудь и наклоненное к нему, полное сочувствия лицо Сары. Хороший ракурс для того, чтобы смотреть на женщину.

— Знаешь, — задумчиво сказала Сара и, осторожно перебросив ногу, уселась на него верхом и начала медленно двигать бедрами, прижимая свою влажную плоть к его мягкой и податливой, — мне даже жаль, что в школе я все это пропустила. Я была интеллектуалкой, ботаником. Драматический кружок, английский факультатив и все такое. Делала вид, что презираю девочек из группы поддержки, а на самом деле просто им завидовала.

— Почему?

Ее голос стал хриплым, а теплое дыхание щекотало ему ухо:

— Потому что у них был ты.

Этого оказалось достаточно для реанимации эрекции. Сара наклонилась к нему еще ближе и, закинув руку назад, помогла ему войти в себя. Тодд выгнул спину, поднимаясь ей навстречу.

— Зато сейчас я у тебя, — прошептал он.

* * *

Начиная с самой первой тренировки Тодд слышал немало страшных рассказов о сегодняшних соперниках «Стражей». «Аудиторы» считались не только самой сильной, но и самой кровожадной командой лиги. Однако он не особенно над ними задумывался до тех пор, пока не увидел на поле семерых очень больших и неприветливых парней — пятерых белых и двух темнокожих, — любой из которых легко мог бы выйти в финалисты конкурса «Мистер Стероид».

— Мать честная, — прошептал он. — А эти ребята точно бухгалтеры?

Команды сошлись в центре поля и обменялись рукопожатиями. С каждой стороны в матче участвовало всего по семь игроков, поэтому никакой нужды в капитанах не было. Весь ритуал приветствия «Аудиторы» проделали с каменными лицами и в зловещем молчании, словно опытные тяжеловесы, старающиеся запугать соперника еще во время взвешивания. Тодд постарался отнестись к этому как к дурацкому спектаклю, рассчитанному на слабонервных, но тем не менее вдруг ощутил неприятный холодок в желудке и даже подумал, что, похоже, здорово влип. Напрасно он сегодня позволил Саре соблазнить себя. Как там говорил тренер Бриден — «Мямли в бархатных смокингах со слабыми коленками»?

«Стражи» выиграли жребий и выбрали возврат начального удара. Тодд и Девэйн поспешно отодвинулись назад для перехвата подачи. В нужный момент Тодд все-таки почувствовал долгожданный всплеск адреналина — биологический отклик организма на ослепительные огни, яркую разметку, маячащие впереди ворота и сознание того, что через несколько секунд на него будут мчаться полтора центнера мышечной массы с твердым намерением снести с ног. Для него уже не имело значения то, что трибуны совершенно пусты и никому, кроме самих игроков, нет никакого дела до того, что происходит на поле. С позиции на двенадцатиярдовой линии эта игра казалась ничуть не менее важной, чем и любая другая, в которой ему приходилось участвовать.

В Ночной лиге не полагалось ни судей, ни свистков. Кикер «Аудиторов» просто высоко поднял руку и резко опустил ее, что и означало начало матча. В сопровождении своих товарищей он подскочил к мячу и сильным ударом ноги отправил его высоко в небо. Ослепленный светом прожекторов, Тодд на короткое мгновение потерял мяч из виду и сразу же увидел опять — маленькое крутящееся шоколадное яйцо, которое приближалось к ним, стремительно увеличиваясь в размере. Поняв, что мяч летит не на него, а на Девэйна, Тодд испытал мгновенное облегчение и тут же устыдился этого.