Еврейские пираты Карибского моря - Эдвард Крицлер

Виэйра, узнав, что заговор раскрыт, собрал людей и бежал в джунгли. Коэн с несколькими друзьями погнался за ними. В короткой стычке погибли два еврея. Коэн и другие богатые евреи сочли, что «за смерть надо отомстить», и оплатили правительственную карательную экспедицию. Вскоре в погоню за Виэйрой устремились шестьсот голландских солдат и триста индейцев, но преследователи сами попали в засаду. Так началась гражданская война. Ее ожесточению способствовали плохие урожаи сахарного тростника 1642, 1643 и 1644 годов, из-за чего повстанцев поддержали португальские плантаторы, которые отказались выплачивать долги.

Летом 1645 года произошел инцидент, возымевший значительные последствия. Мятежники захватили остров возле Ресифи и взяли в плен голландских ополченцев. Среди них оказался отряд из тринадцати евреев под командованием еврея-офицера. Португальцы отделили их от прочих пленных и повесили. Для командира мятежников евреи были не просто вражескими солдатами, но предателями. Поэтому он считал себя вправе вздернуть их, а офицера заживо сжечь[258].

Когда об этом узнали в Ресифи, Верховный Совет направил официальное послание португальскому предводителю, где содержался язвительный вопрос: «Почему пленных евреев убили таким зверским способом? Разве они не такие же люди, как мы?»[259]

В Амстердаме Еврейский совет («Парнасим»), возглавляемый Абрахамом да Костой, младшим братом Уриэля да Косты, направил петицию в Генеральные Штаты: «Наши сердца обливаются кровью. Мы просим правительство в Бразилии гарантировать, чтобы во всех договорах с неприятелем евреям гарантировали такое же отношение, как и голландским солдатам. Еврейские солдаты добровольно пошли бороться с мятежниками и доказали свою лояльность, раскрыв заговор Йохана Виэйры, который был провален только благодаря Абрахаму Коэну и доктору Меркадо»[260].

Апеллируя к истовой вере кальвинистов в Ветхий Завет, где Израиль назван народом Бога, авторы послания напоминали Генеральным Штатам: «Всевышний любил и защищал еврейский народ во все времена и помогал спастись от любой опасности тем, кого Он назвал Своим народом… Бог наградит тех, кто дружески и с добротой относится к этому бедному, гонимому народу». В заключение они привели цитату из обращения царицы Эсфири к царю Ахашверошу: «Если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей!»[261][262]

В ответ на обращение еврейских лидеров Генеральные Штаты издали «Patenta Onrossa» («Почетная хартия»), в которой указали, что евреи Голландии считаются подданными Соединенных Провинций и пользуются почти всеми правами бюргеров. Этот документ, изданный 7 декабря 1645 года, стал первым европейским законом о равноправии евреев[263]. Верховный Совет Новой Голландии получил следующие предписания:

Еврейская нация в Бразилии должна быть защищена от любого ущерба личности или имуществу, как и все граждане Соединенных Нидерландов… И мы должны относиться… к еврейской нации во всех случаях… не делая различий между нею и другими нациями… Тем самым еврейская нация будет охотнее служить этой стране и Вест-Индской компании[264].

Из-за гражданской войны многие голландские колонисты вернулись на родину, и полторы тысячи оставшихся евреев составили уже половину белого населения Новой Голландии. Ресифи был осажден бунтовщиками. Немецкий сотрудник Компании писал, что в обороне города принимал участие полк в составе трехсот пятидесяти евреев. Он отмечал: «Евреи, по сравнению с другими, находились в отчаянном положении и предпочитали погибнуть с оружием в руках, ибо в случае победы португальцев их ожидал костер»[265].

Позднее главный раввин писал: «Богатые и бедные одинаково не могли раздобыть еду… ничего не осталось, мы голодали. Даже черствая корка хлеба считалась роскошью»[266]. Мятежники дали голландцам три дня на сдачу и пообещали евреям «помилование, если они признают Господа Иисуса Христа своим Спасителем». Предложение было отвергнуто, хоть и после долгих горячих споров. Абрахам Коэн убеждал товарищей не поддаваться на уловку и не верить, будто мятежников удовлетворит крещение. Он твердил, что, попав в руки португальцев, они все будут сожжены[267]. Позднее из города сбежали четыре голландца, и они рассказали осаждающим, что «евреи больше всех возражают против сдачи и поклялись дорого продать свои жизни»[268].

Несмотря на лояльность евреев, некоторые священники продолжали винить их. Когда началась осада, они жаловались в Верховный Совет, что в Святое воскресенье евреи держали магазины открытыми, посылали детей в религиозные школы и заставляли рабов трудиться. Евреи предпочли не настаивать на том, что только суббота должна быть днем отдыха от трудов, и согласились почитать еще и воскресенье, чтобы умиротворить священников. Враг стоял у ворот, и у них имелись более серьезные проблемы.

Коэн собрал деньги, позволившие продержаться до весны, когда прибыли долгожданные суда с помощью. Не все были довольны, среди сторонников сдачи нашлись и такие, кто обвинил Коэна в подкупе Совета для продолжения «еврейской войны»[269]. После завершения осады обвинения сняли, а Коэн получил почетную награду за свои действия.

Первая проверка действенности «Patenta Onrossa» произошла два года спустя, когда португальцы захватили в плен десять евреев с голландского корабля и приговорили их к смерти, как «богохульных отступников»[270]. Генеральные Штаты выразили протест королю Португалии и потребовали обращаться с евреями так же, как и с другими голландскими подданными. В августе 1649 года король ответил, что мятежники пообещали отпустить тех голландских евреев, кто не принимал крещения, но добавил, что «не может вмешиваться в дела, связанные с мнимыми конверсос»[271]. Среди последних оказался Абрахам Буэно Энрикес, двоюродный брат братьев Коэн Энрикес. Так как он родился и крестился в Португалии, то его объявили еретиком и выдали инквизиторам. Приговор, вынесенный ему, неизвестен.

Тем временем король Жуан, говоря, что не собирается поддерживать восстание, на деле поощрял мятежников. Он даже решил привлечь на свою сторону португальских новых христиан, пообещав им полное прощение и торговые концессии. Ожидая победы, один из самых богатых конверсос Португалии Дуарте да Сильва предложил монарху создать Бразильскую компанию («Compania du Brasil»), по образцу голландской Вест-Индской компании. После победы компания занялась бы экспортом из Бразилии сахара, красильного дерева и других товаров и импортировала бы вино, масло и пшеницу. Работорговля не упоминалась. В обмен король пообещал, что поместья конверсос не будут конфискованы инквизиторами, а также гарантировал прощение всех старых проступков.

Горькая ирония истории в том, что люди, приложившие усилия для разрушения первой открытой еврейской общины Нового Света, по рождению были португальскими представителями этого же народа. Да Сильва рассчитывал возглавить Бразильскую компанию, но вышло иначе. За год до окончания «войны божественного освобождения» он был арестован за исповедание иудаизма, и бразильские дела перешли в распоряжение короля[272].

Последний бой начался 20 декабря 1653 года, когда к Ресифи подошла португальская армада, снаряженная новыми христианами. Хотя у оставшихся защитников хватало провизии и оружия, чтобы продержаться до прибытия подкреплений из Голландии, боевой дух практически отсутствовал. Двумя месяцами ранее Голландия отозвала два корабля, охранявших Ресифи, так как опасалась нападения Англии и собирала силы для защиты метрополии.

В начале января Абрахам Коэн сообщил военному командованию Новой Голландии о подслушанной беседе голландских солдат, из которой явствовало, что они скорее ограбят дома богатых евреев, чем продолжат воевать. Командование пришло в сильнейший гнев и призвало население подняться на защиту от собственных солдат. Это была тщетная попытка. Все понимали, что массовое дезертирство вело к поражению[273].

Исторические документы, касающиеся Новой Голландии, свидетельствуют о безусловной причастности Абрахама Коэна ко всем значимым событиям колонии. Когда Верховный Совет решил захватить лидера мятежников Виэйру, его члены обратились к Коэну; когда у голландцев кончились деньги для выплаты жалованья солдатам, Коэн нашел нужные средства; когда торговцы собирались бежать, он убедил Верховный Совет раздать оружие евреям, которые согласились остаться. Еврейский поэт из Амстердама Даниэль Леви де Барриос (1625–1679) написал сонет, прославлявший патриотизм Коэна[274]. В частности, там говорится: «Ныне Абрахам Коэн обласкан всеобщим вниманием… Девять лет подряд он помогал и евреям, и христианам, оказавшимся в ужасном положении…»