Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно широко читался на Руси апокриф «Беседа трех святителей». Переведенный с греческого на церковнославянский не позднее XI в., памятник известен в ряде редакций и множестве списков, он оказал значительное воздействие на устную народную поэзию и еще в XIX в. находил своих читателей.
«Беседу» ведут «три святителя» – знаменитые византийские проповедники IV в. Иоанн Златоуст, Василий Великий (Вас. Кесарийский) и Григорий Богослов (Григорий Назианзин) – святые отцы церкви, а значит, непререкаемые христианские авторитеты. Содержание «Беседы» составляет христианская космогония, в которую, однако, вплетаются мифопоэтические дохристианские представления или иные неортодоксальные мотивы. Ср. некоторые фрагменты «Беседы» в русском переводе (цит. по изд.: Памятники литературы Древней Руси: XII век. М.: Худ. л-ра, 1980. После цитаты в скобках указана страница):
Василий спросил: «Что есть высота небесная, широта земная, глубина морская?»
Иоанн ответил: «Отец, Сын и Святой Дух».
Василий спросил: «Из чего созданы ангелы?»
Григорий ответил: «Из верхнего плаща Господня».
Григорий спросил: «Из чего сделана луна ?»
Ответил: «Из аера и из воздуха, и из престола Господня».
Иоанн спросил: «Из чего сделаны гром и молния?»
Василий ответил: Голос Господен утвержден в огненной колеснице, и приставлены ангелы грома» (с. 137).
Образность таких вопросов-загадок – отнюдь не развлечение, не балагурство, но высокая поэзия и «серьезное» знание о мире. Вместе с тем «Беседа» не только дидактична: она удивляла, волновала и, наверное, радовала неожиданной и яркой образностью, за которой угадывались тайны огромного мира.
Григорий спросил: Какая мать сосет своих детей?
Иоанн ответил: Море – реки (с. 139).
– Что есть мера от востока до запада?
– Солнце, луна и звезды (с. 142).
– Что значит: четыре орла снесли одно яйцо?
– Четыре евангелиста написали святое Евангелие (с. 145).
Возможно, в некоторых случаях главная ценность вопроса и ответа и для авторов, и для читателей состояла в новом взгляде на давно известное событие. Ср.: Иоанн спросил: «Что значит блуждающий гроб, а в нем поющий мертвец?» Василий ответил: «Кит плавал по морю, а Иона в его чреве пел песнь Богу» (с. 141) (здесь метафорически обновленно представлена история ветхозаветного Ионы, который три дня пробыл в чреве рыбы, проглотившей его за грехи).
Иногда такое новое видение было отображением двоеверия: к христианскому тезису добавлялась дохристианская параллель или событие священной истории представлялось как языческий миф: Что есть: вол корову родил? – Господь землю сотворил[90].
При всей серьезности «Беседы», в ней есть вопросы, которые, по-видимому, вызывали улыбку: Кто раньше Адама родился с бородой? – Козел (с. 145). Есть загадки, которые воспитывали вкус к парадоксам и контрастам: Что значит: птица ростом с воробья, а мяса в ней как в телке? [Отгадка:] В азбуке слов [т.е. букв] немного, а написанных книг великое множество (с. 145). Так из диалога, заданного ритуалом, загадка постепенно превращалась в свободный поиск образов и аналогий.
По характеру использования мифологических загадок к апокрифам близок такой фольклорный жанр, как духовные стихи (религиозные эпические песни на библейские и житийные сюжеты). В одном из самых знаменитых и загадочных произведений такого рода – «Голубиной книге»[91] – в вопросах и ответах предстает по сути та же космогония, которую утверждали ритуальные загадки Древней Индии – мир творится из тела Бога-человека:
Ой ты еси, премудрый царь, Давыд Евсеевич!Скажи ты нам, проповедуй жа:Отчаво зачался у нас белый свет,Отчаво зачалось со<л>нца красныя,Отчаво зачался млад-светел месиц <…> ?[Ответ:]У нас белый свет от свята духа,Самаво Христа, царя небеснываСонца красныя от лица божъива <…>Млад-светел месяц от грудей божиих <…>Ночь темная от волос божиих <…>Зори утрени от риз божиих <…>Звезды частыя от очей божиих <…>Буен ветер от дыхания божьего <…>Дробен дожжик из слёз божиих <…>(Собрание народных песен П.В. Киреевского / Записи П.И. Якушкина.Л.: Наука, 1986. Т. 2. С. 11–12).
В течение тысячелетий в памяти народов – в качестве актуального, вполне «серьезного» знания о мире – сохранялись образное содержание и сама вопросно-ответная форма древнейших космогонических загадок. Ф.И. Буслаев, относя апокрифическую «Беседу трех святителей» и духовные стихи к многочисленным в народной культуре явлениям «двоеверия и полуязычества», указывал, что «еще и теперь [т.е. в 1859 г. – H. M.] кое-где в захолустьях обширной Руси можно встретить грамотного мужичка», который именно из «Беседы» и духовных стихов учится «понимать мир и историю человечества, символически объяснять себе влияние природы и всемирные события, толковать изображения на иконах…» (Буслаев, 1990, 50, 59).
45. Состязания умов: загадки вместо палиц
Если в апокрифах и духовных стихах вопросы и ответы, восходящие к ритуальным загадкам, были формой передачи мифолого-религиозного содержания, то в сказках сакральный смысл загадок забывается. У загадок в сказках есть своя эволюция: это движение от «загадок всерьез» – загадок испытаний и состязаний – до загадок-шуток. Параллельно снижению загадок шло их проникновение в более поздние и простые виды сказок: из древнейших, прежде всего волшебных сказок, загадки перешли в бытовые сказки и народные анекдоты.
В волшебных сказках обмен загадками иногда предваряет, иногда заменяет поединок героев, иногда загадки – это свадебное испытание. Иногда от умения разгадать загадку зависит жизнь. Если в волшебных и вообще «серьезных» сказках загадки – лишь один из элементов сюжета, то поздние и шутливые сказки нередко полностью сводимы к сюжетному развертыванию серии из трех загадок.
В сказках, переходных между волшебными и бытовыми, происходит некоторое снижение загадок, что обычно связано с элементами шутки и розыгрыша. Ср., например, загадки из сказки «Мудрые ответы» – о том, как отставной солдат отгадал царские загадки, а потом научил этим загадкам купцов, взяв с каждого по тысяче рублей (№ 326 в собрании А.Н. Афанасьева, см.: Афанасьев, 1936–1940).
– Высоко ль небо от земли? – Столь высоко, что там стукнет, а здесь не слышно.
– А широка ли земля? – Вон там солнце всходит, а там заходит – столь широка.
– А глубока ли земля ? – Да был у меня дед, умер тому назад с девяносто лет, зарыли в землю, с тех пор домой не бывал.
В глобальности царских вопросов слышны отзвуки космогонического масштаба. Однако в солдатских отгадках всеобщее и вечное измеряется земными и человеческими мерками. Ответы мнимо безыскусны и подчеркнуто личны, это ответы народного балагура и насмешника – в них больше остроумия и игры словом, чем «серьезного» знания. Контраст загадок и отгадок привносит в состязание снижающую и шутливую интонацию. Несомненно, такие вопросы и ответы – это предвестники не только будущих диалогов ученого умника и здравомыслящего хитроватого мужичка в батлейках и вертепах, но и будущих загадок-шуток, народного балагурства в форме загадок.
О дальнейшем снижении загадок в сказках говорит то, что отгадчиками выступают дети: например, в «Мудрой деве» (Афанасьев, № 328) царские загадки отгадывает семилетняя дочь мужика.
46. Загадки-насмешки
Дальнейшее снижение загадки происходит в бытовых сказках, в сказках о животных, народных анекдотах.
Глумливые загадки-шутки при надувательстве – то ли Лисы, то ли солдата на коротком постое – составляют сюжет и само содержание таких сказок.
В сказке «Лиса-повитуха» (Афанасьев, № 9) Лиса тайком съедает мед приютившего ее Волка и при этом свои отлучки на чердак (где припасен мед) объясняет тем, что ее на повой зовут (принимать роды). Каждый раз, когда Лиса возвращается в избу, Волк спрашивает, Что Бог дал? Лиса в первый раз отвечает: Початочек, во второй – Середышек, в последний – Поскребышек.
В сказках, известных под заглавием «Солдатская загадка» (Афанасьев, № 392–394), хозяйка, думая, что солдат не знает про ее гуся в горшке, загадывает ему загадку: А что, служивой, не бывал ли ты в городе Горшанске, не знавал ли там Гагатея Гагатеевича? Солдат, уже успевший тайком подменить гуся лаптем, отвечает: Как не знать! только теперь его там нету: Гагатей Гагатеевич вышел оттудова в город Кошелянск, в село Заплечанское, а на его место в город Горшанск приехал Плетухан Плетуханович, сын Ковырялкин.
Обычно один из персонажей таких сказок не чувствует второго (переносного) плана вопросов и ответов, т.е. не видит самой ситуации загадки. В его диалогах с лукавым персонажем, который не только видит, но и создает оба плана, обычно заключено основное эстетическое и игровое удовольствие таких сказок.
- Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях - Стивен Протеро - Религиоведение
- Религии современности. История и вера - Петер Антес - Религиоведение
- История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства - Мирча Элиаде - Религиоведение
- Истинная вера, правильный секс. Сексуальность в иудаизме, христианстве и исламе - Дэн Кон-Шербок - Религиоведение
- Религии мира: опыт запредельного - Евгений Торчинов - Религиоведение
- Всё о пророке Мухаммаде - Александр Ханников - Религиоведение
- Искусство и религия (Теоретический очерк) - Дмитрий Модестович Угринович - Прочее / Религиоведение
- Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит - Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Мария Магдалина – автор четвертого Евангелия? - Рамон Хусино - Религиоведение
- Описание религии ученых - Никита Бичурин - Религиоведение