Мир Мертвых: Хранитель - Роксана Полякова

Его рука сомкнулась на моем запястье, а мощный взмах крыльев дернул вверх, в самый последний момент. Ногой я задела макушку одного из деревьев, осознание возможной смерти пришло слишком поздно, вместе со своим компаньоном — страхом.

— Ты совершенно не дружишь с головой, — процедил сквозь зубы Айрос.

— Ты… — хныкала я на его плече, дорожа от ужаса.

— Я?

Мы приземлились на утес, но он все также продолжал держать меня, будто боялся, что снова начну падать.

— Ты… — я сделала судорожный глоток воздуха и задержала дыхание, чтобы убрать дрожь в голосе. — Ты козел!

Айрос тихонько хмыкнул, опустил ладонь на мою голову и нежно погладил волосы.

— О да, я тот еще козел.

— И ты мне все расскажешь!

Он тяжело вздохнул:

— Расскажу, но только если перестанешь рыдать.

* * *

У входа нас встретили Лейла с ребенком на руках и Григорий.

— Валентин все так же в лаборатории? — спросил у них Айрос.

— Да, он не выходил оттуда, — кивнула Лейла.

Он покосился на меня, после чего удалился в лабораторию. Я красная от стыда и пролитых слез, опустила взгляд, не зная что сказать и делать дальше.

— Тяжелый день? — ненавязчиво поинтересовался Григорий.

— Очень… — ответила я, утирая нос рукавом.

— Нужно найти тебе новую одежду, — заметила Лейла и передала ребенка Григорию. — Побудь пока с Каем, а я займусь Алисой.

Значит, они назвали его Кай. Интересно, кто выбрал имя? Григорий, Лейла, или его мать — Анна?

Ребенок что-то весело залопотал, оказавшись на руках отца. Кай больше не был завернут в кусок подола от платья его матери, а на щеке отсутствовал след от ее последнего прикосновения, теперь пеленкой ему служила белая льняная рубашка. Маленькие ручки цеплялись за длинные волосы Григория, заставляя того довольно улыбаться, от чего его грубые мужские черты становились мягче.

— Пошли, — дернула меня за руку Лейла и повела следом за собой, в соседнюю комнату от лаборатории. — Перед выходом на поиски Анны, мне удалось прихватить собой пару вещичек.

Спальня, в которой мы оказались, не многим отличалась от предыдущих комнат, такая же серая и холодная, вот только размерами побольше, с двумя односпальными кроватями и единственной тумбой между ними. Паутина покрывала своим белым шелком практически каждый угол, не побрезговав даже покосившимся от времени шкафом с кривыми облезлыми дверцами. Рубцы и неровности покрывали его поверхность, угрожая занозой любому кто к нему прикоснется. На стенах тоже присутствовали зазубрины и трещины, будто в этой комнате раньше жил какой-то монстр… Лейла осторожно приоткрыла дверцу шкафа, морщась от неприятного скрипа, и стала что-то там перебирать.

Из головы не выходил разговор с Айросом у обрыва. Как только мы вернулись в дом, он пошел к Валентину, хотя обещал рассказать то, что до этого пытался скрыть. Эта его ужасная привычка тянуть время, откладывая неизбежное, начинала уже порядком раздражать. Я недовольно поморщилась, испытывая дискомфорт и волнение, от неприятного осадка на душе, словно совсем скоро наступит некий переломный момент, который перевернет весь мир с ног на голову, а основой ему послужат последние события.

— Тебе не нравится? — сквозь суетливый рой мыслей пробился расстроенный голос Лейлы.

Она держала в руках красивое синее платье, которое непонятно как оказалось в ее запасном гардеробе, похожее фасоном на то, что было надето на ней сейчас. Не самый лучший выбор, если нам предстоит вновь столкнуться с тенью, юбка не позволит достаточно быстро бежать, а крыльев у меня, к сожалению, не наблюдается. Я красноречиво посмотрела на нее, давая понять, что думаю по поводу этого наряда.

— Ну да… Ты права, — печально вздохнула она и отбросила его в сторону, словно старую никчемную тряпку. — Нужно что-то более удобное… — ее глаза пробежались по остаткам моей одежды, подмечая любую мелочь. — Брюки вроде целы, а вот кофта сильно пострадала.

Доля истины в ее словах была, штаны и правда уцелели, единственный причиненный им вред, это земляные разводы, которые можно вполне оттереть щеткой, а вот рукав вязаной водолазки превратился в спутанный клубок распущенных ниток, из которого торчали мелки палочки и листочки. Множество затяжек, порезов и грязных разводов красовались на некогда светлой серой ткани, делая ее совершенно непригодной для дальнейшего использования в роли одежды.

— Ага! — радостно воскликнула Лейла, вытаскивая из недр шкафа маленький рюкзачок и вытряхивая из него содержимое на соседнюю кровать. — Здесь должно быть то, что нам нужно.

Она развернула две рубашки, одна из которых оказалась красной в крупную клетку, а другая однотонной темно-синего цвета. Я пристально на них посмотрела, понимая, что они совсем не женского размера и больше подходят Григорию, чем Лейле.

— Снова не нравится? — она забавно надула щеки.

— Не в этом дело, — я озадаченно провела пальцами по волосам, стараясь максимально пригладить спутанную шевелюру и придать ей по возможности лучший вид, а то рядом с идеальной и опрятной Лейлой чувствую себя, мягко сказать, некомфортно. — Она же мужская.

— Ну, да. Это Григория, — она невозмутимо пожала плечами. — Думаю, он не обидится… Выбирай какая тебе больше всего по душе.

Немного поколебавшись, я взяла красную, после чего стянула с себя испорченную кофту и вместо нее надела новую.

— Отличный выбор! Мне тоже она нравится больше, — одобрительно кивнула Лейла.

Как и ожидалось, размер оказался очень большим. Длина достигала практически до колена, а рукава полностью закрыли ладони.

— Размерчик явно не твой, — Лейла выдвинула ящичек в прикроватной тумбочке и достала оттуда клубок черной нитки. — Нужно ее немного ушить, чтобы не мешалась. Вот только о красоте речи быть и не может…

— Делай так, как считаешь нужным, — я подняла руки, давая ей пространство для деятельности. Она сразу же прикинула на глаз, как все должно выглядеть, и заработала иголкой.

Я молча наблюдала за тем, как паутина шевелится от любого дуновения ветерка, гадая какова вероятность того, что Лейла не промолчит так же как Григорий, если задам вопрос, который не дает все это время покоя. В ней ощущалось присутствие доброты и заботы, возможно, ее удастся убедить рассказать хоть что-то…

— Лейла, — неуверенно обратилась я к ней. — Что сделал Айрос, чтобы спасти меня, и о какой жертве говорил Григорий?

Ее рука замерла, тихие щелкающие звуки протыкаемой ткани, и шуршания нитки — стихли. На лице у Лейлы появилось выражение полной растерянности, и ей явно не хотелось отвечать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});