Наследница по кривой (СИ) - Нинель Лав

сих пор считал себя главой семьи и принимал решения единолично — Кире было все равно, и она не возражала.

А теперь все! У нее началась новая жизнь, а эта ситуация с пистолетом встряхнула ее до основания!

Она больше не хочет сидеть дома и хочет все поменять в своей жизни!

Кира так увлеклась будущим монологом с супругом, что не сразу услышала телефонный звонок в гостиной.

— Кира Дмитриевна, машина у подъезда, — бодро сообщил Арсен и по-свойски спросил: — А мобильничек у вас отключен? Или как?

— Или как…

Усаживаясь в машину, Кира осторожно пристроила огромный торт на газеты у заднего стекла — не пропадать же такой вкусноте из-за сорванного ужина.

— На дачу, Кира Дмитриевна? — спросил Арсен, через плечо глядя на принарядившуюся пассажирку.

И, как истинная женщина, Кира снова передумала.

— Отвезите меня в Чулково, — попросила она. — На дачу я поеду позже…

В конюшне, принадлежащей Галине Бутыриной, никого из людей не было, если не считать пьяненького сторожа в телогрейке, одетой прямо на майку.

— Начальство будет позже, — важно сообщил сторож и снова улёгся на тюки с сеном, сваленные под навесом — нарядно одетая женщина не вызвала у него подозрения: зачем ей старые сёдла, да вилы с лопатами, за которые он отвечает.

Несколько собак, вышедших навстречу машине, дружно залаяли, но не получив никаких указаний от захрапевшего мужчины, вяло завиляли хвостами.

Решив дождаться «начальства», Кира помахала рукой Арсену — про торт она, конечно же, забыла.

— Спасибо, что подвезли.

— Всегда, пожалуйста, — брезгливо морщась от проникающего в открытое окно запаха, ответил водитель, наблюдая за тем, как женщина, осторожно ступая на высоких каблуках, идёт к низкому длинному зданию, откуда доносилось призывное лошадиное ржание.

Войдя в распахнутые настежь двойные двери конюшни, Кира остановилась.

Сердце её радостно трепетало от забытого запаха юности: так пахли её мечты, её увлечённость, её преданность конному спорту. Она словно на машине времени перенеслась в юность и немного растерялась от нахлынувших на неё чувств и воспоминаний.

Раздувая ноздри, Кира глубоко подышала этим воздухом юности и, заглядывая сквозь прутья денников, пошла по конюшне. Увиденное ей не понравилось: ни автопоилок, ни начищенных до блеска кормушек, ни толстого слоя опилок на цементном полу…

Кира гладила просунутые сквозь прутья бархатные конские ноздри и недовольно качала головой.

Выйдя из низкого облупившегося крыла бывшего коровника, она остановилась во дворе и придирчиво посмотрела по сторонам.

Вокруг царило запустение.

За стенами фермы расстилался зелёный ухабистый луг, полукругом охваченный берёзовой рощей. На бугре за рощей виднелась небольшая деревенька со старенькими домами. Вдалеке слышался шум оживлённой трассы. Ферма в таком виде мало подходила для содержания лошадей, и, тем не менее, лошади здесь жили.

— Не нравиться? — неожиданно раздался за спиной Киры усталый голос приехавшего «начальства». — У меня самой руки опускаются, когда гляжу на эту разруху. Никогда не думала, что хозяйство съедает столько денег.

Галина обречённо махнула рукой и крикнула в сорванные с петель двери полуразвалившегося двухэтажного строения:

— Михалыч, хватит перегородки разбирать. Займи гостью, пока я звонить буду.

В проёме показалась голова деда с «ленинской» лысиной и хитрыми прищуренными глазками — приезд начальства заставил его забыть про сон.

— Щас, Галина Петровна, сей секунд, — подобострастно забубнил дед, хотя женщинам сразу стало ясно, что его «щас» и «сей секунд» растянутся примерно на час.

— Вот так и живём, — вздохнула Галина, — как в войну.

Бывшие соперницы хором поохали, покачали головами, и зашли в конюшню.

— Походи, посмотри лошадей сама, Чичерина, учить тебя не надо. Понравившихся лошадей Михалыч в левады выведет, а документы и рентгеновские снимки на них я тебе потом подберу.

— Не нужна мне лошадь, Галь…

Но та вяло махнула рукой и пошла вдоль денников в свой кабинет. Столько усталой обречённости было в этой ссутулившейся фигуре, что Кира не удержалась и спросила:

— Сколько денег надо чтобы привести в порядок оба крыла здания и вместо коровьей карусели оборудовать манеж?

Ей очень не хотелось вмешиваться, но слова помимо её воли слетали с губ. Где-то в глубине души она уже знала, что не бросит Галину на произвол судьбы и обязательно поможет.

Обернувшись, «начальница» резанула ребром ладони по горлу.

— Во сколько!

— У меня муж связан со строительством — на счёт остатков стройматериала можно с ним договориться, да и подруга не откажет помочь. У Лары своё дизайнерское бюро: попросит рабочих не ломать, а аккуратно разбирать деревянные панели…

— За это, конечно, спасибо, но мне нужны «живые» деньги. — Галина жёстко посмотрела в глаза гостьи. — Лошадей кормить надо. Да и штат давно пора укомплектовывать — на всё одних моих рук не хватает. Подскажи лучше, где найти спонсора, чтобы вложил тысяч пятьдесят долларов?

— Ого! Ну, и аппетит у тебя, Бутырина!

— Аппетит? Это по минимуму нужно пятьдесят тысяч! У меня «бизнес-план» давно просчитан. Все документы готовы, даже исследования и заключения из Тимирязевки по поводу изготовления гранулированного удобрения из навоза. Лёшка, мой сын, диплом по этой теме в прошлом году защитил. За год можно окупить все вложения, но на навоз банки денег не дают.

Кира задумалась.

Но не о том, сколько денег может принести это «не престижное и хлопотное» дело — в расчётах она нисколько не сомневалась, а о том, как было бы здорово превратить это полуразрушенное «хозяйство» в процветающее, приносящее не только доход, но и радость людям. Хорошо бы организовать бесплатную школу верховой езды — она с удовольствием тренировала бы детишек…

«— Вот тебе и работа, и любимое дело до конца дней! — подумала она, и в её глазах солнечно вспыхнули искорки увлечённости».

— А земля у тебя в аренде?

— Нет, — почувствовав заинтересованность гостьи, Галина подошла ближе. — Все пять гектар мои, только банки об этом не знают. За землю они двумя руками ухватятся, настроят коттеджей и продадут. А лошади? Лошади им не нужны.

— Откуда у тебя такое богатство? Земля недалеко от Кольцевой просто золотая.

— Чичерина, я же местная, деревенская. Родственников полдеревни. Когда колхоз развалился, землю, коров и технику поделили, с фермы всё растащили, и забросили её. Вот тогда я и попросила председателя выделить мне по-родственному это бросовое хозяйство.

— Продала бы немного земли — вот тебе и живые деньги.

— Не получается: ферма стоит почти в центре, а жить рядом с конюшней и дышать навозом желающих мало.

— Под ангары, склады какие-нибудь сдала бы.

— Об этом я как-то не подумала, а идея хорошая. Только не могу я разорваться на сто частей — с лошадьми бы управиться, — Галина пристально осмотрела бывшую соперницу, оценивая