Воронье - Ингрид Нолль

Поль снова повел себя как настоящий шпион. Заметив, что за ним долгое время никто не наблюдает, он взял книгу записи и перелистнул страницы назад. Мать утверждала, что в первой половине дня в прошлую субботу была здесь, и в книге действительно значилось: «11 часов, г-жа Вильгельме, стрижка плюс покраска».

Эта запись сбила его с толку. Что-то в истории с этим полуголым типом было не так, и ему очень хотелось немедленно получить ответ у матери. Но как заговорить с ней об этом, не касаясь интимной сферы?

Чтобы отвлечься, Поль взял в руки какое-то бульварное издание. Он рассеянно читал какую-то сногсшибательную историю, когда ему в голову пришла жуткая мысль: а если мать с помощью парикмахера просто обеспечила себе алиби, чтобы вместе с Хайко Зоммером воплотить дьявольский план? В больнице она посещала своего парализованного мужа по большей части одна, а с помощью своего жиголо смогла бы довести больного до белого каления куда более эффективно, чем это ненамеренно сделали сыновья. Разве не говорила она Полю совсем недавно, что хочет наконец пожить своей жизнью? Чем не мотив для убийства? Может быть, взбешенный отец заработал второй удар вовсе не из-за необдуманных слов Ахима, а в результате намеренной провокации собственной жены?

Поль опустил газету и продолжил размышлять. Поскольку Хайко Зоммер потребовал за свои услуги слишком много, маме пришлось убрать его на следующий день. Здесь греческая трагедия превращалась в фарс: хоть мама благодаря своей китайской гимнастике и находилась в отличной форме, но удавить физически крепкого мужчину наверняка не смогла бы.

– Полный бред, – произнес Поль вслух. Разозлившись на абсурдность своих измышлений, он обратился к безобидным журнальным сплетням про королевские дома Европы.

Через полчаса Аннетта снова надела свой фиксирующий воротник и расплатилась.

– Это и вправду было здорово! – довольно воскликнула она. – Теперь нерешенным остался лишь вопрос с платьем. Для твоей матери очень важно, чтобы все были в черном?

– Мы с Ахимом будем в смокингах, вдова – в белом. Если ты тоже выберешь цвет невинности, будем выглядеть прямо как две пары на венчании.

Аннетта хихикнула, но все же заметила:

– Мне кажется, это вовсе не повод для острот.

Еще издали Аннетта увидела, что входную дверь распахнул Ахим.

– Восхитительно выглядишь, малышка. Похоже, ты хочешь стать «Мисс Бретценхайм».

Аннетта скорчила гримасу, а Поль поправил:

– Она хочет стать самой красивой невестой на кладбище.

Было ясно, что Ахим не понял шутку, лицо у него побледнело, видимо, он подумал, что Аннетта рассказала мужу об их интрижке.

Аннетта была рада, что после парикмахерской ей предложили чай, а не обычный в этом доме крепкий кофе. Какое-то время все мирно болтали, затем свекровь сказала:

– Мне очень жаль, но придется еще раз похитить моего старшенького и помучить его кучей всяких бумаг. А чтобы все было справедливо, Ахим летом разок скосит траву.

Поль сразу же поднялся:

– Ну конечно, мама, ты всегда можешь на меня рассчитывать, если понадобится помощь.

Вообще-то Аннетте не очень хотелось оставаться в гостиной наедине с Ахимом: она еще не решила, хочет ли продолжать этот перспективный роман. Но ее уже несколько часов мучил один вопрос.

– Ты что-то намекал на то, что у Поля самого рыльце в пушку. Еще какие-то женщины?

Не успела она произнести эту фразу, как тут же пожалела. Если живешь в стеклянном доме, не стоит бросаться камнями.

– Это было давно, – многозначительно проговорил Ахим. Аннетта, в свою очередь, заметила, что своими намеками, видимо, он просто хочет подогреть к себе интерес. Тем не менее она не отступилась, посетовав под конец, что Ахим ей не доверяет.

– Все давно в прошлом, в далеком прошлом, – с удовольствием повторил Ахим. – Но я этого никогда не забуду. Поль сам мне рассказал, что он спал с мамой. Правда, один-единственный раз.

Аннетта уставилась на него, разинув рот.

– Не верю ни единому слову, – прошептала она наконец. – Я тебя попрошу никогда больше таких вещей про Поля не говорить. Я спрошу у него про это в твоем присутствии, и тогда мы посмотрим!

– Он солжет, – живо отозвался деверь, – и будет ненавидеть тебя до конца жизни. Аминь.

– Ты злой человек, – сердито сказала она, – нужно обладать совершенно извращенной фантазией, чтобы выдумать такое.

Она встала, ушла в свою комнату, бросилась на кровать и заплакала.

Поль съязвил, что они будут стоять над могилой, словно две пары новобрачных. У гроба, обитатель которого уже лишен способности возмущаться и протестовать, Аннетта видела шествующий квартет, само воплощение инцеста: она сама с Ахимом – своим деверем и любовником и Поль рука об руку с облаченной в белое матерью. «Надо бежать отсюда, – решила Аннетта. – Я в этом доме не останусь ни на минуту. У себя на работе я уважаемый, преуспевающий человек, а здесь становлюсь подозрительной истеричкой».

Наконец слезы у нее иссякли, и Аннетта юркнула в salle de bain Хелены. С Рождества родительская ванная запиралась не на обычный замок с вынимающимся ключом, а на задвижку, которую в крайнем случае можно было открыть снаружи отверткой или обычной монеткой.

После того как отцу стало плохо, сыновья посоветовали родителям не запираться в ванной, но те и слышать об этом не захотели. Поскольку туалет был совмещен с ванной, это решение им показалось неприемлемым. В конце концов все сошлись на новой системе замка. Разумеется, идея принадлежала Полю, ведь он считался в семье человеком с изобретательской жилкой; заменить замок пришлось Ахиму. «Лавры достаются одному, а работу приходится выполнять другому, – подумала Аннетта, – совсем как у нас в бюро». Сейчас, однако, она не слишком радовалась творческому началу Поля, поскольку ощущала потребность уединиться и отгородиться от всех прочих с помощью нормального ключа.

К сожалению, здесь было не так идеально чисто, как обычно: одежда свалена на полу в кучу, в ванне – грязная полоса мыла и сбритой щетины, вода не спущена. Неряхой на сей раз выступил не Поль, а опрятный Ахим. Преступника изобличали такие улики, как зеленые трусы и бутылка с медовым шампунем. Аннетта ненавидела любой беспорядок. Даже мыть руки здесь ей было неприятно.

Дверь в комнату Ахима была распахнута.

Всюду были разбросаны обувь и вещи – разгром, как после спешного отъезда. Даже мягкие игрушки уже не стояли на полках, словно кто-то их в спешке сбросил на пол. Свою злость на всех и вся Аннетта выместила, изо всех сил пнув жирафа ногой в сторону двери. Плюхающий звук сообщил о том, что туго набитый зверь долетел до ванной комнаты и приземлился прямо в ванну. С садистской радостью Аннетта принялась за оставшийся зверинец и в итоге утопила в ванне всю африканскую фауну. Справившись с этим, в отчаянии замерла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});