Итоги № 43 (2011) - Итоги Итоги

Так что пока тест ПСА, хорош он или плох, — первая ступенька для выявления рака простаты. И вопрос о том, применять его или нет, пока остается открытым. Конечно, иногда милосердно оставлять человека в неведении. Но такое же милосердие заключается в том, чтобы не лишать его права знать о своем заболевании и лечиться. Или хотя бы заподозрить болезнь и лишний раз провериться. «К сожалению, в арсенале урологов не так много доступных простых инструментов ранней диагностики рака, — говорит главный уролог Минздравсоцразвития РФ Дмитрий Пушкарь. — Это пальпация предстательной железы, тест ПСА и УЗИ. Вот, пожалуй, и все». К тому же у России совсем другие проблемы.

Повального тестирования на ПСА, как в США, у нас не существует — тесты оплачиваются по ОМС только в Москве, Пензе, Екатеринбурге и Ростове. «Основной нашей бедой является не гипердиагностика, а позднее выявление рака простаты — 70 процентов случаев обнаруживают на 3—4-й стадии. У российских мужчин это первая причина смертности от новообразований. Как инструмент ранней диагностики я бы не стал сбрасывать ПСА со счетов», — говорит Пушкарь.

Поскольку в нашей стране врачам пока нет надобности накручивать медицинские счета, нет и смысла заниматься гипердиагностикой. «Важен комплексный подход, — говорит заведующий кафедрой урологии и андрологии факультета фундаментальной медицины МГУ, президент российского общества «Мужское здоровье» Армаис Камалов. — Например, выявив положительный результат на простатспецифический антиген у пациента с сопутствующим воспалительным заболеванием предстательной железы, мы можем провести пациенту противовоспалительную терапию, а потом еще раз проверить уровень ПСА. Часто становится очевидно, что результат был ложным. Но в любом случае основанием для постановки онкологического диагноза может быть только биопсия, а не скрининг». По словам Армаиса Камалова, пожилых пациентов с уже выявленным раком простаты сейчас тоже никто не гонит на операцию. По морфологическим характеристикам опухоли можно понять, насколько она агрессивна. «Затем мы оцениваем общее состояние человека, — говорит Камалов. — Некоторые люди и в 80 имеют довольно крепкое здоровье. Если мы видим, что они могут прожить еще свыше 10 лет, ставим вопрос о необходимости операции. Другим мы не рекомендуем операцию простатэктомии и в более молодом возрасте — из-за букета болезней. В любом случае мы пробуем альтернативные методы лечения и стараемся замедлить развитие опухоли. Я считаю, безнадежных случаев нет».

Небезнадежен и тест на ПСА. Важно только, чтобы вопрос о его диагностической ценности решали квалифицированные специалисты — исходя из интересов пациента. Однако если определяющим фактором в решении вопроса опять станут деньги, Ричарду Аблину еще не раз придется пожалеть о том, что он поделился с человечеством своим открытием ПСА.

Алла Астахова

 

Перечитывая «Капитал» / Дело / Капитал

 

Лозунги активистов движения «Оккупируй Уолл-стрит», уже больше месяца терроризирующих сотни городов по всему миру, обнажили основные очаги болезни мировой финансовой системы. Но не ее истоки. А между тем то, что написано у демонстрантов на транспарантах, — это лишь верхушка айсберга. Коренные проблемы кроются в структурных диспропорциях глобальной экономики.

Бурное развитие компьютерных технологий в развитых странах обусловило в последние 20—30 лет небывалый рост эффективности производства. Чтобы обеспечить западного человека необходимым набором товаров и услуг, больше не требовалось держать на производстве тысячи работников. Осознание этого факта, а также наличие дешевых трудовых ресурсов в странах Азии, привело к значительному смещению производственной базы в развивающиеся страны Юго-Восточной Азии, прежде всего Китай.

Население же Старого Света и США стало все в большей степени зависеть от способности генерировать блага нового типа — не традиционные реальные товары (машины, утюги, джинсы), а интеллектуальные услуги, связанные с обеспечением функционирования в том числе и мировой финансовой системы.

Чтобы избежать сильных потрясений в виде быстрого роста безработицы и социальных трений, правительства западных стран стали искусственно занижать уровень безработицы путем создания дополнительных рабочих мест в госсекторе, а также в той части финансовой индустрии, которая принадлежала государству. Параллельно правительства поддерживали программы стимулирования потребления, наращивая при этом государственный долг. Но сложившейся в результате таких действий экономической и финансовой системе не потребовалось столько рабочих мест, сколько есть сейчас. Круг замкнулся.

Если сравнивать нынешнюю ситуацию с историческими периодами в развитии мировой экономики, то налицо классический кризис перепроизводства, подобный тому, что был в середине XIX века, на ранней стадии развития капитализма. Тогда это привело к закрытию производств, резкому росту безработицы, политической нестабильности и, наконец, к революционным ситуациям, давшим толчок к развитию коммунистической идеологии.

Нынешние демонстранты выступают против двух вещей.

Во-первых, они винят во всех бедах фининституты, которые способствовали разрастанию этого кризиса. Особенно ярко это проявилось в пик недавнего кризиса, когда правительства спасали банки финансовыми вливаниями, а те, в свою очередь, продолжали платить крупные бонусы своим менеджерам.

Во-вторых, значительная часть протестных выступлений направлена против дисфункции государства, которое не способно справиться с высоким уровнем безработицы. Становится понятно, что созданием искусственных рабочих мест и призрачной занятости проблемы не решить — государственные долги достигли своего пика и дальше расти не могут. Очевидно и то, что в кризис потеряло работу большое количество людей, которые теперь не могут обеспечить себе нормальный уровень существования. Это толкает их на участие в мирных демонстрациях, которые затем превращаются в радикальные протесты, какие мы видели недавно в Риме.

Ситуация начинает закручиваться, как снежный ком. Инвесторы в таких неспокойных условиях боятся вкладывать деньги, что приводит к спаду экономической активности. А спад активности, в свою очередь, к дальнейшему спаду производства и росту безработицы.

Поскольку мы имеем дело с глобальной экономикой, отказ или нарушение в поставках товаров в одну точку мира автоматически приводит к негативным последствиям в других его уголках. Когда ФРС в попытке оказать поддержку американской экономике начинает программу стимулирования экономической активности ради снижения безработицы, в условиях открытой экономики это приводит к перетеканию денег в совершенно другие регионы мира. То есть недавно вкачанные в американскую экономику два триллиона долларов привели к росту большинства мировых индексов, а безработица в США так и осталась на высоком уровне.

Значит, либо надо закрывать экономики, что чревато плохими последствиями для мировой торговой системы, особенно для стран — экспортеров товаров и сырья. Либо решать проблемы через внешнюю конфронтацию. Совсем не исключено, что вслед за социальной и политической мы сможем увидеть и военную напряженность. Это уже происходит. Взгляните на Ливию, Египет, Сирию. Обостряется торговая война между Китаем и США по поводу курса юаня и введения запретительных пошлин. То есть вызванный кризисом перепроизводства социальный конфликт неизбежно толкает к поиску внешних врагов. Любой решительный лидер все больше вынужден оглядываться на рост таких радикальных настроений. Итогом станет как минимум рост протекционизма, который неизбежно затронет и российскую экономику. Например, металлургию, прочно завязанную на перспективы роста мировой экономики, прежде всего Китая. Так что век XXI может дать сто очков вперед веку XIX.

Владимир Тихомиров

ди­рек­тор, глав­ный эко­но­мист ФК «ОТКРЫТИЕ»

 

Задача с известными / Дело / Капитал / Акции

 

Эта осень для большой тройки рейтинговых агентств (Standard & Poor"s, Moody"s и Fitch) выдалась жаркой: не проходит ни одной недели без пересмотра прогнозов по крупнейшим эмитентам и даже государствам. Например, на прошлой неделе под раздачу попала Франция, чья банковская система находится под жестким прессингом из-за угрозы больших потерь от дефолта Греции. Создается впечатление, что решение афинских проблем посложнее знаменитой теоремы Пуанкаре — слишком уж все затянулось. От политиков никаких решений не слышно, все прячутся за общими фразами да оговорками. Одни только умудренные опытом Сорос да Баффет, кажется, говорят все, как есть.