Мои неотразимые гадюки. Книга 1 (СИ) - Сергеева Александра Александровна

– Принц, – заклеймил его ехидный голосок сестрицы, едва Дон ввалился в гостиную.

– Сказочный, нецелованный, – подхихикнула ей Лэти.

– Дурищи, – ответил на приветствие Дон, падая на стул с высокой спинкой у накрытого к завтраку стола. – Сказочные, неистребимые.

– С чего такая ласка? – осведомилась Паксая, ставя перед ним здоровенную тарелку.

Несмотря на щенячий рост относительно высоты стола, она проделала это без сучка без задоринки.

– С сегодняшнего дня говорим только на местном, – приказал манипулятор.

– Так рядом же никого…, – попыталась пикнуть Лэти.

– Ты поняла? – нахмурился Дон.

– Мы поняли, – примирительно улыбнулась Паксая, взобравшись на соседний стул. – Что будешь?

– Всё. Есть хочу, как после недельной голодовки.

– Ну, ты и дрыхнуть, – насмешливо заметила Лэйра.

Она сидела напротив него рядом с Лэти и аккуратно ела местной монструозной вилкой. Мелкая хлебала из миски какую-то жёлтую кашу с торчащими из неё кусочками фруктов. Паксая строго следила за её детской диетой, не допуская в этом вопросе никаких вольностей. Лэти лишь однажды отважилась на бунт, упирая на то, что в реальности она уже взрослая. Бунт был сурово подавлен – Машке оставалось лишь набраться терпения и расти побыстрей.

– Вы давно на ногах? – спросил Дон, нарезая местную пропаренную курятину.

– С рассвета, – пожала плечами Паксая, взгромоздившись коленями на стул и подкладывая брату овощное рагу. – В карете отоспались. А вот тебе здорово досталось. Как задница? – с такой заботой осведомилась она, что не подкопаешься.

– Паршиво, – ответила за него Лэйра. – Наш Донатик совершенно не умеет ездить верхом. Собака на заборе сидела бы уверенней.

– А ты умеешь, – уточнил Дон и набил рот ароматным мясом.

– А я умею. И тебя научу. Иначе любой побег с тобой превратится в каторгу. Ты, кстати, уже наметил программу нашего пребывания здесь?

Дон демонстративно зачавкал, дескать, когда я ем, не стой под стрелой.

– Ладно, потом поговорим, – дозволила Лэйра.

– И не здесь, – уточнил Дон и снова набил рот.

Пробный выход в свет прошёл оглушительно просто: они добрались до ворот, и вышли из крепости, не удостоившись вопросом, куда это малолеток понесло? С холма спускались по обочине дороги: тут с утра уже сплошное столпотворение из телег и крытых возов. Видать, подошёл день налоговых выплат – зачем-то же Нуобат торопился домой, как на пожар. Но транспорт вёл себя аккуратно, так что молодых господ из крепости лишь слегка припорошило пылюкой. Зато на них косились с удивлением, из чего Дон сделал очевидный вывод: родовитые дети тут так запросто не шляются. И где попало не околачиваются.

Вывод подтвердился у первой же богатой лавки в двухэтажном доме, подпирающем склон холма. Два бородатых мужика в шляпах с широкими полями и в долгополых расшитых жилетах вылупились на них, как ветеринар на кита. Дон, как и пристало младшему, склонил голову перед старшими – девчонкам это в обязанности не вменялось. Все три цацы в белоснежных рубахах – знак их бездельного существования – проплыли мимо любопытствующих, гордо вздёрнув подбородки. Две старшие держали за ручки младшую, но та даже не пыталась хулигански поджать ножки. И не крутила по сторонам головкой: любопытного в этом городе было с гулькин нос. Обычные дома, обычная улица. Намозоливший глаза прикид прохожих и незатейливые разговоры. И чего попёрлись в такую даль?

– А мне вот интересно, – вдруг задумчиво пробормотала Паксая, зыркнув по сторонам. – Почему Татона не слишком печалилась, когда отпустила нас сюда? Она хорошая мать.

– Потому и не печалилась, – вполголоса ответила Лэйра. – Столица же. Сыну хорошее образование. А в будущем тёплое местечко при каштартане. Тебе козырного мужа.

Дон увидал в просвете боковой улицы, мимо которой они топали, нечто, похожее на фонтан среди раскидистых деревьев. Он тут же завернул девчонок в эту боковушку и потащил в тенёк у водички. Солнце пекло немилосердно. И хотя Пакс был привычен к местным погодам, Дону от этой жарищи было рефлекторно муторно. Он не любил жару дома, не приветствовал её и здесь.

Заросли оказались чем-то вроде скромного городского садика с карликовыми – по местным меркам – фруктовыми деревцами. Фонтан, сложенный вкруговую из белых шлифованных камней, выдувал вверх пять жиденьких струек из открытых ртов вставших на хвосты змей. От фонтана к ближайшим домам шли два жёлоба, по которым вода утекала для хозяйственных нужд. В принципе, дефицита воды здесь не наблюдалось, но и транжирить её бестолку как-то не принято. Народ в оазисе не толпился – все работают. Так что четвёрка малолетних богатых бездельников устроила себе на бортике фонтана комфортный тет-а-тет.

– А ведь Татона была единственной подругой матери Лэйры и Лэти, – продолжил Дон поднятый разговор, поплескав на лицо тёплой водичкой. – Как бы эта женщина не осторожничала, без посторонней помощи в этом мире гадине не обойтись. Уверен: Татона знала о её сущности. Ваш отец, кстати, тоже доверял Татоне больше, чем другим. Может, зря мы её не прощупали?

– Намекаешь, что Татона намеренно отпустила нас сюда? – наморщила лобик Паксая. – Хочет, чтобы мы защитили девчонок? Что-то сомневаюсь. Ради этого подставлять собственных детей?

– Мутации передаются по наследству, – напомнила Лэйра общеизвестный факт. – Донат тоже не случайно вылупился гадом. Трудно поверить, будто в его роду лишь один манипулятор.

– А без тебя нам не догадаться! – прошипел Дон. – Зря я пошёл у тебя на поводу и согласился не трогать Татону. Прощупали бы и точно знали, что у неё на уме.

– Не капризничай, – шикнула на него сестрица. – Какая разница? И так понятно: Татона либо знает, что её дети замараны гадством, либо подозревает. Донатик, ты сказал, что такие субчики, как ты, были зверски засекречены. Так, что теперь ничего кроме слухов и басен о них не известно. А мы от тебя знаем, что манипуляторами были только мужчины. Может так быть, что Татона и меня считает гадиной?

– Вполне, – одобрила Лэйра ход её мыслей. – Возможно, потому она и отпустила вас без возражений. Вместе мутантам проще выжить. Тут она, как мать, не смогла бы защитить вас лучше. Это облегчает женщине разлуку с детьми. Представляю, каково ей сейчас.

– Дети ж от костра спасаются, а не в запой уходят, – проворчал Дон.

– Заткнись, медноголовый! – обругала его Паксая бесчувственным идиотом на местный лад. – Совесть поимей.

– Я что, лично убил её детей?! – огрызнулся Дон. – Я сюда не напрашивался. Тоже, между прочим, жертва чьей-то дебильной выходки. И что? Теперь должен стыдиться того, что ничего не испытываю к этой женщине? Огорчу вас: ни хрена я не стыжусь! А вот горе моей матери меня достаёт каждый раз, как о ней подумаю.

– Не выражайся, – усмехнулась Паксая. – Надо же: это ругательство просто универсальное в любом мире. Ты тут ещё культуру нашей матерщины привей. Войдёшь в историю.

– Будем исходить из того, что Татона знает, кем являются её дети, – не поддержала подругу Лэйра в желании позубоскалить. – А ещё об этом знает Лэкс. И почти наверняка ваш местный отец. Кстати, а он не схлопотал ту же наследственность?

– Я думал об этом, – проворчал Дон. – Раз по прямой линии, значит, и у него в башке этот агрегат. А Татона ни разу об этом не упомянула. Тоже, знаете ли, способ предостеречь нас от беды.

– Я так понимаю, в памяти Пакса подобное откровение матери не сохранилось? – уточнила Лэйра.

Дон сделал запрос «накопителю» и получил отрицательный ответ.

– Может, Татона хотела, чтобы дети чуть-чуть подросли? – предположила Лэти. – Ну, как родители это делают, когда пытаются объяснить, откуда дети берутся.

– Тут об этом известно с пелёнок, – отмахнулась Паксая. – Лэйра, ты намекаешь, что о нас знает слишком много людей? Типа, что знают трое, то знает и свинья?

– Эти трое заинтересованы молчать, – задумчиво покачала головой та. – Но мне как-то не по себе. Сможем ли мы продержаться здесь до совершеннолетия Дона?