Последний тайник - Фернандо Гамбоа

В рубке тут же раздались несколько сдавленных нечленораздельных возгласов, и только профессор — да и то лишь через несколько секунд — сумел произнести хоть какие-то слова:

— Нет, этого не может быть…

Несмотря на недостаточно четкое изображение, каждый из нас мог различить валяющиеся в трюме старинные металлические предметы как гражданского, так и военного предназначения: серпы, плуги, клинки топоров, шпаги, кирасы, шлемы и многие-многие другие проржавевшие железяки, сваленные по периметру трюма в беспорядочные груды.

Получалось, что мы сделали важное археологическое открытие — нашли затонувшее старинное грузовое судно, прекрасно сохранившееся и набитое изделиями своей эпохи. Однако искали мы здесь нечто совсем другое…

Как неоспоримое подтверждение нашей ошибки, в правом нижнем углу поля зрения отчетливо был виден тяжелый аркебуз — огнестрельное оружие, появившееся намного позже эпохи тамплиеров.

12

На этот раз все сидевшие в конференц-зале мрачно смотрели куда-то вниз, будучи не в силах оправиться от пережитого несколько часов назад разочарования. Клайв Браун покусывал кончик своей потухшей сигары, словно пытаясь тем самым ослабить охватившее его нервное напряжение. Взгляд Кассандры скользил вдоль затейливых волокон древесины стола. Капитан Престон, когда мы случайно встретились с ним глазами, поднял брови и грустно улыбнулся, как бы говоря мне: «Я же тебя предупреждал». Хатч, по правую руку которого сидел, словно каменная статуя, Ракович, уже в третий или даже четвертый раз перечитывал краткий отчет, переданный ему несколько минут назад Кассандрой. Профессор Кастильо внимательно рассматривал через лупу цифровую фотографию содержимого грузового трюма затонувшего судна, сделанную при помощи ТПА.

— Тут не может быть никаких сомнений, — подавленно произнес профессор, нарушая напряженную тишину. — Это кремневый аркебуз, скорее всего испанский, изготовленный в шестнадцатом или семнадцатом веке. — Переведя взгляд с фотографии на Хатча, он добавил: — Несмотря на ржавчину, данный предмет можно со стопроцентной уверенностью идентифицировать как аркебуз, из чего следует однозначный вывод: найденное нами судно отнюдь не является кораблем тамплиеров начала четырнадцатого века.

— Таким образом, вы полностью согласны с предварительным отчетом, составленным мисс Брукс? — уточнил Хатч.

— Да, полностью, — кивнув, ответил профессор.

— Прекрасно… — пробормотал Хатч, и его губы скривились в усмешке.

Чтобы избавиться от накопившегося напряжения, он несколько раз наклонил голову то в одну, то в другую сторону. Затем он снова уставился на лежавший перед ним на столе документ и тихим голосом спросил:

— Кто-нибудь может дать объяснение тому, что произошло?

Все присутствующие, конечно же, продолжали сидеть молча, поскольку не имели ни малейшего представления о том, почему наши усилия закончились провалом. По всем признакам сокровища тамплиеров должны были находиться именно на этом затонувшем судне (не хватало разве что старинной карты, на которой их местонахождение было бы обозначено крестиком), но их там почему-то не оказалось. Обнаруженный нами корабль, как выяснилось, был вовсе не судном тамплиеров, и это вызвало у людей намного больше отчаяния и разочарования, чем если бы мы вообще ничего не нашли на морском дне. При других обстоятельствах члены экспедиции отметили бы подобную находку распитием шампанского и взаимными поздравлениями, однако в данной ситуации наши чувства были иными. С самого начала мы настроились на то, чтобы найти корабль, трюмы которого были бы набиты слитками золота и серебра, драгоценными украшениями и камнями. Теперь же, обнаружив вместо этого какие-то ржавые предметы труда и кое-что из оружия, мы все пришли в уныние.

— А не могло ли случиться так, — робко предположил я, — что судно, которое мы искали, оказалось за пределами исследуемой нами зоны или же что мы его просто не заметили?

— С тем оборудованием, которое у нас имеется, не заметить затонувшее судно просто невозможно, — спокойно возразил Хатч. — Любой железный предмет, даже покоящийся глубоко в песке, был бы обязательно обнаружен. Что касается предположения, что затонувший корабль тамплиеров мог оказаться за пределами исследуемой нами зоны, то это, в общем-то, возможно, но маловероятно. Начавшее тонуть деревянное судно, трюмы которого доверху набиты тяжелыми предметами, тонет очень быстро, а не тащится еще несколько миль по морю. Если же колокол, который ты нашел, — сказал Хатч, откинувшись на спинку кресла, — оказался в море не в результате кораблекрушения, а по другой причине, то это чертово судно может сейчас лежать на дне в какой угодно точке Карибского моря, — если оно вообще затонуло.

— А может, все-таки стоит попытаться немного расширить зону поиска? Вдруг нам повезет? — не унимался я.

— Улисс, — с досадой произнес Хатч, нетерпеливо заерзав в кресле, — наши расчеты относительно возможного смещения в результате воздействия ветров и течений не могут быть ошибочными. Нет смысла продолжать поиски корабля, в существовании которого мы не уверены. К тому же мы толком не знаем, где именно он должен находиться.

— Тем не менее я считаю, что…

— Мистер Видаль! — грубо перебил меня Хатч, у которого, похоже, начали сдавать нервы. — Почему, по-вашему, мы работали двадцать четыре часа в сутки? У меня самое лучшее в мире поисковое судно, самые лучшие технологии, самые лучшие специалисты по поиску затонувших кораблей, но, как следствие, и самые высокие затраты на единицу времени. Каждый день поисковых работ стоит больших денег! — Хатч, нахмурившись, наклонился в мою сторону и процедил сквозь зубы: — Проработать безрезультатно целую неделю — это для меня очень дорого. Месяц такой работы — и я банкрот. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Конечно, понимаю, — ответил я, начиная злиться: назидательный тон Хатча ужасно раздражал меня. — Но разве можно считать нашу работу безрезультатной, если мы обнаружили затонувшее четыреста лет назад судно? Не продлить поиски еще на несколько дней, раз уж мы находимся здесь, было бы крайне глупо!

Лицо Хатча покраснело от прилива крови. Едва сдерживая гнев, Джон поднялся со своего кресла, и мне на какой-то миг показалось, что у него сейчас начнется нервный припадок. Однако босс сумел взять себя в руки: очень медленно опустившись в кресло, он на несколько секунд закрыл глаза. Когда он снова открыл их и уже гораздо более спокойно заговорил со мной, о его недавней ярости напоминали лишь слегка искривленные губы.

— Я — профессиональный охотник за сокровищами, — устало произнес он, — причем, несомненно, самый лучший в мире. Но ни в коем случае не сборщик металлолома и не антиквар. Я не вижу для себя оснований вступать с вами в дискуссию относительно моих решений. И потом, я даже не знаю, зачем вы вообще находитесь в этом зале… — Хатч тяжело вздохнул и обратился к остальным присутствующим: — Если никто не хочет что-либо добавить, то…