Лютая мораль - Михаил Серегин

— И вы верите в это?

— Ну… я не знаю. Уверяю вас, я не имею к этому делу ни малейшего отношения.

— Хорошо, — прикинулся «шлангом» Танин, — завтра вы заняты. Тогда, может, послезавтра? Скажите мне, куда подъехать.

— Что, если мы встретимся где-нибудь в ресторане или в кафе? Хотя… — сомневаясь, сказал Леонид Сергеевич, — смысл нашей встречи от меня по-прежнему ускользает.

— Это только так кажется, — снова усмехнулся Владимир. — Когда мы обменяемся с вами парой фраз по теме, вы поймете, что мой интерес к вашей персоне оправдан. Итак, где и когда?

— Ну, — задумался Леонид Сергеевич, — давайте в восемь, в кафе «Роксана». Знаете, где это?

— Угу, — Китаец прикурил от зажигалки, — до свидания. Ах, извините! Если я не смогу подъехать — вдруг какие-то неотложные дела и так далее, — где мне вас найти?

В трубке повисло напряженное молчание.

— Позвоните по этому телефону, мы перенесем встречу… — наконец нашелся Леонид Сергеевич. — Как вы выглядите?

— Худощавый брюнет… впрочем, я сам вас найду.

— Ах да, вы же видели меня со Стасей… В любом случае я буду за столиком у фонтана.

— Хорошо. До встречи. — Танин разочарованно повесил трубку.

«Хитрый жук этот Леонид Сергеевич, не хочет выдавать, где его найти». Владимир снова снял трубку и набрал знакомый номер.

— Слушаю, — раздался в трубке встревоженный голос Ильиной.

— Здравствуйте, с вами все в порядке?

— А-а, это вы, — услышал он вздох облегчения, — да, все нормально.

— Вы не спите?

— Нет, все думаю… — грустно сказала Лидия.

— Бросайте это грязное дело, — пошутил Китаец, — ложитесь спать. Я сейчас уезжаю, так что, если возникнет надобность, звоните мне в «Золотой рог».

Следующий, кому позвонил детектив, был Бухман. Но, к великому удивлению Танина, трубку ни после двадцатого, ни после тридцатого гудка так и не взяли. Не теряя времени, Владимир вышел из квартиры и побежал вниз по ступеням.

Глава 11

Таксист в один присест опорожнил рюмку водки и, по-купечески крякнув, отправил в рот тартинку с черной икрой. Щадящее освещение скрадывало дефекты его покрытой глубокими оспинами физиономии. Глаза бандита, точно два бурава, вонзились в сидящую напротив девушку.

Она была красива, худа, угловата и, несмотря на легкий загар, бледна. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше. Ее тонкое лицо не выражало ничего, кроме усталости и отвращения. Было заметно, что она — «под газом». Серебристое платье девушки состояло сплошь из изогнутых пластиковых звеньев, под которыми угадывалась прозрачная ткань. Короткие черные волосы, широкой волной зачесанные назад, открывали лоб и переходили у висков в робкие завитки.

Таксист еще раз попробовал заглянуть в ее темные, искрящиеся холодной ненавистью глаза и, не найдя в них отклика, перевел тяжелый взгляд на Димана, плечистого молчаливого телохранителя, или «телка», с тупым и покорным видом наблюдавшего за разладом своего шефа и «соплячки», как брезгливо и пренебрежительно называли про себя зазнобу Таксиста его верные сатрапы.

— И чтоб больше к Зойке ни ногой! — взревел Таксист, но тут же умолк и принял отчужденный вид.

Он кивнул Диману, и тот плеснул ему в рюмку «Столичной». В зал из магнитофона полился сладковатый тенор Баскова.

— Ну, — грозно посмотрел на девушку Таксист, — пить будешь? Или домой?

— Буду, — исподлобья взглянула на него девушка и протянула руку к стоявшей поодаль рюмке.

На этот раз другой «телок» схватил бутылку «Столичной» и поспешил наполнить рюмку «соплячки». Бандит сердито чокнулся с девушкой.

— За нас, — хмыкнул он и одним махом выпил водку, запрокинув голову.

Девушка сделала быстрый глоток, поморщилась и поставила рюмку на коричневую, в золотистых нитях, скатерть. Потом ковырнула вилкой в тарелке и поднесла ко рту кусочек перченой баранины.

— Хорошо-о, — расплылся в блаженной улыбке Таксист. — Че ты такая кислая? — грозно свел он брови на переносице. — Специально, поди, сотовый посеяла… Думала, я тебя не достану? — захохотал он. — Не прошло-не вышло! — торжествующе изрек он.

Его лицо вдруг приняло жесткое, презрительное выражение. Он оттопырил нижнюю губу, не глядя, пошарил рукой по скатерти, нашел пачку «Мальборо» и скосил глаза на Димана. Тот взял со стола золотую зажигалку «Картье» и дал шефу прикурить.

— Ну, че молчишь? — На губах Таксиста заиграла ехидная улыбочка. — Не нравится тебе жизнь твоя? Может, тебя на исправление отправить?

В глазах девушки сверкнула такая неприкрытая ненависть, что бандита передернуло, и он зашелся в тираде:

— Или ты любишь, чтоб с тобой нянькались, а? Я вот Диману прикажу, он тебе такую колыбельную споет… — загоготал он, ловя краем глаза отсветы ухмылок на лицах «телков».

Девушка из последних сил пыталась изобразить гордое презрение, но ее глаза застилали слезы.

— Поплакать решила? — злорадно полюбопытствовал Таксист. — Мне, знаешь, такие тихони не нравятся — нету с ними кайфа.

— Ну, тогда я не пойму, что ты ко мне прицепился! — Девушка резко поднялась из-за стола.

Вскочил и Таксист.

— Сядь, сука! — Он опустил свою мускулистую лапищу на ее хрупкое плечо, вдавливая в кресло с высокой прямой спинкой.

— Надоел, надоел, надоел! — Девушка забила кулаками по столу. Ее лицо исказила гримаса боли и ненависти.

— Дура, истеричка! — брезгливо выпятил губы Таксист. — Собирайся, не хрена мне настроение портить! Как тебе этот пидор? — обратился он к Диману, ткнув пальцем в темнеющую глубину зала, откуда звучала музыка.

— Кто? — не понял тот.

— Да этот, блин, Паваротти русский?

Диман пожал плечами.

— А по-моему, не катит он ни хрена, — осклабился Таксист, — зато тетка Нюра от него балдеет. Не домработница, а меломанша какая-то!

— Я хочу уйти, — вся сжавшись, но тем не менее упрямо заявила девушка.

— Посиди еще, — царственным жестом приказал бандит, — дай послушать. Не-е, — мечтательно протянул он, — по мне, так лучше цыган в кабаке ничего быть не может! Ты как думаешь? — обратился он к другому «телку».

Тот молча кивнул.

— Ты дашь мне уйти? — еще больше насупилась девушка.

— Щас все пойдем, — несговорчиво усмехнулся Таксист, — и носа не задирай. Вспомни, чьи шмотки носишь, чьи балыки кушаешь!

* * *

На стоянке и перед входом в «Золотой рог» царило какое-то празднично-пьяное оживление. Подъезжали и отъезжали крутые тачки, сверкая хромированными молдингами и отполированными окнами. На тротуаре, у дверей, оживленно жестикулируя и нарочито громко смеясь, перебрасывались шуточками полдюжины клиентов ресторана, среди которых была всего одна женщина.

Бордовый «Линкольн» ожидал своего хозяина почти у самого входа в «Золотой рог». Китаец поставил «Массо» через две машины от него, заглушил двигатель и закурил. Встречаться сейчас с Таксистом и его людьми не входило в его планы, а то, что это его «Линкольн», Танин не сомневался, так как прекрасно запомнил номерной знак. Бегать от бандитов, которые искали его, чтобы отправить на тот свет, было не в его правилах, но и лезть на рожон он не хотел. Поэтому Владимир схитрил, пойдя на компромисс с самим собой. Он докурил сигарету, вынул ключи из замка зажигания и направился ко входу, доставая по дороге фотографию Стаси. «В зал заходить не буду, — решил он, — расспрошу швейцара, охрану и кого-нибудь из обслуги».

Швейцар, открывая дверь, улыбнулся ему как старому знакомому. Китаец сделал два шага в сторону и поманил его пальцем.

— Знаешь эту женщину? — показал он ему фото.

— Как не знать, — Павел Сергеевич кашлянул в кулак, — это же Станислава Григорьевна, свояченица Олега Борисовича. Правда, с Еленой у них только отец общий, да и отношения, по-моему, не самые лучшие.

— Честно говоря, — улыбнулся Танин, оценив осведомленность швейцара, — меня больше интересует один из знакомых Станиславы Григорьевны. Она была с ним здесь вчера.

Он несколькими штрихами обрисовал швейцару внешность Стасиного приятеля.

— Лацков, — не дав ему закончить, произнес швейцар, — Леонид Сергеевич, начальник БТИ. Большой человек. Каждая регистрация покупки-продажи жилья в городе проходит через его контору. Сами понимаете, всем нужно почему-то срочно, вот и приходится раскошеливаться. Только не все деньги-то через кассу проходят. Кое-что и Леониду Сергеевичу перепадает.

— Так это с ним у Монахова когда-то была судебная тяжба из-за помещения?

— Пока я здесь работаю, ничего такого не было, врать не буду. — Швейцар снова кашлянул в кулак. — Вы лучше с Лешкой поговорите, — он кивнул на здоровенного охранника, прохаживающегося возле лестницы, — он до «Золотого рога» в БТИ у Лацкого работал.

— Спасибо, Павел Сергеевич. — Китаец сунул в кулак швейцара полтинник и направился к лестнице.