Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На четвертый день состояние больного заметно ухудшилось, он уже едва дышал. Обложенный горами подушек, которые высились наподобие зловещего трона, он напоминал обтянутый кожей скелет, и бледность его лица соперничала с отбеленными простынями и салфетками. От стоящей рядом курильницы с розовыми лепестками поднимался ароматный дымок, но он больше не вызывал у короля приступов кашля. Я, стараясь почти не дышать, с трудом подавлял рвотные позывы, порождаемые этим резким запахом.
Отец жестом показал, что хочет говорить со мной, и я наклонился поближе к изголовью.
— Я забыл, — прошептал он, обдав меня гнилостным дыханием. — Дайте обещание сражаться с неверными. — Он помедлил. — И еще… У вас не должно быть друзей.
Не дождавшись моего ответа, отец тихо продолжил:
— Вам известно о де ла Поле. Он опасен. Но и доверительные отношения могут стать лазейкой, через которую проникнет измена. Не приближайте к себе никого. Король друзей не имеет.
Я почувствовал к нему глубочайшую жалость. Его странная бродяжническая жизнь совершенно лишила его друзей детства, связь с которыми порой сохраняется до самой смерти. Я глубоко благодарен судьбе за то, что она подарила мне Карью, Невилла, Генри Куртене… С ними я не чувствовал себя обездоленным и дорожил нашей дружбой. Я помню, с какой неизменной и бурной радостью размышлял о ней. (И решил честно написать об этом именно из-за их последующей измены. Хотя мог бы, разумеется, представить себя более дальновидным и осторожным.)
— Я не могу жить отшельником, — еле выдавил я.
— Тогда вы не сможете стать королем, — чуть слышно отозвался он. — Я теперь вижу, что вы рождены для иного. Вы оказались правы… Сие есть Божий выбор. И вам следует…
Ему не дал договорить сильнейший приступ кашля, из его горла хлынула кровь, окропив кровать и пол.
— Священника… — прохрипел король и, запнувшись, выдохнул: — Уолси.
Вскочив, я бросился искать капеллана. В тускло освещенной опочивальне, затуманенной целебными курениями, я не увидел его. Может быть, он возле алтаря у дальней стены? Я ринулся туда и никого не нашел. Должно быть, он вышел в соседнюю приемную. Подбежав к массивным дверям, я с силой распахнул их и застыл на пороге, задыхаясь от волнения. Уолси сидел на скамье и спокойно читал Псалтирь. Меня, в сравнении с собственной растерянностью, поразило его почти противоестественное самообладание.
— Оте… — начал я, но тут же опомнился. — Король зовет вас.
Уолси встал, и мы вместе вошли в опочивальню.
— Идите же к нему быстрее!
Я едва не толкал медлительного Уолси к отцовской кровати. Но он словно прирос к полу. Потом, повернувшись ко мне, преклонил колени.
— Ваше величество… — тихо произнес он.
Я оглянулся, однако отец не мог стоять за моей спиной. Все глаза в комнате были устремлены на меня. Уолси сразу заметил это, а я точно ослеп.
— Король умер, — подходя ко мне, объявил Линакр.
Я видел, что отец по-прежнему лежит на подушках, словно в удивлении приоткрыв рот.
— Да здравствует король! — с грубой непристойностью заорал какой-то придворный в дальних рядах.
Кто-то раздвинул плотно закрытые бархатные шторы и распахнул оконные рамы. Внутрь хлынули потоки солнечного света и свежего ветра, рассеивая ладанный дым, напоминавший о болезни.
— Да здравствует король! — подхватило еще несколько голосов, и вскоре опочивальню, где лежал мой ничего уже не слышавший и забытый отец, заполнил громогласный хор пожеланий здравствования новому монарху.
Ко мне подошла моя сестра Мария. Я подался вперед, желая обнять ее, разделить с нею скорбь, ведь мы полностью осиротели. Но она почтительно встала на колени передо мной.
— Ваше величество, — произнесла сестра, поймав мою руку и поцеловав ее.
— Мария! Тебе вовсе не надо…
— Вы мой король, которому я всецело повинуюсь, — сказала она, обратив ко мне сияющее юное лицо.
Потрясенный до глубины души, я отдернул руку. Пробежав мимо Уолси, я, не чуя под собой ног, пролетел к тайному выходу из приемной, который вел в сад, где я прогуливался несколько дней назад. Меня неудержимо влекло туда, словно это место обладало магией и я мог найти там утешение.
Распахнув тяжелую кованую дверь, я выскочил наружу и ослеп на мгновение от яркого солнца и блестящей апрельской зелени. Все деревья покрылись цветами, легкие лепестки уже плыли по ветру, опускаясь мне на плечи. Панорама прояснилась, обрела четкость до самого горизонта, будто я смотрел через волшебную призму. Издалека от дворцовых ворот донесся крик возвещающего обо мне герольда: «Генрих VIII, милостью Божьей король Англии, Франции и владыка Ирландии». Его голос, плывущий среди цветочных ароматов, казалось, принадлежал призрачному ангелу.
Через пару минут таинственный потусторонний мир исчез, и я осознал, что стою в знакомом мне с детства дворцовом саду, среди фруктовых деревьев. Здесь ничто даже мало-мальски не наводило на мысль о призраках, но сегодня днем сад, безусловно, посетила высшая сила: появление королей неизменно сопровождается небесной магией.
ХII
Я провел там долгое время, наслаждаясь иллюзией одиночества, пока мои размышления не прервал гомон многоголосой толпы придворных садовников и слуг. Они стекались ко мне отовсюду, отрезая все пути к отступлению.
Оглядываясь по сторонам в смятенном изумлении, я услышал нарастающий гул радостных приветствий.
— Да здравствует король! — взревел садовник, здоровяк с багровым лицом. Воздев руки к небу, он исступленно повторил: — Да здравствует король Гарри!
Я мысленно поморщился от его фамильярности. Неужели они тогда еще воспринимали меня как малыша Гарри? Какая уж тут Божья милость, какой священный трепет! Просто игрушка судьбы…
— Славный красавчик Хэл! — воскликнула какая-то старуха.
И вновь я вздрогнул, вспомнив высказывание другой дамы о привлекательности Эдуарда.
Мне хотелось, чтобы они ушли, чтобы перестали насмехаться надо мной. Я направился к ним, намереваясь пройти мимо и вернуться во дворец. Как им удалось так быстро разыскать меня?!
Когда я приблизился, их приветствия переросли в дикий восторженный рев. И отчасти страх перед этими людьми изменил вдруг что-то в моей душе, и я обратился к ним. Чей-то незнакомый голос (хотя слова вылетали из моей гортани) помимо моей воли произнес:
— Я благодарю вас. И желаю лишь одного: чтобы на протяжении всего моего царствования вы всегда были так же счастливы, как сегодня. Вина! Вина для всех!
Я ни к кому конкретно не обращался, отчего-то будучи убежденным, что распоряжение будет исполнено. Оно еще больше обрадовало толпу, отвлекло ее от моей особы, и мне удалось незаметно вернуться во дворец. Наконец-то, слава богу, я закрыл за собой тяжелую дверь. Хотя из сада еще доносились ликующие крики.
Однако за дверью меня поджидала очередная группа людей — на сей раз пажей, поваров и прочих дворцовых слуг. Они мгновенно бухнулись на колени, заверяя меня в своей преданности и восхваляя своего благословенного короля. Нескладно выразив благодарность, я решительно двинулся к отцовским апартаментам. В коридорах я видел ряды коленопреклоненных подданных. Как быстро разнеслась повсюду весть о моем новом положении? (Тогда я еще не знал, что в стенах дворца новости разлетаются со скоростью, недоступной даже крылатому богу… А некоторые события начинают обсуждать еще до того, как они произошли. И тогда в голове моей забилась одна-единственная мысль: «Неужели мне больше никогда не дадут покоя»?)
Наконец (казалось, путь длился вечность) я достиг караульного поста, границы монарших апартаментов. С трудом открывая массивную дверь, я надеялся обрести за ней блаженное одиночество. И надежда моя оправдалась: обширный зал, увешанный выцветшими коврами и старым оружием, оказался пустынным. Там обычно просители дожидались аудиенции у короля. У меня мелькнуло предположение, что отец специально сделал это местечко на редкость мрачным и неуютным, чтобы обескуражить большинство жалобщиков перед тем, как настанет их черед заявить королю о своих претензиях. Даже в конце апреля в этой приемной стоял ледяной холод.
В дальнем конце темнела дверь, ведущая в государственный Тронный зал. Направившись к ней широким шагом, я заметил какое-то движение: вынырнувший из темного угла священник направился туда же. Я узнал Уолси.
— Ваше величество, — почтительно произнес он, — вы можете полностью располагать мной. Как податель милостей покойного короля, я хорошо знаком…
Карьеристы уже нацелили на меня алчные взоры.
— Я сам хорошо знаком с покойным королем, — оборвал его я.
— Вы не поняли меня. Я имел в виду… что осведомлен о скорбных делах, кои сопутствуют королевской кончине, — о подготовке похорон, погребении и…
- Фараон. Краткая повесть жизни - Наташа Северная - Историческая проза
- Фаворитка Наполеона - Эдмон Лепеллетье - Историческая проза
- Грех у двери (Петербург) - Дмитрий Вонляр-Лярский - Историческая проза
- Мой Афган. Записки окопного офицера - Андрей Климнюк - Историческая проза
- Великие любовницы - Эльвира Ватала - Историческая проза
- Французская волчица. Лилия и лев (сборник) - Морис Дрюон - Историческая проза
- Стужа - Рой Якобсен - Историческая проза
- Царская чаша. Книга I - Феликс Лиевский - Историческая проза / Исторические любовные романы / Русская классическая проза
- Сколько в России лишних чиновников? - Александр Тетерин - Историческая проза
- Крым, 1920 - Яков Слащов-Крымский - Историческая проза