Вдох Прорвы - Владимир Орешкин

— Как прибор?

— Вроде, в норме.

— Замечательно, просто замечательно… Никто на вас с лопатой не бросался?

— Нет.

— Чудесно, просто чудесно… Присядьте-ка вот сюда, вот в это кресло, здесь вам будет удобно. Это хорошее кресло. Положите на подлокотники руки, вы же устали, много работали. Вы устали?

— Устал, — сказал я.

— Замечательно… Когда устаешь, тело становится тяжелым, оно отдыхает, тяжесть прокатывается по всему приятно-тяжелому телу, хочется закрыть глаза… Глаза сами собой закрываются, веки набухают тяжестью… Тяжелеют ноги, тяжелеют руки, усталое внимание слышит только мой голос, только мой голос существует для вас…

Я закрыл глаза и слушал доктора, он так заботлив, раз решил провести со мной психологическую разгрузку, сейчас это модно, — всякие психологические разгрузки, в каждой газете и журнале советы, как разгружать себя после тяжелого рабочего дня.

— Только мой голос вы слышите, подчиняетесь только моему голосу… Мой голос, это приказ. Приятный приказ, вы хотите, чтобы мой голос приказывал вам, хотите выполнять приказание… Приказываю: забудете о том, где сейчас были. Вы починили холодильник в ординаторской, потом пришли сюда. Ничего, кроме этого не было.

А как же пятьдесят баксов? — подумал я. — Это что же, он хочет бортонуть меня, не заплатить полторы тысячи?.. Он же обещал, и я согласился. Деньги мне нужны, даже очень…

— На счет три вы откроете глаза, и будете знать: вы починили холодильник в ординаторской и пришли сюда. Вы устали, хотите домой… Раз… Два… Три…

На счет три я открыл глаза, — и посмотрел в бесстыжие его глаза. Доктор называется, — козел ты, а не доктор.

Но выдавать себя было нельзя. Прощайте мои честно заработанные полторы тысячи. Прощайте навсегда.

— Как вы себя чувствуете?

— Замечательно… — повторил я его слово. Но довольно зло.

— Я пригласил вас, чтобы поблагодарить за хорошую работу. Спасибо…

— У меня машина уехала, как вы добираетесь до станции?

— Спросите у Клариссы Матвеевны, там, по-моему, есть какой-то автобус.

И он, человек занятый, уткнулся в свои бумаги…

4

Домой я попал, когда стемнело. Все эти Мытищи, — не самый ближний свет.

Перед тем, как сесть за телефон, сделал крепчайший и горячий чай, положив туда три ложки сахара.

Горячий чай нужно пить с сигаретой, — сидеть за кухонным столом, положив на него локти, наблюдая перед собой любимую черную пепельницу. Он отлично прочищает мозги и освежает организм. Лучше всякой психотерапии.

С сигаретой и чаем — правильно думается.

Но перед глазами стояла не пепельница, — Маша. Вот что она со мной наделала, раз уж самый главный булыжник на моей площадке для размышлений отошел на задний план.

Маша, Маша и еще раз Маша. Только она одна.

Это надо же, этим утром я был другим человеком. Выл от тоски на Луну, считал жизнь дрянной пустяшной затеей, и не находил в ней, как ни искал, ни грана здравого смысла. Только этим утром — она была бессмысленна и пуста.

Ничто не могло наполнить ее внутренним содержанием, поскольку такового не существовало в природе… Так просто. Так просто разрешилось глобальное, всеобъемлющее, космического масштаба, занимающее все мое мироздание.

Просто взгляд черных глаз, — в которых другой космос, другое мироздание, другая вселенная… Вот это гипноз, это тебе не вшивый доктор… Как, за одну секунду, каким образом?..

И в чем разница, — между стараниями профессора и тем взглядом?

Не разница, — в чем пропасть… В чем пропасть между ложью и правдой, между обманом и истиной.

В чем разница между ними.

В том смысле, — почему одно лучше другого?.. Смешно, еще утром — не было никакой разницы, кроме чистой теории и памяти о скучных внушениях школьных учителей, которые талдычили, что правда всегда лучше лжи, сами не веря в то, чему пытались учить. Так было написано в их методичках, которые составлялись на основе трудов классиков русской литературы.

Смешно строить жизнь на основе измышлений каких-то там классиков, которые классиками стали только потому, что давно вымерли, а при жизни их частили в хвост и в гриву за эти самые идеалистические измышления. Их современники.

Но было, к чему стремиться. Грядущим поколениям.

А тут — один взгляд. Чудо…

Иван взял трубку после пятого или шестого гудка.

— Привет, — сказал я, — припадочного помнишь?

— Торт помню, — сказал он, — я сейчас уполовинил бы его просто так… Вот тебя услышал, и слюни потекли.

— У меня серьезный разговор.

— Тебя снова обчистили? Опять понадобились кроссовки?

— Ты стал подходить к телефону…

— Не поверишь, захотелось поматериться… Думал, подниму трубку, начну кричать им всяки бранные слова, все, какие знаю.

— Что, совсем достали? — спросил я.

— Не то словно, — вздохнул он, — обложили со всех сторон. Не знаю, что теперь делать. За квартиру три месяца не платил.

— А бутылки?

— Кончились бутылки. Они, как птицы, осенью улетают на юг. До следующего лета.

— А другой бизнес?.. У тебя же целая программа?

— Все перехвачено. Нужно было родиться во времена моего отца, — в период первичного накопления капитала.

— Чем же ты сейчас кормишься?

— Торгую батарейками на рынке. После школы… Но после бутылок, это бред, — нет свободы. Часами торчать за лотком, как остолопу.

— У меня тоже с деньгами, хуже не придумаешь… Я еще за те инструменты до конца не расплатился. Но есть идея…

— Бизнес-предложение? — с готовностью спросил Иван, — я всегда открыт для новых проектов.

— Это, пожалуй, целый комплекс, — усмехнулся я. — Мне отчего-то кажется, что тебя он заинтересует. Но чреват последствиями…

— Только не наркотики… Мне с детства внушили к ним неприязнь.

— Ты, вроде бы, от детства недалеко ушел… Не наркотики. Нужно бы не по телефону, а встретиться, поговорить, но время поджимает.

— Конечно, давай так, — крутые ребята все решают по телефону.

— Хорошо. Первое, — я переселяюсь к тебе жить…

— Надолго?

— Навсегда.

— Правда?.. Это здорово!.. Если честно, я рад, если честно, я даже думал об этом, если рядом будет нормальный парень, типа тебя. Как в общежитии. И весело, и поболтать есть с кем, и расходы на харч — пополам.

— Это не все… В течении завтрашнего дня, в крайнем случае до обеда послезавтрашнего — ты сдаешь мою квартиру. Проверим твои деловые качества.

Иван на секунду задумался, потом его голос в трубке наполнился самым неподдельным восхищением:

— Это гениально!.. Это же, Мишка, решает все!.. У тебя двухкомнатная, почти в центре, — это баксов четыреста-пятьсот в месяц. Мы живем!

— Это не все… Ты, помнится, говорил, что у тебя есть машина?

— И машина, нормальное «Пежо», дамский вариант, — мамина. И гараж…

Он снова начал думать:

— Слушай, ты точно гений!.. Ты собираешься на ней таксировать. Час работы, если в часы-пик, рублей триста-четыреста… Я в шоке… Я ведь, если честно, за двадцать минут до этого, сдаваться хотел. Поматерился бы в трубке, обложил бы их всем, чем можно, — потом согласился бы размениваться. Я уже сдался, ты понимаешь?!.

— Ездить на ней будешь ты, — сказал я. — У меня не получится, я никогда не пробовал, а ты хвастался, что на даче все окрестности исколесил.

— Отец разрешал. Но у меня нет прав…

— Сейчас я тебе кое-что скажу, — перебил я его, — ты подумай… Давай сделаем так: я тебе рассказываю, мы прощаемся, и если будешь согласен, минут через тридцать перезвонишь. Даю тебе тридцать минут на размышление… Если же нет, звонить не будешь.

— Да согласен я, чего тут думать, — перебил меня Иван.

— Теперь слушай меня внимательно… — сказал я. — Квартиру мою нужно сдать как можно надольше, лет на пятьдесят, если получится. Главное, предоплату взять как можно большую, за полгода, если выгорит, в крайнем случае, месяца за три, не меньше… Жить у тебя мы будем втроем, потому что с нами будет еще один человек, девушка. Она — сумасшедшая…

— Сумасшедшая и припадочный… — бросил с оттенком некоторого восхищения Иван.

— Ее послезавтра мы выкрадем из сумасшедшего дома… Подъедем туда на твоем «Пежо», за рулем которого будешь ты… Девушка эта непростая, может быть, дочь какого-то мафиози, я не знаю… За эту операцию могут убить, — если поймают. Поэтому мне домой возвращаться уже будет нельзя…

— То есть, ты просто так теряешь квартиру? Тысячи за полторы баксов? — не поверил Иван.

— Да… Выходит так.

— Ты что, втюрился в нее?.. Или это киндепинг, — будем требовать у папаши выкуп?.. Это мне подходит…

— Никакого выкупа. Главное, чтобы нас не нашли… Вот и все предложение. Ты подумай, оно не очень выгодное. Мне придется искать новую работу, неизвестно как будет с деньгами. Может, вместе станем собирать бутылки, — создадим производственный кооператив… Непонятно, что из этого всего может выйти…