Секрет Зимы (СИ) - Анна Бахтиярова

- Иди прямо, минут через пятнадцать выберешься из кварталов гу, - объяснил круглощекий булочник с желтым браслетом на запястье. – Дальше обитает наш брат и ту. Спроси любого, подскажет, на какую улочку свернуть, чтоб срезать путь. Не бойся, тебя не тронут. Это господ на нашей территории не жалуют. Своих не обижают.

Стихийница поблагодарила словоохотливого торговца, сглотнув слюну при виде его товара – сдобных булочек с пышными боками, только-только вышедших из печи. Но попросить об угощении не посмела. Она с детства помнила правило: в городах каждый зарабатывал на хлеб своими силами. Попрошаек, а, тем более, воришек здесь не любили и не прощали.

Мари пошла дальше под аккомпанемент обиженного желудка, начиная осознавать своё непростое положение. Потеряв голову от желания распрощаться с Зимним Дворцом, она не подумала о последствиях. Ни единой монеты за душой – даже медной! Конечно, можно найти работу. В домашнем хозяйстве за последние недели она поднаторела изрядно. Но устроит ли её такой вариант? В ответ Мари энергично замотала головой. Пусть в ней течет кровь шу, но она всё-таки стихийница. Единственный путь, который казался приемлемым, лежал на срединную территорию. Но как туда добраться без денег и еды?

Мари отложила решение этого вопроса. Сначала поиски Ёллу, потом всё остальное. Принялась изучать родной город. Кварталы зажиточных гу производили благоприятное впечатление. Чистые, широкие улицы, аккуратные трехэтажные дома – сиреневые и светло-зеленые. Прохожих навстречу попадалось мало. Выходные не закончились, и обеспеченные горожане предпочитали отсыпаться. Бодрствовали здесь только торговцы, чтобы слуги могли пополнить продуктовые запасы.

Границу между кварталами среднего класса и низших сословий Мари распознала без труда. Все цвета радуги и остальные оттенки пропали, оставили сплошную всепоглощающую серость. Беглянку встретили мрачные, нередко покосившиеся строения. Зато людей вокруг прибавилось. Одежда горожан стала простой, а ладони грубыми от тяжелой работы.

- Вон улочка петляет, - указал огромной ручищей сапожник. – По ней ступай. Она длинная, но прямиком к рынку выведет. Только, пигалица, гляди в оба. Обманщиков в рядах хватает. Наврут с три короба, но ты не слушай, за карманами следи.

Мари улыбнулась, засмущавшись от трогательной заботы незнакомых людей. Хотела, было, пояснить, что красть у неё нечего, но напряглась, вытянулась струной, почувствовав кожей пронизывающий взгляд. Но только и успела разглядеть, как в карете на другой стороне улицы поспешно задернули штору.

По кривому переулку Мари летела стрелой, стараясь не сбить дыхание. Сердце стучало в десятки раз быстрее, чем цокот копыт гнедых коней преследующего экипажа. Кучер изображал равнодушие, будто вывез господ на прогулку, однако Мари не сомневалась – сиятельная особа  прибыла по её душу. Кто же это? Рофус Сильвана? Но откуда у него средство передвижения без опознавательных знаков?

Карета не принадлежало ни одному из Дворцов, и символы городов на ней отсутствовали. Черная, зловещая, пугающая, она катила, стуча колесами по булыжникам. Вот-вот нагонит и поглотит в жуткие недра. Сколько бы Мари ни старалась, сократить расстояние не получалось. Преследователи схватить её тоже не пытались. Наблюдали, чего-то выжидая.

Вот и рынок. Мари и через тысячу лет узнала бы чугунные ворота, открытые настежь днём и запирающиеся по ночам. Хотела сразу нырнуть вглубь торговых рядов, но не удержалась, бросила взгляд на карету. И зря. Пока разглядывала руку в перчатке, придерживающую черную штору, упустила, как в двух шагах произошло преступление. Мелкая кража, неожиданно обернувшаяся крупными неприятностями.

- Держи воришку, держи! Чулочки умыкнул! Из шерсти овчинной! – завопила худосочная бабка, гневно топая ногами и кружась на месте, как ужаленная. – Ой, не упустите! – она взмахнула руками, ненароком ткнув костлявой пятерней в сторону зазевавшейся Мари.

- Эй, девка, ни с места! – приказал выросший из-под земли моложавый эу. – Погоди у меня, мерзавка!

Выручили инстинкты, множество раз приходившие на помощь в Академии после очередных проказ. Ноги сами понесли незадачливую стихийницу петлять между рядами.

- Стой! - кричал вслед эу.

Но не тут-то было.

Мари ловко перепрыгивала через прилавки, путая армейца сменой направления,  просачивалась под лотками, а в завершение с разбега проехала на животе под ногами у вытаращившего глаза молочника. Не ожидавший маневра преследователь врезался в торговца и вместе с ним полетел вниз, увлекая бутыли с молоком. Даже через три ряда было слышно, как мужичок клянется последней коровой славного города Орэна, что не хотел испортить мундир стража порядка.

Благодаря нелепому столкновению Мари оторвалась от армейца, но на всякий случай оборачивалась на бегу. Вдруг позади снова замаячит опасная бирюзовая форма. И перестаралась. Не хуже шустрого эу налетела на невинного прохожего. Кувыркнулась вместе с ним и приземлилась на покрытую гнилыми досками землю.

- Ах ты, коряга быстроногая! – возмутился пожилой мужской голос.

Извинения, вертящиеся на языке, вмиг позабылись, едва стихийница встретилась с сердитыми черными глазами поверженного старика.

- Дядя Ёллу!

Мари не верила своему счастью, разглядывая изрезанное морщинами лицо, и с трудом подавила желания протереть глаза.

- Дядя Ёллу, вы меня помните? – она помогла шарманщику подняться и отряхнула грязь с потрепанного камзола. – Я - Мари. Помните? Мари.

В прищуренных глазах шарманщика промелькнула тень узнавания.

- Воробышек! – вскричал он, хватая девушку за плечи. – Ты вернулась!

Мари с головой накрыла волна радости. Нашла! Узнал! Попыталась что-то сказать, объяснить причину встречи, но Ёллу не давал раскрыть рта. Всё твердил, как она выросла и похорошела.

- Эх, шарманки с собой нет. И Керша в «норе» осталась, - принялся сокрушаться старик. – Сыграли бы тебе песенку. Твою любимую. О подснежниках.

- О чем?! – Мари покачнулась.

- Ну как же? – удивился шарманщик. – О цветах твоих ненаглядных. Подснежниках. В детстве ты их снежиками звала. Матушка твоя гневалась, когда мы речь о них заводили. Твердила, опасная это для тебя тема, - старик назидательно поднял палец, изображая Вирту. – Смертельно опасная. Говорила, лучше самый грязный снег, чем то, что под ним. Голова целее будет.

Глава 10. Фигура в черном

- Не волнуйся, трактирщик свой человек, - шепотом заверил Ёллу, переступая порог заведения под вывеской с перекрещенными ложкой и вилкой. – Он матери твоей по гроб обязан. От лютой смерти спасла верным предсказанием. Как узнает, что за гостья пожаловала, едой снабдит, не поскупится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});