Одержимая - Стася Вертинская

Ведьмак ел и думал о чём-то своём.

— Велизар, — тихо позвала я. Что бы я ни думала об этом мерзавце, решать, как с ним подружиться, в моих интересах уже сейчас. — А когда ты меня отпустишь?

Стирать портки ведьмака мне надоело ещё в первый раз, а он уже накидал новых вещей. Если жить тут придётся долго, то неплохо бы стать не просто заколдованной прислужкой, а свободным работником, защищенным трудовым кодексом. Может так он станет воспринимать меня не как часть интерьера? А еще поговорить бы и об оплате. То, что он меня спас, уже не считается.

Ладно, согласна простить ему пару премий — не такая уж великая задача была, увезти меня из-под венца.

Ведьмак поднял на меня взгляд. Теплоты и заинтересованности в нём не было. А ставшее привычным раздражение — да. Я уже мысленно потирала руки: вот сейчас он вдруг откроет окно в мой мир и выкинет туда, пожелав на прощание больше не возвращаться. Но Велизар ответил:

— Понятно же, как надоест, так и отпущу.

— А когда тебе надоест? — уточнила я, надеясь получить ответ о четких временных рамках.

— Так ты ж одержимая, — Велизар прищурился и улыбнулся. Но от улыбки мне почему-то стало жутко. — Для одержимых судьба одна — смерть. Всё ещё хочешь, чтобы я тебя освободил?

Я замерла, размышляя, шутит он или нет. Кажется, не шутит.

— А что на счет оплаты? — пискнула я, но уже поняла, что её не будет.

— Оплата — будешь жить, — ожидаемо ответил маньяк… то есть ведьмак, и отвернулся.

Я нервного сглотнула и больше ни о чем не спрашивала.

Закончив с ужином, Велизар встал и вышел из-за стола. Анчутка, во время нашего разговора сидевший так тихо, будто его и не было, загремел посудой, убирая со стола. Мне же вручил грязные чашки, и я тяжело вздохнула. На мое счастье из угла выбежал домовой, чтобы помочь с обязанностью. Но в этот раз скромно крутился вокруг ног и путался в длинной юбке. С возвращением Велизара что домовой, что бес, стали подозрительно тихими. И чего мне тогда Агафья говорила, какой Велизар хороший, если его тут все боятся?

— Видишь же, что не в настроении он, — сказал Анчутка, когда я возмутилась на такую несправедливость. — Он хоть хозяин хороший, не обижает, но как злится, лучше под руку не лезть.

— Ударит? — на всякий случай опасливо спросила я.

— Не станет он на беззащитного руки поднимать. Но разве не чувствуешь, как волнуется его магия?

Я ничего не чувствовала кроме досады, что очаровать Велизара нельзя прямо сейчас. Поэтому покачала головой. И сделала еще несколько попыток заговорить с Велизаром, пока он не заперся в своей комнате и не отправился спать.

На утро Анчутка, снова ставший важным и деловым, как и поручил ему ведьмак, распорядился на счет уборки и выдал мне метлу.

Метла выглядела сказочно, антуражно. Тонкие березовые прутья и кривое древко из ветки дерева неизвестной породы. Каждый раз, когда я брала её, ладони чесались, ожидая многочисленные занозы, но выбор орудий труда, увы, был скуден. А занозы так ни одной и не случилось — пожаловаться было не на что.

Сегодня Велизар никуда не ушел и бесил меня своим присутствием и полным игнором. Я мела пол, вспоминая добрым словом оставшийся в другой реальности робот-пылесос. Ведьмак стучал чем-то во дворе, ремонтируя отошедший штакетник в заборе или укрепляя плетень возле курятника. Взялась за тряпку, но Велизар вернулся в дом и прошел внутрь, потоптавшись по только вымытому.

— Эй, ты чего по чистому ходишь?! — возмутилась я, как беспечно он обошелся с моей работой.

Мало того, что поговорить нормально не хочет. Даже самой захудалой швабры мне не выдали. Так еще и ходит тут, не разувшись. Уборка в избе и так занимала много времени — полдня прошло, а я только заканчивала с полом. И это хорошо ещё, что дом у него не очень большой. Потому считала свой праведный гнев справедливым.

— Это мой дом. Чего ж мне по нему не ходить? — Велизар снизошел до ответа, но топтаться по полу не перестал. Взял что-то и снова вышел. А я топнула ногой от досады — придется мыть заново.

— Да лучше б тебя гуль за пятку укусил! — крикнула ему в след. Конечно, мысленно. Не вслух.

Может тут к чистоте не относились так щепетильно, как в моё время, но во мне то взыграли перфекционизм и стремление к совершенству. И я взялась мыть следы этого мерзавца с удвоенной силой. К концу уборки поняла, что это теперь ведьмак мне должен, а не я ему. Идея, как он мне отплатит, уже была. Она так хорошо сплелась с мечтами прогнуть этот мир техническими идеями, что я не минутки не сомневалась, что хозяин дома мне поможет. Даже злиться перестала. Потому, закончив с работой, обернулась к Анчутке. За все время уборки бес лишь несколько раз обращался ко мне, велев не трогать что-то из хозяйских вещей или наоборот, прося что-нибудь переставить. Претензий к качеству не предъявлял, и на том спасибо.

— Есть у вас тут перо и бумага? — задала я вопрос, усиленно вспоминая, как и когда появилась письменность, а так же писчие принадлежности. Судя по удивленному взгляду Анчутки, веком я ошиблась, о подобном тут и не слышали. — Береста и уголёк? — переформировала я свой запрос.

— Зачем тебе? — поинтересовался Анчутка, но в сундук за требуемым полез.

— Пентаграмму нарисую, — зловеще пообещала я. — Помощника себе вызову.

Захотелось по-злодейски захохотать, но Анчутка напрягся и обернулся на меня. Шуток они тут не понимают, — поняла я. И миролюбиво пояснила:

— Нарисовать хочу, как сделать приспособление для уборки, — и на всякий случай невинно улыбнулась. Мы хоть с бесом уже на одной волне, но пугать лишний раз его не стоит.

Всё еще с подозрением оглядываясь, Анчутка протянул требуемое. И да, это были кусок коры и уголь. Вздохнула, но принялась за творчество. Нарисовать простую швабру было делом не хитрым. Гораздо сложнее было совладать с собой, чтобы не пририсовать к ней механизм в стиле «умный парогенератор, уничтожающий всех вредителей, грязь и ведьмаков, дерзнувших ходить