(не)Однофамильцы, или кофе с бывшим (СИ) - Лиза Осокина

однажды захотел все объяснить, я мягко его остановила. Сказал, что он хороший парень, и я надеюсь, что мы будем друзьями, только больше не надо мне ничего предлагать. Теперь мои слова воспринимались совсем по другому.

Я снова посмотрела на Шумского. Единственное, что как-то смягчало ситуацию, было видно, что ему стыдно. Он стоял, скрестив руки на груди, кусая губу, и не мог поднять на нас глаз. А потом чей-то голос завопил:

— Да на кол его!

Глава 47

— Так! Успокоились! — попытался скомандовать Шумский. Но кольцо предвкушающих друзей медленно сжималось вокруг него.

— Васяяяя, а что у тебя есть подходящего для дорогих гостей? — азартно спросил кто-то.

— Флагшток, — язвительно рявкнул Вася.

Ребята поискали его глазами и, после некоторых размышлений, уточнили есть ли что-нибудь еще. Вася не был бы успешным отельером, если бы не умел находить выход из любой ситуации:

— Бассейн!

И эти люди что-то говорят за женскую логику? Где флагшток, а где бассейн? Но предложение откликнулось, обманутые друзья подхватили Шумского за руки и за ноги и с улюлюканьем потащили прочь. Любопытство погнало всех остальных за ними.

Мы полюбовались, как Дмитрия забросили на середину бассейна. Но не успела я насладится местью, как он, подплыв к бортику, но не стал вылезать, а свалил двух самых доверчивых оленей, которые неосторожно подошли к водопою, тьфу, к краю. В воде завязалась потасовка, на которую одногруппники не смогли спокойно смотреть и тоже стали прыгать в бассейн. Вася не растерялся и бросил им какие-то надувные палки, что вызвало бурный восторг. Через минуту они уже поделились на команды и с дикими криками начали лупить друг друга.

— Я так и знала, что этим кончится, — взвыла Наташа.

— Интересно, они хотя бы через десять лет изменятся? — философски-риторически спросила Настя.

— Ага, пузо вырастет и лысина появится. А в остальном — нет, — Таня как всегда была цинична и прямолинейна. И абсолютно права.

— У меня еще шампанское осталось, — мы все с благодарностью посмотрели на Лику. А потом она добавила еще одну разумную мысль, — ну их на фиг, пойдемте танцевать.

Я сначала пошла вместе, а потом сказала, что догоню и вернулась к бассейну. Я хотела закрыть эту тему. Шумский понял, что я по его душу и подплыл ко мне. Заодно снял ботинки, вылил из них воду и поставил на бортик. Чувствовал он себя при этом прекрасно. В глазах плясали черти, улыбка была от уха до уха, вылезать из бассейна он явно не собирался. На его месте я бы чувствовала себя мокрой курицей и попыталась бы скрыться в номере, а он только радуется жизни.

Дмитрий положил руки на бортик бассейна, ладонями накрыв носки моих туфель, уставился на меня своими дьявольскими глазами. В сумерках при свете фонарей они сияли как драгоценные камни. Это нечестно со стороны природы давать такие глаза мужчинам. И меня это дико раздражало. Хотя, меня сейчас бесило в нем абсолютно все.

— Ты была абсолютно права! Надо обязательно расслабляться с друзьями. Я сто лет так не отрывался, — заявил он. Как бы ему объяснить, что он не бессмертный горец, а мое терпение уже закончилось?

Я вздохнула, попытавшись успокоиться, и спросила:

— Просто объясни. Зачем ты это сделал?

Глава 48

Он пристально посмотрел мне в глаза, ухмыльнулся и ответил:

— Да, все случайно получилось. Мне понравилось готовить с тобой задания…

Я перебила его:

— Потому что я делала основную часть работы.

— Ну и поэтому тоже, — усмехнулся он, — но, в основном, потому что с тобой было интересно. Находить ответы, выполнять задания — это было как играть в Шерлока Холмса. Юриспруденция, которой меня заставляла заниматься семья, всегда была на редкость скучной мутью. А с тобой все стало легко, понятно. Я уже с азартом ждал, что будет дальше. И вот, я уже сам записывал нас вместе. Эти придурки обратили на это внимание и задолбали меня вопросом, переспал я с тобой или нет. Я как-то отшутился, что тебе вера не позволяет. Просто отшутился! Но они почему-то поверили. А потом эти гамадрилы стали спорить, чпокнуть целку — это круто или проблем больше. Я не стал дожидаться, когда они на тебе начнут свои теории проверять и придумал, что сначала надо будет у священника собеседование пройти. А все остальное они уже сами додумали.

Я не знала как реагировать. Я могу придумать тысячу других нормальных вариантов. Но когда надо принимать решение, не всегда в голову приходит самое правильное. А он, вроде, хотел меня защитить. И все же я упрямо сказала:

— Ты мог объяснить все потом.

— Да я не думал, что разговор пойдет куда-то дальше, — с досадой ответил он, — Ну, потрепались в баре, на следующий день забудут. Я и не знал, что об этом говорят. А потом вдруг Вася подкатил с просьбой посодействовать.

— Кстати, про Васю! Это вообще было за гранью! — перебила его я.

— Я извинюсь. Наверное, — Шумский замолчал. А я ждала продолжения, не собираясь помогать ему в этом разговоре. Некоторое время он водил пальцем по контуру моих туфель, а затем нехотя продолжил, — Я тогда растерялся. Он выловил меня перед лекцией. Всплыл этот старый разговор, на котором между прочим его не было. Не хрен было сплетни ему собирать, может все по другому было. А может и нет. Мне это сразу не понравилось. Продвигать его. Я, правда, сначала ничего такого не планировал. Начал тебе о нем говорить. И понимаю, что не смогу видеть тебя с другим. Я любого другого убью на хрен. Ты можешь быть только со мной. Но время придумывать не было. Что ляпнул, ты сама помнишь. Ну, а потом, осталось только дело техники, придумать как тебя соблазнить.

Я по его лицу. по его наглым глазам видела, что он ни капли не раскаивается:

— И ты ведь до сих пор считаешь, что правильно поступил?

Он положил голову на руки и лукаво улыбнулся:

— В любви, как на войне, все средства хороши.

— Вита сейчас тебе аплодирует стоя, — о, да, я тоже могу быть жестокой.

Хорошее настроение у Шумского как ветром сдуло. Ну, не все ж ему мое портить.

— Как ты, такая правильная, адвокатом работаешь, а? — психанул он в ответ.

— Успешно, — фыркнула я, — Блин, я понимаю, за что тебе карма прилетела. Но почему мне-то досталось?

— За то, что ты бросила церковь? — заржал этот идиот.

Что ж, он сам выбрал свою судьбу.

— Но вот это Бог должен мне