О чем не знала невеста - Келли Хантер

И все же Лена приложила кое-какие усилия: она нанесла на лицо косметику и надушилась. Триг тоже постарался: он откопал в своем чемодане белую рубашку с воротником и после того, как ее отгладили, надел ее с джинсами.

Он всегда с трудом что-то менял, Триг Синклер. Его размеры заставляли людей посмотреть на него дважды, а дерзкий блеск глаз обычно вызывал интерес. Стоило лишь им вдвоем с Джаредом просто зайти на какую-нибудь вечеринку или в бар, и переполох был обеспечен. Женщины хотели затащить их в постель, мужчины – помериться с ними силой. Лену частенько подмывало столкнуть их лбами и сказать, что пора повзрослеть.

Глядя сегодня на улыбающееся лицо Трига и его настороженные глаза, Лена подумала, что, возможно, он действительно повзрослел. Но почему-то это вызывало у нее сожаление.

– Назови пять вещей, которые тебе больше всего не нравятся, – сказала она. Это была старая игра. Способ продолжить беседу и, если повезет, узнать то, чего ты еще не знаешь.

– Ссориться, – сказал он.

– По какому поводу?

– По поводу тебя. Твоего прошлого и моей роли в нем. Мне всегда казалось, что, разрешая тебе тянуться за нами, чем бы мы ни занимались, серфингом, дельтапланеризмом или еще какой-нибудь ерундой, вызывающей выброс адреналина, мы с Джаредом открывали для тебя новые возможности. Мне никогда не приходило в голову, что мы закрывали их. Вслед за нами ты участвовала в секретных операциях, даже не задумываясь о последствиях. И никто из нас не задумывался. Но пострадала именно ты. Мне страшно тяжело это сознавать.

– С чего вдруг такие мысли?

– Я только что разговаривал с Деймоном. Мы говорили о тебе. О том, чего ты теперь лишена.

– Спасибо и на том.

– Руби беременна.

– О-о! – Она не станет завидовать. Не будет чувствовать себя обделенной. Этим чувствам не может быть места, когда у Руби такие радостные новости. – Это здорово, правда? Я стану тетей. Теперь Руби начнет покупать повязки на голову для ребенка. Только не говори, что ты об этом не подумал.

Глаза Трига потеплели, хотя и самую малость.

– Может быть. Только это дети. Двое. У нее будет двойня.

– Серьезно? – Лена засмеялась. – Это потрясающе. Как ты думаешь, они будут давать нам их на время?

– Я хочу детей, Лена.

Смех замер у Лены в горле. Они никогда не говорили об этом, она инстинктивно это чувствовала. Почему они никогда не говорили об этом?

– Этого я не могу. Я знаю о своей неполноценности в этом отношении. Ты не сможешь иметь от меня биологических детей.

– Мы можем взять приемных, – глухо произнес ее муж.

– Можем. – Это единственный выход. – Или ты можешь завести биологических детей от кого-нибудь другого. Можно воспользоваться суррогатным материнством.

– Ты рассматриваешь такой вариант?

– Можешь считать, что мне нужен психиатр, но да, рассматриваю. Я считаю это допустимым. А ты?

– Возможно, мне придется ненадолго воспользоваться услугами твоего психиатра.

– Ненадолго. Я сама могу стать твоим психиатром. За последнюю пару лет я очень близко познакомилась с такими вещами, как беспомощность, безнадежность, злость, зависть и старомодное иррациональное поведение. Могу преподать тебе урок.

Триг улыбнулся, и Лена, потянувшись вперед, накрыла ладонью его руку.

– Не бросай меня.

– Никогда.

Вот поэтому она и вышла замуж за этого человека.

– У меня такое чувство, что я оказалась там, где мне больше не надо бежать и не отставать, – призналась Лена. – Я больше не могу бежать. Самое большее, на что я способна, – это стоять на земле и ковылять по ней. И знаешь что? Ты по-прежнему со мной, и моя семья тоже, потому что дело не в том, чтобы я не отставала. Дело в том, чтобы я верила, что я среди своих. И я действительно в это верю. И теперь я счастлива. Я вышла за тебя замуж, и должна сказать, что это, пожалуй, самый умный поступок за всю мою жизнь.

– Насчет этого… – Он бросил взгляд на кровать.

– Да, насчет этого. Я не настаиваю.

– Хорошо, – тихо произнес Триг.

Лена улыбнулась и остановила его.

– Как тебе еда?

– Отличная. – Триг подцепил вилкой кусок и посмотрел на него так, будто не мог вспомнить, куда его девать.

Лена с улыбкой откусила кусок аппетитного ягненка. Вкусно.

– Забыли про постель, – сказала она, хотя сама не забыла. – Нам надо осилить еще несколько блюд, а потом будут танцы. Я надела свое бальное платье и все остальное.

– Но у тебя нет туфель.

– Они мне не нужны. Ты ведь тоже босиком. – Она чувствовала, что должна указать на это.

– Но у нас нет музыки.

– Я нашла несколько рулонов для пианолы. Поставлю один. Интересно, что она будет играть?

– Ты влюблена в этот номер, – криво усмехнувшись, сказал Триг. Он встал из-за стола и подошел к пианоле.

– Да, это правда. Он довольно красивый, здесь много всего интересного, и даже есть кое-что сломанное, если приглядеться. Мне кажется, такой же ты видишь меня. Потому что, несмотря на свой новый взгляд на мир, я стараюсь, по-прежнему стараюсь понять, какой ты меня видишь.

Лена повозилась с настройками пианолы, и та заиграла веселый джазовый мотив, напомнивший ей про Гершвина и Нью-Йорк.

– Я должна была надеть красное платье, похожее на абажур.

– Или пропустить этот танец.

– Хорошая мысль. – Она взяла другой рулон, лежавший на стеллаже возле пианолы. – Ой, эту мелодию я помню. У моей мамы играла такая же в музыкальной шкатулке! Открываешь крышку, начинает играть музыка, и маленькая балерина кружится и кружится по кругу.

– Я не хочу кружиться и кружиться по кругу, – возразил Триг.

Лена достала очередной рулон.

– АББА.

– Хочешь, чтобы я тебя пристрелил?

– Надеюсь, ты не собираешься угрожать расстрелом нашим детям и племянникам каждый раз, когда они будут делать то, что тебе не по вкусу?

– Я что-нибудь придумаю.

– Как насчет этого? – спросила Лена, показывая ему очередной рулон для пианолы. – Кажется, это что-то французское. – Она могла бы сказать и еще кое-что. С возрастом ее танцевальные навыки скорее всего не улучшились. – Иди помоги мне, – сказала она и полезла в пианолу, чтобы заменить рулон. Триг наконец решил разобраться в том, как работает эта штуковина. – Смотри внимательно.

– Я смотрю.

– На меня.

Триг отклонил голову назад, отведя взгляд от внутренностей старого аппарата.

– Я и так могу на тебя смотреть.

Он смотрел на нее самым искренним взглядом.

Его голос звучал искренне. Когда он установил рулон на нужное место, по комнате поплыли нежные звуки фортепиано.

– Кажется, это что-то слишком медленное.

– Вот и хорошо. На каком ковре ты хочешь танцевать?